Юрий Кунов - Спроси у реки

– Николай Квасов сейчас в полиции.

– Да ты что! Он ее утопил?

– Подозревают, но я сомневаюсь.

– Я чего тебе скажу. Бомба пропала во вторник. Так вот, в понедельник вечером мой Алексей видел ее на пляже с этим козлом Кармановым и Васькой Табаниным. Третьего он не разглядел – они за кустами сидели.

– Выпивали что ли?

– Выпивали. Алексей в тот день на рыбалку ездил, но клевало плохо, и он вернулся, когда еще совсем светло было. Лодку на берег вытащил и услышал эту гоп-компанию.

– Надо бы в полицию сообщить.

– Ради бога, Валя, не выдавай Лешку! Он же Бомбу убить грозился, когда она на нас пожарников навела. А так получается, что он на пляже ее вечером увидел, подкараулил – и того, головой в речку.

– За пару тысяч? На сколько вас оштрафовали?

– Валя! – Смазнева прижала правую руку к груди. – Сейчас и за просто так убивают. Вон Гришку Иванова из-за ста рублей как братья Дураковы покалечили.

– Не волнуйся. Я про Алексея никому не скажу. Только нет никакой гарантии, что его самого на пляже в тот вечер никто не видел.

– Алексей говорит, что там больше никого не было. Нет, до того, как он с пляжа отплыл, то с этой питерской встретился, с Сениной, а когда с рыбалки возвращался, то никого больше не видел. Ну, кроме этих…

– Он не видел, а его могли видеть.

– Господи прости!

– Зинаида, Алексей мне не расскажет, где он Квасову с компанией приметил?

– Ой, Валь! Как я его спрошу? Он же сбесится, когда узнает, что я тебе про Бомбу рассказала. Ну, что он ее видел в понедельник на пляже.

– А если все-таки кто-то его самого там видел? Подумай. Исключить этого нельзя. Возьмут и сообщат. Начнутся неприятности с полицией. А если он мне все расскажет, я, в этом случае, смогу ему пригодиться. Получится, что он, по сути, и не скрывал ничего, если я обо всем знаю.

– Я поняла. Ладно. Я его позову, а ты сама его спросишь про эту банду.

Зинаида тщательно расправила на коленях полы халата.

– Господи, лишь бы не заругался. Леш, Леша! Подойди к нам на секундочку. Валентина Васильевна что-то хочет у тебя узнать.

– Чего ты хотела, Васильевна? – спросил Смазнев, заходя на кухню. Он открыл холодильник и достал оттуда трехлитровую банку с компотом.

– Алексей, ты у реки в прошлый понедельник вечером Квасову видел?

Смазнев сурово посмотрел на жену, но ничего не сказал. Он налил компот в чашку, неспешно его выпил, вытер усы и только потом процедил сквозь зубы:

– Ну, видел, и что?

– Не расскажешь где?

Смазнев немного помолчал.

– На старом пляже я ее видел. Знаешь, толстенную иву, что почти у самой воды там растет? Ее ствол прямо над речкой склоняется. Не поняла? Ну, от того места, где дорога в пляж упирается, надо пройти наискось вправо шагов тридцать. Там на пригорке, за кустами, их компания и сидела.

– Алексей, может, на месте покажешь?

– Леша, сходи, а…

– Ладно, – нехотя согласился Алексей и, отодвинув штору на окне, выглянул на улицу. – Можем даже сейчас сходить. Еще видно. А зачем тебе, Васильевна?

– В полиции подозревают, что к этому делу, скорее всего, причастен Николай Квасов. Но, ведь, у Раисы было много врагов.

Смазнев повернул голову от окна и посмотрел на Рыбакову.

– Ага. Я, например.

– Поэтому и надо сходить.

– Пошли, – без раздумий ответил Смазнев. – Я телик только выключу. Зин, пока мы сходим, ты борщ разогрей. И еще там чего-нибудь сообрази. Ладно? Жрать уже охота.

