Ирина Глебова - Выкуп

Они стали подниматься по винтовой лестнице на второй этаж, на ходу Константин дважды обернулся – то ли пытался взглядом что-то подсказать Баркову, то ли просто тревожился. Когда они скрылись, Викентий спросил:

– Ваш племянник, похоже, в курсе дела?

– Да, – ответил банкир. – И сын тоже, в какой-то степени… Но есть некоторые ньюансы, о которых я бы не хотел говорить при них.

Он замолчал, и повисшая пауза была наполнена какой-то тревожной энергией. Потом перевёл дыхание и начал, как понял Кандауров, с места в карьер:

– Вы, наверное, знаете: я на днях похоронил жену. Привёз её… мёртвую из Гонолулу, Гавайи. Тамошняя полиция и врачи утверждают, что она погибла случайно. Просто несчастный случай, неисправный электроприбор – фен для волос, – упал в воду, когда она купалась. Сильный разряд тока…

Он поднял на Кандаурова взгляд – тоскливый и жёсткий одновременно.

– А вы, значит, сомневаетесь в этом заключении?

– Сомневаюсь? – Барков вскочил и прошёлся по комнате, резко повернулся к собеседнику. – Я точно знаю: Инга была убита! И хочу чтобы вы взялись расследовать это убийство!

Кандауров помолчал.

– Вы сказали – в Гонолулу. На каком основании я начну дело?

– Господин Кандауров! Вы же прекрасно понимаете, я имею в виду частное расследование! Сугубо частное!

Барков не заметил, как уголки губ подполковника дрогнули в усмешке. «Господин…» Викентий не знал, привыкнет ли он когда-нибудь к подобному обращению. «Товарищ» для него было гораздо привычнее, теплее. Хотя, если уж на то пошло, старинное «господин», ставшее модным последнее время, имеет к нему гораздо больше отношения, чем ко многим новоявленням «князьям» от денежного мешка. В его-то жилах кровь, с одной стороны, – дворянская, а с другой – княжеская. Он всегда об этом помнил, но просто как об историческом факте, нисколько не выделяя себя. Перевёрнутые жизненные ориентиры последних лет теперь часто заставляют его вспоминать своё происхождение.

– Частным расследованием мне заниматься не приходилось. Но если бы я взялся, ведь нужно будет побывать на месте происшествия – на Гавайях.

– Господи, Викентий Владимирович! Ну конечно же! Все расходы, всё, что нужно для дела – поездки, техника, – всё я обеспечиваю. Проживание в любых отелях, суточные, так сказать, по высшему разряду! И, конечно же, ваш гонорар – вы назовёте его сами, и я сразу же выплачу аванс…

– Но мне нужно подумать.

– Прошу вас! Я сейчас приготовлю нам кофе, коньячок, закуски… У вас ведь уже рабочий день окончился? Значит, можно! И поздравляю вас со званием подполковника, ведь мы встречались, когда вы были майором…

Барков ушёл за стойку, включил кофейный аппарат, тостер. Викентий подобные приборы и подобный интерьер гостиной видел только в американских фильмах: часть комнаты представляла собой бар – стойка, полки с набором бутылок, импортная кухонная аппаратура… Хозяин, колдуя за стойкой, продолжал возбуждённо говорить:

– Вы подумайте прямо сейчас, взвесьте всё! Если нужна помощь – договориться с вашим начальством, чтобы вам дали отпуск, например, это я беру на себя! Главное, чтобы вы сами захотели.

Викентий думал. С отпуском проблем не будет – ему уже обещано. А поехать вместо Крыма на Гавайи… Ох, как заманчиво! Сам-то он никогда не соберёт денег на такую поездку, а здесь всё будет оплачено по высшему разряду. Вот только ни Катюшу, ни Ольгу с собой не возьмёшь… Впрочем, на обещанный «гонорар» можно будет позже устроить такой отдых!.. Викентий понял, что в мыслях он уже согласие дал. И не столько потому, что дело ему кажется интересным – об этом он ещё ничего не знает! Именно из-за поездки на другой конец света, на прекрасные Гавайские острова, о которых до сих пор он читал только у Джека Лондона да Джозефа Конрада…

И всё-таки Кандауров себя одёрнул. Он не может дать согласия, не узнав все подробности. Ведь совершенно ясно: у Баркова должны быть веские основания думать о насильственной смерти жены. И если банкир станет что-то от него скрывать – он откажется. Вслепую дело вести он не станет!

