Наталья Калинина - Секрет черной книги

– Хорошо, – кивнула Вера, стараясь вернуть разговор в нужное русло. – А я почему здесь? Я ведь мертвая и…

– А ты из тех, кто никак не определится, жив он или мертв. Такие здесь тоже есть. И могут находиться долго-долго, если их никто не ищет и не зовет. Но даже если ищет, такие, как ты, часто все равно уходят в мир душ. Потому что там хорошо.

– А если… А если меня кто-то позовет отсюда? – с волнением спросила Вера.

– Тогда этот кто-то должен позвать тебя сильно-сильно, так сильно, что тебе захочется вернуться к нему. Понятно?

– Понятно, – прошептала Вера и тихонько про себя добавила: – Сильно-сильно.

Влад уже третий день сидел под дверями реанимации, уезжая домой только для того, чтобы выпить чашку кофе, съесть бутерброд и принять душ. А потом опять возвращался в больницу. Спал он здесь, в коридоре, в неудобном дерматиновом кресле. К Вере за эти трое суток его пустили лишь дважды и каждый раз всего лишь на пять минут.

– Мужчина, езжайте домой! Поспите. Все равно сейчас не разрешат посещение. Если будут новости, мы вам позвоним, – сказала, выйдя к нему, сердобольная медсестра, но Влад только покачал головой и прикрыл глаза. Сможет ли он уснуть дома? Вряд ли, проворочается-промучается в кровати, а потом все равно сорвется в ночи в больницу. Ему казалось, что если он будет сидеть здесь, то ей, этой хрупкой девочке с огромными синими глазами и хрупкими ключицами, которая так быстро и неожиданно стала ему дорога, станет лучше. Может, она почувствует его присутствие – через дверь, через писк и шум приборов, через холод кондиционированного воздуха, – и откроет глаза.

Все это время Влад провел в бездействии. Просто вдруг все мысли, не касающиеся Веры, стали ненужными и будто отключились за ненадобностью. Он даже не позвонил матери, чтобы сообщить о случившемся. И не подумал, что надо разыскать родителей Веры: они должны узнать о случившемся с их дочерью. Он даже не съездил к ее соседкам, чтобы рассказать и им. И весь мир, будто разделяя его горе, тоже впал в молчание. Только Тина позвонила ему – на исходе этого третьего дня. Только сейчас Влад очнулся и впервые кому-то рассказал о том, что произошло.

– Я так и поняла, что что-то произошло, – хрипловато выдохнула в трубку верная подруга, забытая любовница, мудрая наставница Тина. – Я знала, что это случится… Говорила же тебе. Я пыталась предупредить это, посоветовав уже ей не приближаться к тебе.

– Ты можешь помолчать или нет?! – вспылил Влад, впервые в жизни закричав на Тину.

Она не обиделась, извинилась:

– Прости. Я говорю не то. На самом деле звоню, чтобы спросить: что ты собираешься делать?

– В смысле?

– В прямом. Что ты собираешься делать ради того, чтобы вернуть ее оттуда?

– Ну… Я сижу здесь, – растерялся он.

– Сидит он! – фыркнула Тина. – Ты не сидеть должен, а действовать. Действовать, понимаешь? Так, как ты можешь. Для чего тебе дан твой дар? Денежки получать, общаясь с мертвецами по просьбе их родственников, – выспрашивать, куда перед смертью спрятали сберегательные книжки и каковы пароли к счетам? Не-ет. Действуй, мой хороший!

Тина повесила трубку, не сказав ошеломленному мужчине больше ни слова, но приехала через час и застала его в коридоре. Влад бродил в возбуждении от стены к стене. Тина узнала его лишь потому, что в этом коридоре больше никого не было. Она видела Влада раньше всяким – уставшим, невыспавшимся, обессиленным после сложных ритуалов, но даже изможденный после своей болезни он не выглядел так плохо, как сейчас. Влад, однако, едва завидев ее, просиял и бросился навстречу.

– Понимаешь, у нее дрогнули ресницы! Я подумал, что она откроет глаза!

– Тебе дали ее увидеть еще раз?

– Ненадолго, – сник Влад. – На каких-то несчастных три минуты. Но у нее дрогнули ресницы! Я видел! И еще эта слеза… У нее покатилась слеза. Одна, но настоящая. Понимаешь, что это значит?!

– Это значит, что ты должен приложить все усилия для того, чтобы ее вытащить, – твердо сказала Тина и протянула пакет с бутербродами и термос с кофе. – Поешь и действуй. Я тут вместо тебя посижу.

Влад послушно присел в одно из кресел и положил в соседнее пакет с бутербродами. Открыв термос, налил в крышку-кружку кофе и, зажмурившись, втянул пар. А затем, будто вспомнив что-то приятное, улыбнулся.

– Спасибо, Тина.

– Что-то тебе еще нужно?

– Нет. То есть да. Надо разыскать родителей Веры. Они еще не знают о случившемся. Вера не поддерживала с ними связь очень долго, только отправляла раз в месяц денежные переводы. Но они живут неподалеку от тебя. Я даже знаю дом…

Он подробно описал улицу и дом родителей Веры.

– Понимаю, это непросто…

– Я найду, – уверенно сказала Тина. – Завтра. А ты возьми себя в руки и действуй.

Влад кивнул, допил кофе, вытащил из пакета один бутерброд и направился к выходу из больницы.

Вера все шла и шла, не зная куда и ждет ли ее кто там. Но она шла – лишь бы не застревать на месте, как те Неопределившиеся, которые то и дело встречались ей на пути. Один раз Вера встретила безумного патлатого старика, закутанного в многослойное развевающееся тряпье. Старик бежал ей навстречу и бормотал себе под нос:

– Автобус! Автобус сейчас уйдет.

Безумный Боб, догадалась Вера. Еще дважды ей встретились марширующие солдаты. Часто попадались одиночные или бредущие маленькими группками Неопределившиеся в разорванных грязных одеждах и со стеклянными осколками в волосах – жертвы автомобильных катастроф. Иногда ей встречались лежащие в белой пыли, которой тут все было покрыто, – такие же, как она, не определившиеся между жизнью и смертью. Вере почему-то казалось, что ей нельзя вот так сдаваться и засыпать в пыли. Тогда она точно никуда не придет и не узнает, ждет ли кто ее.

Лес закончился, теперь под ногами было болото. Прыгать по пружинистым кочкам могло показаться забавным, если бы ноги по очереди то и дело не соскакивали в жижу. Эта жижа была будто живая – нечто единственное по-настоящему живое в этом месте. Она чавкала, булькала, надувалась и лопалась пузырями, словно под ней, как под одеялом, дышало многоголовое огромное чудовище. Вера перепрыгнула все кочки и оказалась в песчаной пустыне. На смену пронизывающему холоду пришла изнуряющая жара. Иногда девушке казалось, что ветер приносит ей издалека слова: «Я тебя ищу, ищу». И тогда она, обрадовавшись, присаживалась в ожидании, вертела головой, надеясь увидеть того, кто ее разыскивает. Но вокруг оказывалась только пустыня. Вера с горечью понимала, что это ветер шуршит песком, и продолжала путь. Она все шла и шла, падая, поднимаясь, но бредя вперед. До тех пор, пока впереди не увидела золотой свет и в нем – мужскую фигуру. «Меня ждут!» – обрадовалась она и, проваливаясь в песок, побежала навстречу ожидавшему ее.