Стив Гамильтон - Кровь неба (в сокращении)

Винни попросил меня подождать на кухне и пошел по коридору, словно на казнь.

Вокруг стола носились двое ребятишек. Какая-то женщина сидела и качала на руках младенца. Младенец мирно спал — шум ему, по-видимому, не мешал.

На меня никто и не взглянул. Я постоял немного, переминаясь с ноги на ногу, потом отошел к окну, уставился на пустой двор. Вот что оставил Винни, подумал я. Дом на земле, принадлежавшей его племени. И всю эту семью. Если бы он жил в другом доме резервации, от семьи все равно было бы никуда не деться. Так у них заведено. Твоя дверь всегда открыта. Раньше мне казалось, что это здорово. Сегодня у меня голова шла кругом.

Винни уехал из резервации, и семья его так за это и не простила, хотя большую часть свободного времени он проводит здесь. Черт, может, они думают, это из-за меня он живет вдали от семьи, одиноко, как какой-то белый?

Я простоял так, не зная, куда себя деть, еще несколько минут, наконец Винни сунул голову в дверь и позвал меня.

— В чем дело? — спросил я, выйдя в коридор.

— Она хочет с тобой поговорить.

Он подвел меня к спальне и открыл дверь.

Мать Винни подошла ко мне. Высокая женщина, крупная, округлая, с печальными карими глазами. Она центр всей семьи, а может, и всей резервации. И держится так, словно давно уже приняла на себя весь груз ответственности.

— Добрый день, миссис Леблан! — Я пожал ей руку.

— Алекс, рада тебя видеть. Проходи, садись.

Она подвела меня к единственному в комнате стулу, а сама присела на край кровати. Винни стоял в дверях.

— Спасибо, что приехал, — продолжала она. — Надеюсь, мы тебя не очень побеспокоили.

— Вовсе нет, мадам.

— Ты ведь уже знаешь, что мой сын Томас пропал.

— Я бы это так не назвал, мадам. Он просто задержался на несколько дней.

— Он не вернулся с охоты, — сказала она. — Он младший из моих детей. И у него уже были неприятности.

— Знаю, — кивнул я. — Но мало ли что могло его задержать… Не думаю, что есть основания для беспокойства.

Она отмахнулась — словно отгоняла рукой дым.

— Видишь ли, когда родился мой старший сын, свекровь попросила меня назвать его Мисквогижигом. Тебе известно, что это значит?

— Красное небо, — ответил я.

— Вот именно. И это очень странное имя. Так говорили уобуновин, члены «Общества зари». Красное небо — это рассветное небо, оно краснеет на востоке. Уобуновин были изгоями, и, когда свекровь попросила меня назвать так моего первенца, я не очень обрадовалась. Решила, что из-за этого мой сын тоже когда-нибудь станет изгоем.

Я взглянул на Винни. Он стоял не шелохнувшись.

— Но свекровь сказала, чтобы я доверилась ей. И я доверилась. Вот так Винни и получил имя Мисквогижиг.

— Мне кажется, это хорошее имя, — вставил я.

— Ну а потом у меня родились две дочери. Свекровь не предлагала для них имен. И я подумала: вот и хорошо. Больше она не будет называть моих детей. Но потом родился мой второй сын, Томас. И она сказала, что его нужно назвать Минунигижиг, что значит «ласковое небо». Ласковое небо, — объяснила она, — это небо запада. Это конец дня. Конец жизни. Я всегда считала это имя несчастливым, Алекс. Я не должна была его так называть.

— Миссис Леблан…

— Ты только не говори, что я просто глупая старуха.

— Я этого и не собирался говорить.

— Но наверняка так подумал.

— Прошу вас, не надо, — взмолился я. — Я вообще не понял, зачем вы мне это рассказали.

— Я прошу тебя поехать с Винсентом. Докажите, что я ошибаюсь. Идите и найдите моего сына с несчастливым именем. Приведите его домой.

Винни постучал в мою дверь еще до рассвета. Через несколько минут мой грузовик уже мчал к Лейкшор-роуд — точно как вчера. Но на сей раз мы не завернули в резервацию. В этот час признаки жизни подавало только ярко освещенное казино.

Проехав резервацию, мы направились в Су-Сент-Мари, или просто Су, как называют этот город местные. А затем выехали на 75-ю автостраду и направились к мосту Интернэшнл. Наш путь лежал мимо сталелитейного завода. В предрассветных сумерках огни печей напоминали о кругах ада.

— Приготовь водительские права, — сказал я, когда мы подъехали к канадской границе.

— Есть одна проблема, — ответил Винни.

— Что за проблема? — обернулся я к нему.

— Мои права у Тома.

— Шутишь?

— Мы решили, что они ему нужней. У нас похожие лица.

— Чудесная новость, — буркнул я, притормаживая у будки пограничника: перед нами была всего одна машина.

Иногда удается проскочить за считанные мгновения, а бывает, торчишь в очереди часами — все зависит от того, какое у дежурного настроение.

— У тебя ведь есть какое-нибудь еще удостоверение личности? — спросил я.

— Я отдал ему бумажник, Алекс. Со всем содержимым.

Машина передо мной наконец отъехала.

— Притворись спящим, — велел я и поехал вперед. — Лежи и не шевелись, иначе мы застрянем здесь на целый день.

Он послушно откинул голову и закрыл глаза. Человек в пограничной будке посмотрел на меня, потом на Винни и снова на меня:

— Ваши документы, сэр.

Я достал свои права. Он взглянул на них и спросил:

— А на вашего друга?

— Его и пушкой не разбудишь, — ответил я.

Пограничник прищурился:

— По какому делу вы едете в Канаду, сэр?

— Везу его домой.

— Он канадец?

— Боюсь, что да. Один из ваших.

— Может, попробуете вытащить его бумажник?

— Бумажника давно нет. То ли потерял, то ли украли. У него была тяжелая ночка. Я закрыл бар и решил, может, лучше будет отправить его на родину.

— Вы владеете баром, сэр?

— Хотелось бы, — вздохнул я. — Нет, просто работаю.

— И что это за бар, сэр?

— «Глазго-Инн». Бывали там?

— Нет, сэр. Эта услуга входит у вас в прейскурант?

— Я же сказал, хотел сделать как лучше.

— Вы везете алкоголь или оружие?

— Нет. — Как приятно было сказать наконец правду.

— Удачного вам дня, — сказал он.

Винни подождал, когда мы отъедем метров на сто.

— Здорово ты его развел, — заметил он.

— Действовал по обстоятельствам.

Винни только головой покачал и, пока мы ехали по канадскому Су-Сент-Мари, не проронил ни слова. По канадским меркам это крупный город, раза в четыре больше нашего, мичиганского.

— Пончик хочешь? — спросил я.

Он покачал головой.

— Ты всю дорогу будешь молчать?

Он закрыл глаза и откинул голову.

— Сам знаешь, как это бывает с нами, индейцами, — сказал он. — Нас после бурной ночки и пушкой не разбудишь.

Мы поехали по 17-й магистрали на север, вдоль озера Верхнее. Над водой стелился густой туман. Через час мы миновали городок под названием Монреаль-Ривер и еще час должны были ехать по национальному парку.

В начале десятого Винни взял мой сотовый:

— Здесь еще есть прием?