Ирина Глебова - Выкуп

– Великий комбинатор, – усмехнулся Кандауров. – Контора «Рога и копыта». – И, видя, что кузен его не понял, пояснил. – Это есть такая советсткая дилогия: «Двенадцать стульев» и «Золотой телёнок». Надо, чтобы ты почитал, получишь огромное удовольствие… Так что, этот Рудольф Портер не только у вас в Швейцарии дела проворачивает?

– Своей родной Америкой не пренебрегает, но Европу, похоже, больше любит. К тому же, не брезгует ничем, даже самыми мелкими махинациями. Поддельные страховки, шантаж, провокации – тут он виртуоз. Становился чуть ли не доверенным лицом какого-нибудь богатого человека, узнавал о нём что-то нелицеприятное…

– А этого всегда хватало, – вставил Кандауров.

– Верно! Сам же Портер человек обаятельный, умный, вызывающий доверие. И вообще, интересный мужчина. Этим тоже пользовался умело. Был случай: соблазнил жену своего «друга»-банкира, снимки интимные сделал, сам исчез с горизонта, и от имени некоего «анонима» шантажировал мужа. Тому позорный скандал был ни к чему, так что раскошеливался… Думаю, подобное он практиковал не раз. А, бывало, сам же предлагал человеку очень выгодное дело, но в обход закона, помогал ему, а потом – опять шантаж…

– И что же, у него в самом деле здесь, в Лозанне, есть вилла? – удивился Викентий.

Берестов покачал головой:

– Нет, нет, это явно очередной блеф. Руди Портер время от времени арендует какие-то помещения, но не надолго. Скорее всего, твоего Константина ввели в заблуждение. Но это поразительно, если он связан с Портером! Это что же, наш пострел и до России добрался?

– До Украины, – уточнил Кандауров. – А не думаешь ли ты, что Эрве Блайз и Рудольф Портер – одно лицо?

– Как знать! Мы с тобой сейчас зайдём в здешний комиссариат: а вдруг и правда Руди Портер в Лозанне или, во всяком случае, был здесь недавно? Пусть посмотрят среди арендаторов недвижимости. А потом – экскурсия по окрестностям!

Лозанна, прогретая солнцем, заполненная нарядной публикой, туристами, с аккуратными небольшими домами на извилистых улицах, с близкой горной панорамой и зелёными скверами напомнила Викентию небольшие города Крыма. Это ощущение похожести стало сильнее, когда братья миновали центр и очутились в предместье. Мимо каменных стен и кованых оград частных садов они вышли к предгорью. Здесь начинался лес, густой орешник пересекали множество тропинок… Викентий вспомнил, как ходил пешком из посёлка Планерское под Феодосией в Новый Свет – через очень похожий лес по горным склонам. В Крыму, правда, не было такого количества красивых вилл, большей частью современных, но попадались и старинный. Были прекрасные дворцы – Ливадийский, Воронцовский, – или обширные пансионаты, но это совсем другое…

Пообедали они в ресторане самообслуживания. Викентию очень понравилось: он слышал, что в Москве открылся ресторан европейского типа под названием «Макдональдс», и теперь подумал, что, наверное, он похож на этот швейцарский ресторан. Людей много, но очереди нет: за длинным прилавком, мгновенно поворачиваясь, продавцы в красивой униформе ловко выхватывают из шкафчиков готовые горячие блюда, и люди тут же отходят к столам с подносами. Публика самая разная – туристы, студенты, деловые люди, семьи с детьми. Еда вкусная, приличный выбор, цена около 20 франков. Викентию показалось, что дороговато, но ведь он мерил по своим меркам, здешний же народ, похоже, это не смущало – ресторан был полон.

Когда возвращались на пристань, Кандауров решил ещё раз заглянуть к хозяину проката автомобилей. Спросил:

– Когда ваш клиент возвращает машину, вы ведь её осматриваете, прежде чем принять?

– Да, почти всегда.

– А у господина Клаузера кто обычно принимал машину?

– Да вот он, – кивнул хозяин в сторону молодого рабочего. – Руди…

Молодой человек хорошо помнил «Клаузера». Кандаурова интересовал последний день, когда Константин брал машину. А точнее – как он её сдавал.

– Не помните, какое у него было настроение? Он ведь больше у вас не появлялся, может быть, что-то сказал напоследок?

Руди помнил всё хорошо.

– Мы с ним не первый раз общались, вроде знакомыми себя чувствовали. Болтали так, по мелочи: какая марка машины лучше, какой город красивый… Я спросил его: «Что, завтра эту же машину вам подготовить?» А он ответил: «Нет, больше не приеду». Я, конечно, понял, что он не нашёл того, кого искал. Расспрашивать не стал, не моё это дело. А он махнул рукой и сказал какое-то непонятное слово, иностранное. Расстроенный был. Так и ушёл…

Когда братья спускались по узкой улочке к пристани, Берестов сказал уверенно:

– Выругался по-русски! Понял, что его надули, использовали и бросили, вот и выругался в сердцах, не удержался.

– Похоже, – согласился Кандауров.

В женевском комиссариате их ожидала новость, правда, не слишком многообещающая. Счёт в банке Майами был ликвидирован около месяца назад, сразу после поступления на него крупной суммы. Владелец счёта предпочёл анонимность, пользовался условным кодовым именем. Однако федеральная служба расследования США и Интерпол обещали в ближайшее время попытаться установить истинное лицо обладателя счёта.

Миловзоров сыну соврал: многие годы он ничего не знал о Косте и совершенно им не интересовался. В редкие моменты, когда он вспоминал, что где-то там, в другой жизни, у него есть сын, Эдуард спокойно находил оправдание своему равнодушию. То, что осталось за океаном, в стране, строящей коммунизм, теперь его никак не касается. Это прошлое, которое не вернётся. Так зачем думать, вспоминать, забивать себе голову! Здесь на него навалилось столько забот, нужно было легализироваться, приспособиться, для начала хотя бы выжить! А потом найти способы разбогатеть, иначе весь его фантастический побег терял смысл. А Эдуард верил, что судьба не случайно предоставила ему невероятную возможность оказаться в Америке – в месте, где человеку с его способностями есть простор для деятельности.

Туристическая путёвка предоставляла ему право три месяца жить и ездить по Соединённым Штатам. Однако Эдуард не собирался так долго жить по документам Бетанкоутра. Он уже боялся: а вдруг, несмотря на все его расчёты, гагринская милиция быстро найдёт труп испанца и опознает его? Или у Бетанкоутра всё же окажутся заботливые родственники, или его швейцарские компаньоны начнут его разыскивать? Он отлично понимал, как легко проследить его воздушный маршрут.

Мысль о том, чтобы влиться в русскую эмиграцию, Эдуард отбросил сразу. Как раз там его и станут, если что, искать в первую очередь! Зачем ему это, если у него в «колоде» – два иностранных языка: довольно беглый немецкий и совершенно свободный испанский. Кому не известно, как много в Штатах испаноговорящего народа! Вот он и станет одним из них, но только на время. Будет усиленно учить английский – языки ему даются очень легко! – и со временем станет полноценным американцем… Так, в конце концов, и произошло, но как тяжело пришлось карабкаться ему к этой цели!