Юрий Кунов - Спроси у реки

Посохин переоделся и вышел из машины. Людей на пляже было довольно много, и он не сразу заметил загоравшую в тени ивового куста Рыбакову. Она лежала на свернутом вдвое толстом хлопчатобумажном, в голубых цветах покрывале, коневом, как говорили бирючинские старухи, и читала книгу.

– Уважаемая Валентина Васильевна, какова сегодня речная водичка? Освежает? – присаживаясь на песок рядом с Рыбаковой, весело спросил Посохин.

Рыбакова повернула голову и, взявшись за дужку, чуть сдвинула на нос очки.

– Павел! Здравствуйте!

В очках со слегка затемненными стеклами она выглядела еще моложе. Не был заметен веер морщинок в уголках глаз.

«Мужики к ней, наверное, до сих пор пристают», – подумал Посохин.

– Здравствуйте! Смотритесь потрясающе.

– Приятно слышать, – откровенно призналась Валентина Васильевна.

– Что читаем? Детективчик? Или очередной бестселлер про сексуальную жизнь вампиров?

Рыбакова засмеялась.

– Нет, зарубежную фантастику. Шекли. Как продвигается расследование?

– Хреново продвигается.

Посохин окинул взглядом пляж. Успех в его работе зависел и оттого, насколько охотно он поддерживает приятельские отношения с местным людом. Сейчас очень кстати было бы подойти к кому-нибудь из знакомых, поздороваться, поболтать в неофициальной обстановке на посторонние темы…

– Наверное, исходя из характера убиенной, уйма подозреваемых?

– Сортировать не успеваем. Книжка интересная? – Перевернув кисть ладонью вверх, Посохин большим пальцем указал на толстый том.

– Советую. По его произведениям несколько фильмов снято. Под Николая Квасова все еще копаете?

– Копаем, но наряду со всеми. Сегодня, например, разговаривал с Марковой.

– И как?

– Прокол. Не смог подстроиться.

– Не переживайте. Я тоже не сразу нашла к ней подход. А вы ее вообще первый раз видели. Так?

– Ну да.

– Тетка трудная.

– А сынишка ее?

– К нему это обозначение мало подходит. Если коротко, то общительный человек, симпатичный мужчина. Ну, и к тому же неплохой художник. Его работы есть в нескольких российских музеях.

– Он же преподает в нашем областном художественном училище?

– Да, и давно. Отец его был довольно известным пейзажистом. Даже за рубежом выставлялся. Народный художник РСФСР. Его картины до сих пор пользуются спросом. Особенно у банкиров.

– Вот откуда у Марковой столько гонора.

– А то! Но Ярослав проще. И добрее.

– Особенно к детям.

– Бросьте, Павел! Такие разговоры я и раньше слышала, но не верю ни одному слову. Кстати, они и пошли только после того как по телевидению показали несколько шоу про педофилов.

– Он же не женат?

– Ну и что? Я тоже не замужем. Значит, следуя этой логике, я лесбиянка?

– Ваш муж погиб, а…

– У него тоже жена погибла. Попала в аварию. Еще во времена СССР. Они тогда только поженились. И года вместе не прожили.

– А почему он до сих пор снова не женился? Мужчина, говорят, он привлекательный. И небедный. Что для подавляющего большинства женщин еще более важно.

– Павел, а как вы думаете, почему я до сих пор не вышла замуж? Дима, ведь, погиб пятнадцать лет назад. Мне было тогда чуть за сорок и я не уродина, не стерва… Скажу честно, предложения были.

– Ну, вы понятно…

– Я поговорю с девчонками, которые ходят в гости к Марковым. Многие из них у меня учились. Но не надо их пока вызывать, хорошо?

– Ладно. Нам самим лишний шум не нужен. В таких делах осторожность никогда не бывает лишней. Особенно, когда замешан человек известный. – Посохин еще раз оглядел пляж. Из знакомых по-прежнему никого. – Сегодня Квасову хоронят. Пойдете?

– На поминки пойду.

– Интересно, из соседей еще кто-нибудь придет?

– Павел, все придут.

– Откуда вы знаете? Ее же все ненавидели.

– Ее больше нет. Есть Николай, есть Юля. Придут к ним. Вы с Дроновым Иваном не разговаривали?

– Было дело. А что? По-моему, он чист. Жарких и с его собутыльниками побеседовал, и с женой его. Он практически весь вечер тридцатого мая был у кого-то на глазах.

– Я не о том. Не спрашивали его, где он в позапрошлый понедельник скотину привязывал? Бычок и телочки его всегда возле реки пасутся. Привязывает он их часов в семь утра, в обед ходит поить, забирает примерно в девять. Я имею в виду в девять вечера. Мог что-нибудь увидеть нечаянно, если скотина паслась недалеко от старого пляжа.

– Мог. Мне почему-то такое в голову не пришло, хотя чью-то скотину на лужке возле пляжа я видел. Только в тот вечер, когда Квасову убили, Дронов за телятами уже около десяти часов пошел. Засиделся с Вовкой Мошкиным. Лариска их еле выпроводила тогда. А за подсказку спасибо. – Посохин поднялся на ноги. – Валентина Васильевна, с девчонками, пожалуйста, не забудьте поговорить. Хорошо? Аккуратно, как вы умеете.

– Поговорю, конечно.

– Пойду, быстренько искупаюсь, а потом мотнусь на кладбище.

– Думаете, убийца явится на похороны? – не без иронии спросила Рыбакова.

– Такое не только в кино случается. – Посохин смахнул с ладоней песок. – Был в моей практике подобный случай.

– Ну-ка, поведайте.

– Да знаете вы эту историю! Запамятовали просто. Дмитрий Евгеньевич вам наверняка рассказывал.

– Здесь, в Бирючинске все произошло?

– Хромушин Игорь. Девяносто пятый год. Вспомнили?

– Так он же с повинной, кажется, явился.

– Получается, Дмитрий Евгеньевич не все вам рассказал. Это я зажал Хромушина среди крестов, когда он пришел на могилку убиенной им возлюбленной посмотреть. На эмоциях он и раскололся. А до этого его даже никто и не подозревал. Почти. Явку с повинной мы ему потом оформили. Пожалели парня. Ему только-только восемнадцать исполнилось. Влюбился в тридцатилетнюю шалаву. Мир ее праху, как говорится. Валентина Васильевна, а Квасова-младшая, ныне Рябинникова, у вас училась?

– Да, а почему вы о ней спросили?

– Какой вы ее помните? В школе у нее проблемы были?

– О чем вы, Павел? А, поняла! Нет, на роль убийцы она никак не подходит.

– Я не думаю, что убийца она.

– На роль организатора она тоже не годится. Проявить волю она в состоянии, но жестокость ей не свойственна.

– Допустим, она ничего не знала о готовящемся преступлении… А парня у нее здесь не было?

– Кажется, за ней Гена Прокудин ухаживал в старших классах. Но вряд ли это было что-то серьезное. А в последние несколько лет в Бирючинске она вообще не появлялась.

– А где он сейчас живет?

– Гена? Здесь, в Бирючинске. В лесничестве работает.

Похороны Квасовой проходили без оркестра, но с отпеванием. Людей у могилы стояло немного, и Карманова майор приметил сразу. Тот выделялся из кучки родственников и приятелей погибшей огромным брюхом и красивым черным костюмом. Ворот его белой рубашки был расстегнут, а из нагрудного кармана пиджака торчал краешек платка цвета красного вина. Аркадий Борисович походил на метрдотеля второсортного ресторана, случайно забредшего на кладбище.