Он подождал, пока Барков сервировал маленький стол: чашки с кофе, рюмочки с коньяком, какие-то многослойные бутерброды и хрустящие картофельные палочки. Когда хозяин сам сел напротив, Кандауров посмотрел ему прямо в глаза.

– Вадим Сергеевич, а теперь расскажите мне всё, что мучает вас и заставляет думать о том, что вашу жену убили. Не скрывайте ничего! Только тогда я смогу решить, возьмусь ли за расследование.

… За границей Кандауров бывал дважды. Лет десять назад – в теперь уже несуществующей Германской Демократической Республике, по приглашению немецких коллег из полиции города Магдебурга. И в Венгрии – тоже давно, ещё с молодой женой, по туристической путёвке. Было интересно, остались приятные впечатления, и даже казалось, что окунулся в иной мир, иную жизнь. Нет, только теперь, очутившись так неожиданно для себя на экзотических Гавайях, он понял, что такое «иной мир»! Никакие «Клубы путешественников», никакие документальные фильмы, пусть и прекрасно, красочно снятые, не дают восторга собственного присутствия. С той минуты, как он увидел, ещё с большой высоты, окутанные мглистой дымкой скалы – фантастически-неправдоподобные, сердце его стало биться сильнее, ритмичнее. В каком-то лихорадочном состоянии он боялся пропустить самую маленькую подробность. Самолёт снижался, и всё чётче проступал ярко-зелёный остров Оаху, словно омытый тропическими дождями. Когда же, выйдя на трап, Викентий вдохнул воздух, настоянный Бог знает на каких ароматах, он даже не заметил, как на лице появилась блаженная, мальчишеская улыбка. Ехал на такси и не переставал удивляться: всё вокруг было таким, как он и представлял – деревья, покрытые экзотическими цветами, яркое солнце и застывшие белопенные облака в синем небе, белые стены города и извилистый океанский берег. Да, это тропики – вечно весенние, вечно цветущие…

На такси он приехал в отель «Ройял Гавайян», поселился как простой турист. Ему, конечно, придётся раскрыть свою цель, разговаривать, расспрашивать работников отеля. Но всё это – после того, как свяжется с местной полицией.

Полицейское управление на Бетел-стрит, как ни странно, очень напомнило майору собственное учреждение. Внешне оно было совсем другим: лёгкое, невысокое строение на фоне соседних многоэтажных зданий, из розоватого пористого камня, с высоким крыльцом в ажурной ковке, красивой резной дверью. Ну просто какой-то элитный клуб! Однако застеклённая стойка дежурного в вестибюле, длинные светлые коридоры, выстланные пружинящим, словно ковёр, пластиком, двери кабинетов с табличками, деловая обстановка… Викентий сразу почувствовал себя в привычной среде, быстро сориентировался, и вскоре уже сидел в кабинете детектива Денни Боргена – того, кто первым осматривал тело погибшей женщины. Сильно загорелый мужчина с выгоревшими от солнца волосами, лет на пять помоложе Кандаурова, встретил того приветливо. Он уже знал от своего начальства о визите «русского детектива». Викентий усмехнулся, услышав это определение: мир ещё не привык к их новогосударствам, называл всех по-старинке – русскими. Никто здесь не удивлялся тому, что из далёкой страны приехал специалист, чтобы провести собственное расследование гибели соотечественницы. Для подданных Соединённых Штатов это было в порядке вещей, к тому же погибшая была богата. Кандауров никого не стал разубеждать, но сам-то он знал: дело как раз в богатстве. Страна была рада, что местные власти сами провели расследование. Формальность соблюдена – и отлично! Ни в какие подробности никто вдаваться не стал бы, даже если возникли бы сомнения. А вот деньги Баркова – это та сила, которая может раскрутить колесо.