Майкл Коннелли - Револьвер для адвоката

– Ясно.

– И последнее. В воскресенье ночью у нее был клиент в «Беверли-Уилшир», но свидание сорвалось. Поразнюхивай там, посмотри, что можно узнать.

– А номер комнаты известен?

– Конечно, восемьсот тридцать семь. Парня звали Дэниел Прайс. Сведения от Лакосса. Но, по словам Глории, номер был свободен.

– Уже еду.

Закончив разговаривать с Сиско, я отложил телефон и, пока мы добирались до моего дома на Фарехолм-драйв, просто смотрел в окно.

Эрл отдал мне ключи и направился к своей собственной машине, припаркованной у бордюра. Я напомнил, что завтра придется заехать пораньше, и стал подниматься по ступенькам к входной двери.

Сложив в столовой вещи на стол, я отправился в кухню за бутылочкой пива. Закрыв дверцу холодильника, я тщательно просмотрел все фотографии и открытки, висевшие на магнитах, пока не нашел почтовую карточку с видом на кратер Даймонд-Хэд, что на острове Оаху. Последняя весточка от Глории Дейтон. Я отцепил ее от магнита и прочитал:

С Новым годом, Микки Мантл!

Надеюсь, дела у тебя идут хорошо. Каждый день хожу на пляж. Здесь солнышко, и все просто чудесно. Но о тебе скучаю. Заезжай как-нибудь в гости.

Я перевел взгляд с текста на почтовый штемпель. 15 декабря 2011 года, почти год назад. Судя по штемпелю, на который у меня не было причин смотреть раньше, открытка пришла из Ван-Нуйс, Калифорния. То есть у меня на холодильнике почти год висел ключ к разгадке, а я этого не знал. Но теперь ее «спектакль» проявился, как и моя невольная роль в нем. Зачем она так старалась? Я был просто ее адвокатом, и обманывать меня не было необходимости. Если бы я вообще не получил от нее известий, то ничего бы не заподозрил, не стал бы ее искать. Все это казалось до нелепого излишним и даже слегка жестоким. Особенно последняя строчка – приглашение. А если бы я действительно заехал в Рождество, решив сбежать от личной жизненной катастрофы?

Я подошел к мусорному ведру, нажал на педаль, чтобы открыть крышку, и выкинул открытку. Глория Дейтон умерла. Счастливые деньки для Глори Дейз прошли.

Я принял душ и долго держал голову под тугой струей. Многие из моих клиентов плохо кончали. Такая уж у меня профессия, и я всегда рассматривал смерть как неизбежный факт в моей работе. Клиенты, которые обращались повторно, обеспечивали мне хлеб с маслом, и меня не могла радовать потеря заказчика. Только с Глорией все было не так.

Это была не работа. Это было личное. Ее смерть вызвала бурю эмоций, от пустоты и разочарования до огорчения и злости. Я злился на нее не только за ложь, на которую она пошла, но и за то, что осталась в том мире, который в конце концов ее убил.

К тому времени как закончилась горячая вода и я отключил душ, я понял, что мой гнев неуместен. Я понял, что у Глории была какая-то причина, какая-то цель. Возможно, она не вычеркнула меня из своей жизни, а просто защищала от чего-то. От чего именно, я не знал, но должен был это выяснить.

Я оделся и, пройдя через пустой дом, замер у двери в спальню дочери. Она уже год как здесь не останавливалась, и эта комната напомнила мне о родителях, которые, потеряв детей, делают вид, что все по-прежнему. Только мою дочь унесло не несчастье. Я оттолкнул ее сам.

Я пошел на кухню за пивом и столкнулся с ежевечерним ритуалом – нужно было решать, выходить из дома или остаться. Учитывая предстоящий ранний подъем, я выбрал второе и достал из холодильника пару коробок с едой навынос. Половина стейка и немного салата «Зеленая богиня» – все, что осталось после моего воскресного ночного визита в «Крейг » , ресторан на Мелроуз-авеню, в котором я частенько ел в одиночестве за барной стойкой. Я выложил на тарелку салат, а стейк отправил разогреваться в духовку.

Когда я открыл мусорное ведро, чтобы избавиться от коробок, то увидел открытку от Глории. Передумав, я достал ее из мусора и еще раз изучил с обеих сторон, снова размышляя о причине ее посылать. Может, Глория хотела, чтобы я заметил штемпель и стал ее разыскивать? Может, эта карточка была своего рода ключом, который я не понял?

Ответов пока не было, однако я планировал их найти. Снова водрузив открытку на дверь холодильника, предварительно прицепив к магниту, я передвинул ее на уровень глаз.

Эрл Бриггс в среду утром ко мне опоздал, поэтому я оказался последним, кто пришел на восьмичасовое собрание. Мы расположились на четвертом этаже здания, предназначавшегося под мастерские, которое стояло на бульваре Санта-Моника возле съезда на скоростную автомагистраль. В это полупустое здание мы имели доступ в любое время, так как Дженнифер уладила дела домовладельца по прейскуранту «услуга за услугу». Он приобрел и реставрировал здание шесть лет назад, когда арендная плата была высока, и независимых телекомпаний в городе было, по-видимому, больше, чем свободных съемочных бригад. Вскоре в экономике произошел спад, и инвесторы, вкладывающие в независимый кинематограф, стали таким же дефицитом, как и уличные парковки у элитных ресторанов. Многие компании свернули свою деятельность, и домовладелец был счастлив использовать здание хотя бы вполсилы. В итоге у него все пошло вверх дном, и тогда он обратился в «Майкл Холлер и партнеры», отозвавшись на нашу рекламную рассылку по домам, которые всплывают в списках по лишению права выкупа закладной. Как и большинство закладных, полученных перед обвалом рынка, эта была объединена с другими и перепродана. Что дало нам шанс.

Дженнифер оспорила процессуальный статус банка, который выкупил закладную, и умудрилась затянуть процесс на десять месяцев, пока наш клиент пытался улучшить положение дел. Но желающих заполучить нежилое помещение в Восточном Голливуде метражом в три тысячи квадратных футов уже было немного. Хозяин не мог расплатиться с долгами и встал на скользкий путь, помесячно сдавая помещение рок-группам, которым требовалось где-то репетировать. Взыскание было неминуемо. Вопрос оставался только в том, на сколько еще месяцев Дженнифер сможет его отсрочить.

Зато члены рок-групп любят с утра поспать, и обычно до позднего обеда в здании было пусто и тихо. И мы стали там собираться. Много места, безлюдно, деревянные полы, высокие потолки и прекрасный вид на деловую часть города. А самое замечательное: зал для заседаний – просторное помещение, где стояли восемь стульев и длинный стол. Там мы и встречались, чтобы обсудить дела, и там нам сейчас предстояло разработать стратегию защиты Андре Лакосса, онлайн-сутенера, обвиняемого в убийстве. Одна огромная стена из зеркального стекла выходила прямо в лофт, и, направляясь по огромному пустому помещению к залу, я уже видел, что вся команда собралась вокруг стола и что-то разглядывает. Я решил, что это коробка с пончиками, традиционно покупаемыми для наших встреч Лорной.