Зинаида опрометью бросилась к холодильнику.

– Идите, идите! Я все сделаю. Как придешь, покушаешь. Все на столе уже будет стоять.

Алексей, выключив телевизор, вышел в прихожую, где его ждала Рыбакова, и на босу ногу стал надевать старенькие коричневые полукеды.

Посохин поставил точку и поднял голову. Пока он писал, выражение лица Квасова совершенно не изменилось. Оно, как и прежде, говорило об отрешенности и страдании. Майор мысленно посочувствовал почти неделю находившемуся в загуле свежеиспеченному вдовцу.

– Николай, помнишь, когда пропала твоя жена?

Квасов наморщил лоб.

– Во вторник. В понедельник ушла, а во вторник ее уже весь день не было.

– Забавно. Наш судмедэксперт утверждает, что твою супругу, скорее всего, в ночь с понедельника на вторник и убили.

Посохин, положив локти на крышку стола, с невинной улыбкой посмотрел на Квасова. Тот никак не отреагировал на сказанное.

– Где ты был в прошлый вторник с ноля часов и до того момента как пришел в полицию? Или нет! Начни-ка с вечера понедельника. Часиков … с двадцати. Нет, лучше с девятнадцати. Ты же домой в понедельник пришел в семь вечера?

Квасов снова наморщил лоб и медленно кивнул.

– В семь.

– Видишь, мы уже точно знаем, во сколько ты пришел домой в понедельник. Мы и еще кое-что знаем.

– Что? – спросил Квасов, едва шевеля потрескавшимися губами. – Я ничего такого не делал. Можно я пойду? Мне домой надо.

– Николай, давай не будем отвлекаться. Возьми-ка пару таблеточек, а то головка у тебя, наверное, бо-бо.

Посохин достал из ящика стола начатую упаковку с лекарством и выдавил через фольгу на лежавший перед Квасовым чистый лист бумаги две таблетки.

– Мы же не изверги. Хотя многие о нас другого мнения. – Майор улыбнулся. Он считал, что улыбка не менее важный атрибут полицейского, чем пистолет или наручники.

Проводимое от имени государства насилие не должно выглядеть грубым и безжалостным, втолковывал он подчиненным. И всякий правонарушитель, в ком еще осталось что-то человеческое, оценит вашу доброжелательность по достоинству. Потом майор делал паузу и многозначительно добавлял: «Что может здорово сократить сроки расследования!»

– Николай, скажи, пожалуйста, ты домой в тот вечер пришел один?

– Один.

– Ты был выпивши?

Квасов слегка скривился.

– Вы же знаете. Чего спрашивать?

Он вздохнул и двумя пальцами, поочередно, положил таблетки себе на ладонь. Глядя на его руки, майор подумал, что они не мылись, наверное, уже неделю.

– Конечно, мы знаем, Николай, что ты был выпивши. Сколько ты выпил?

– Бутылку на двоих мы выпили.

– Водки?

– А чего еще? Не виски же.

– И пил ты с верным другом…

– С Ванькой Дрыном мы в тот вечер выпивали. С Иваном Дроновым то есть. Водички можно?

– Конечно.

Посохин плеснул из электрического чайника в стакан немного воды. Потом, взглянув на Квасова, долил стакан почти до края.

– Бери. Холодная.

Квасов поднес ладонь к лицу и, откинув голову назад, забросил обе таблетки в рот. Осушив стакан, он поставил его перед собой на стол и вытер губы тыльной стороной ладони.

– Так, дело пошло, – весело произнес Посохин, отставляя стакан в сторону. – Чуть попозже я тебя чайком уважу. И даже лимончик положу. У меня и мед есть. Тебе сейчас витамины и микроэлементы ох как нужны. Ты только рассказывай, рассказывай. Домой, значит, ты пришел один и был выпивши. Верно?