Ирина Глебова - Выкуп

Начал Эдуард, конечно же, с казино – игра была его стихией и предвещала удачу. Он, Жонглёр, был уверен: за карточным столом он не пропадёт – ни в захолустных украинских Черновцах, ни в столичной Москве, ни в захолустном Ламонте, штат Вайоминг, ни в роскошном Лас-Вегасе. Он подтвердил свой статус блистательного карточного шулера и катранщика, когда проделал первый рейд по казино Нью-Йорка. Его капитал легко увеличился, а главное – не нужно было эти деньги прятать, скрывать. Он снял прекрасный номер в респектабельном отеле, взял напрокат последнюю модель «Форда». У него словно крылья выросли за спиной: он понял, что в этой великолепной свободной Америке он поднимется к самым высотам богатства и комфорта гораздо быстрее и легче, чем представлялось. Бог мой, а ведь именно этого всегда так жаждала душа артиста Миловзорова – богатства и комфорта, без которых истиный аристократ не может жить!

Первый тревожный звоночек прозвенел очень скоро. В одном ночном клубе Манхэттена, куда Эдуард пришёл впервые, он почти сразу заметил, что его «пасут». Уловил, как быстро переглянулись двое крепких ребят, сидящих за разными столиками, как откуда-то появился ещё третий, и все они, словно невзначай, подтянулись поближе к нему. Жонглёр ничем не выдал себя: присел на несколько минут у стойки, выпил разбавленный виски, неторопясь прошёл в игорный зал, но ту часть, где играли в карты, миновал, остановился у рулетки. Всем казалось, что элегантный молодой человек увлечённо следит за бегом шарика и движениями крупье. На самом же деле Эдуард ничего этого не видел – только тех троих, неотступно следующих за ним. Вот они перебросились быстрыми фразами и один нырнул в сторону, исчез. «Пора уходить!» – понял Эдик. Ленивым движением он взял бокал с подноса официанта, вальяжно прошёл на веранду, спустился в маленький огороженный сквер, и через мгновением, махом перескочив ограду, скрылся в переулках. Он рискнул вернуться в свой отель, очень надеясь на то, что люди, давшие команду следить за ним, ещё не настолько заинтересовались удачливым игроком, чтобы выслеживать его жильё. Но совершенно ясно было одно: Нью-Йорк нужно покидать, здесь ему развернуться больше не дадут. Что ж, Эдик не очень огорчился. Впереди его ждал блистательный Лас-Вегас, недостижимая прежде мечта. Там, где вся жизнь – рулетка и ломберный стол, для каждого есть возможность проявить себя! Там – и настоящее богатство, и возможность приобрести другие документы. Вперёд, на дикий Запад!

Но звоночек уже прозвенел, а Жонглёр, хоть и услышал его, но по-настоящему не понял предупреждения. Да и как было понять, ведь в той стране, которую он оставил, всё было по-другому – даже среди жуликов, шулеров и воровских авторитетов… В Лас-Вегасе его уже ждали. В тех структурах, которые контролировали игорный бизнес, отрабатывали свой хлеб люди очень неглупые, хорошие специалисты. Они уже высчитали, откуда мог взяться дилетант-самородок и куда в первую очередь он направится. Эдуард не любит вспоминать, каким образом ему дали понять, что здесь у него нет права работать на себя. Что ж, он был сообразительным малым, прекрасно знал, что в чужой монастырь со своим уставом не лезут. Вот только что по-настоящему поразило его: в свободной Америке не было свободы в самой, казалось бы, независимой сфере предпринимательства! Причём, давление шло не со стороны государства – в самих криминальных кругах существовала такая жестокая организация и система подавления личности, что в пору было позавидовать любому тоталитарному режиму!

Эдику не пришлось выбирать – такой возможности ему не дали. Просто заставили работать в «корпорации», как раба на плантации. Такая же полная невозможность плюнуть и уйти, распоряжаться своим временем и своим талантом. Было, правда, приятное отличие: приличное жильё, стабильные три процента от выигрыша. Скоро боссы корпорации поняли, какой игрок оказался в их сетях. «Чико» – так теперь называли Эдика, – стал пользоваться особым расположением: переселился в роскошный номер отеля, принадлежащего корпорации, получил в личное пользование машину, правда с личным шофёром-охранником, появилось больше времени на отдых и развлечения. Он понял: его берегут, как курицу, приносящую золотые яйца. Чаще стали поступать определённые заказы: ему указывали на людей, с которыми он должен был играть, и не только в казино, но и на выездах.

Был для него один существенный плюс в этой ситуации – ему без труда выправили подлинные документы коренного уроженца Соединённых Штатов, правда, опять-таки латиноамериканского происхождения. Но тут поделать ничего нельзя было: английским он всё ещё не владел. К тому же, его новые «друзья» и в самом деле принимали Эдуарда за испанца. Истинное своё происхождение – единственное, что ему удалось скрыть.

На какое-то время Охлопин смирился, работал на корпорацию, жил и даже наслаждался жизнью. Он усиленно учил английский язык – не на курсах каких-нибудь, а из ежедневного общения с людьми, из телевизионных передач, шоу, фильмов. В своих способностях он не заблуждался: вскоре уже свободно говорил, причём владел и диалектом северян, и западным сленгом, и говорком выходцев из южных штатов. Однако о своих успехах не распространялся.

Через некоторое время плотный контроль, установленный за ним по приказу боссов, ослаб. Эдику было смешно понимать, что руководители корпорации считают себя его благодетелями и думают, что он предан им душой и телом. Что ж, Миловзоров всегда был отличным артистом! Но был он и остался большим индивидуалистом, только об этом никто не знал, кроме него самого. И однажды он просто исчез из Лас-Вегаса – бесследно!

Чёрт возьми, какая огромная страна Америка, сколько разного народа со всего мира крутится здесь! Но в больших городах каждый квартал поделен между «корпорациями», «семьями», «командами», а в каком-нибудь захолустном Гринфилде в степях Дакоты, где жителей и тысячи человек не наберётся, шериф тут же узнаёт, что появился кто-то новенький и является удостоверить твою личность… Так прижало Жонглёра, который к тому времени имел уже документы с именем, звучащим на английский манер, что он подумал: «Если на криминальном бизнесе тут не дают разбогатеть, может, заняться честным трудом?» Самому было смешно, но мысль, как заноза, впивалась всё глубже. А вдруг всё врали родные советские газеты, вдруг Америка и правда «страна равных возможностей»?

Не занимался Эдуард фермерством, не был уборщиком и посудомойкой и не заправлял машины. До такой черновой работы всё же он не опустился. В цирке тоже не выступал, хотя не раз был соблазн организовать своё иллюзион-шоу. Но осторожность всегда оказывалась сильнее: ведь если его ищет Интерпол, то в первую очередь – среди циркачей. Но всё же несколько лет он честно пытался быть добропорядочным американцем. Агент по продаже недвижимости, владелец частной рекламной компании, репортёр городской газеты, биржевой брокер, бригадир строительной бригады, посредник в коммерческих делах… Всё у него получалось, но… Иногда он попадал в кризисные ситуации, а иногда ему просто становилось скучно. Дольше всего, почти шесть лет, он жил в калифорнийском городе Сан-Диего. Он тогда женился… Охлопин не сказал Косте, что у того в Штатах есть брат и сестричка. Зачем, если он и сам почти уже забыл этих детей, не знает, что с ними, как они живут… Но тогда сыну было пять, девочке два годика.