Олег Егоров - Правила игры

— Кто такой председатель, ара?! — удивился дворник Самсон, заглядывая в мою комнату. — Там тебя брат какой-то спрасиль!

Опять я вслух сам с собой разговорился.

— Где там?! Какой брат?! У меня родственники, ара, за границей!

— У меня тоже, — посочувствовал дворник. — В Ереване, эли! Ну, так что сказать брату? Нет тебя?

До меня наконец дошло, что еще кто-то в квартиру по мою душу пожаловал.

— Вот она, жизнь после смерти, — пробормотал я, выходя в коридор. — Всегда у нас так на Руси!

Непрошеный гость оказался хуже моего друга-татарина Руслана. Это был его заместитель Хаза: высокий блондин в теперь уже черных ботинках.

После двухнедельного отсутствия Руслана дела у его братвы пошли вкривь и вкось. Авторитет моего криминального друга, словно стропило, подпирал довольно просторную и устойчивую «крышу», которая с его исчезновением стала моментально заваливаться. Насколько я разбирался в запутанной иерархии этого разбойничьего ордена «рыцарей-храмовников», Руслан имел сан, примерно равный по значимости магистерскому. Настоящая аналогия вовсе не надумана. Тут не то чтобы я лез в чужой монастырь со своим уставом. Все эти «средневековые» тропы скорее протоптали братки. Быт преступных организованных сообществ давно уже во многом напоминает образ жизни каких-нибудь тамплиеров: внутри — закрытый дисциплинарный кодекс, облагороженная фальшивыми принципами этика и эстетика, снаружи — торговля и ростовщичество. К XIII веку, как известно, из тамплиеров сформировались крупнейшие банкиры. Так что к Азии мы тяготеем или к Европе — здесь, по крайней мере, вопрос решенный. С русскими «малиновыми» шайками покончено. Шайками теперь воры даже в банях не пользуются: сауну предпочитают скандинавского происхождения.

Возвращаясь к Руслану: суровый воин, «коронованный» в заключении за неукоснительное соблюдение всех воровских законов, помноженное на какие-то особые заслуги, а потому, в обход правилу, возбраняющему «короноваться» дембелям, на свободе он не столько руководил боевыми действиями братии, сколько направлял финансовые потоки и присматривал за порядком во вверенных подразделениях. А для бригады, дислоцированной под крылом «Лаокоона», был и вовсе отцом настоятелем. То есть всегда умел настоять на своем, защищая ее привилегии перед смежниками и выбивая наивыгодные условия. За что подчиненные, хоть и не бескорыстно, почти на него молились. Не стало Руслана — пошли убытки и «непонятки». Дружественный, казалось, господин соседнего феода Шива начал исподволь, но стремительно подминать чужую территорию. А в последние два дня оборзел до того, что спланировал откровенный налет на принадлежащие Руслановой преторианской гвардии склады. В результате четыре фуры с элитным шампанским — то ли «Вдова Клико», то ли «Дон Периньон», — сулившие в преддверие третьего тысячелетия солидные барыши, растворились, как полусладкий дым отечества. Все это поведал мне Хаза по пути в «Лаокоон», где к 17.00 назначена была сходка возмущенной братвы.

Когда он появился в прихожей, я поначалу занял внутренне боевую стойку. Но Хаза был настроен миролюбиво. Он прибыл как союзник. Его собственные позиции с потерей Руслана серьезно пошатнулись. Не то чтобы «правая рука» моего погибшего товарища стала отсыхать, но править шестерней наиболее резвых сподвижников она оказалась не в состоянии. На должность форейтора Хаза явно не тянул. Тем более что по наклонности характера он был сторонник компромиссов. А время их стремительно истекало. Братва, как витязь на распутье, в данный момент разбирала по слогам три варианта: направо — сдаться вероломному Шиве, в лоб — начать войну без главнокомандующего с непредсказуемыми последствиями и налево — разыскать любыми способами Руслана. Страсти накалялись. Как сторонник варианта «пойти налево», Хаза остался в меньшинстве. Хитрый и осторожный Хаза чем-то напоминал мне Бориса Годунова. Руслан его выдвинул в фавориты не за «отвагу на пожаре», а за «образованность» и умение вести переговоры. Утаив от братвы детали последней встречи со мной и Русланом в сокольницкой блинной, Хаза начал копать в одиночку. Собеседование с доктором Ченом его никуда не привело. Чен строго хранил врачебные тайны. Зато Матвей Семенович Проявитель, отчасти посвященный в мои проблемы и отчасти лично заинтересованный в дальнейшей судьбе бригады, как обслуживающий ее персонал, доложил Хазе — нет, не подробности наших, спасибо ему и на этом, изысканий! Он доложил, что мы с Русланом проводили какую-то совместную сугубо личную операцию, о чем, впрочем, Хаза и сам догадывался. Трудно поверить, но факт моей гибели в авиакатастрофе на Ходынке, освещенный многими средствами информации, Хаза почему-то поставил под сомнение. Возможно, как раз потому, что за голову мою были обещаны слишком большие деньги. Мои розыски он откладывал до последнего, лелея надежду на самостоятельное возвращение патрона.

— Контракт на вас, Александр Иванович, закрыт! — поспешил он предупредить меня сразу, как увидел. — И объявочка соответствующая прошла!

Предупредил Хаза не столько меня, сколько мои следующие действия. Он знал, что с оружием или без я опасен для слишком ретивых одинаково. Мне же ничего иного не осталось, как его выслушать.

— У нас беда. — Хаза повел себя умно и без нажима. — Руслан сгинул, как не было. Братва бьется в истерике и рвет на себе исподнее. А вы, Александр Иванович, крайний, извините.

— Кто крайний?! — вспомнив гнев Руслана в блинной, я легко воспроизвел его интонацию.

— Кто виделся с ним, — вздохнул с притворным сочувствием Хаза. — По всем понятиям, я обязан доставить вас на сход.

И тут — да простит меня покойный мой друг! — я принял решение, может быть, и не совсем честное в смысле памяти о нем, но наиболее, как мне казалось, правильное. В любом случае я не хотел повторять своих предыдущих ошибок. Живые меня заботили больше, чем мертвые. Их спасение хоть как-то могло оправдать гибель Руслана, Журавля и Марины. Да и управляющего казино Штейнберга Ивана Ильича.

— Поехали, — согласился я.

И Хаза перевел дух.

— Пистолет брать? — спросил я, одеваясь.

— А он у вас есть? — ответил Хаза вопросом на вопрос.

— Нет.

— Тогда берите, — усмехнулся гангстер.

По дороге в «Лаокоон» я выслушал отчет Хазы о положении дел в бригаде Руслана и составил примерное представление о том, что ожидает меня в сауне. Как водится, то, с чем я столкнулся, превзошло все мои ожидания многократно. Прежде чем заявить о своем присутствии, мы с Хазой, не сговариваясь, притормозили у двери, отделявшей нас от сходки. Судя по гулу и матерным выкрикам, на которые не скупилась буйная ватага, там полным ходом шли выборы нового предводителя осиротевшей стаи.