Майкл Коннелли - Револьвер для адвоката

Лего перевела взгляд на Форсайта, изумленно подняв брови. Теперь настал его черед.

– Ваша честь, я совершенно не возражаю, – отреагировал он. – Если придет агент Марко, он просто опровергнет эти нелепые намеки. Слово заслуженного агента против слова какой-то шлюхи…

– Мистер Форсайт! – оборвала его судья, забыв про шепот. – В моем зале суда будьте добры проявлять больше уважения и следовать правилам приличия.

– Прошу прощения, ваша честь, – быстро произнес Форсайт. – Проститутки. Я хотел сказать, что в конце концов придется делать выбор между словом агента и словом проститутки. В таком случае обвинение не беспокоится за результат.

Самонадеянность стороны обвинения – смертный грех, когда речь идет об уголовном суде. Я впервые наблюдал ее проявления у Форсайта и понимал, что, возможно, еще до окончания процесса ему придется взять эти слова назад.

– Хорошо, давайте продолжим, – поторопила судья. – Дневной перерыв сделаем на пятнадцать минут раньше и составим предписание для явки в суд.

Мы вернулись на свои места, и я взглянул на Фулгони, который ждал меня на свидетельской трибуне. До сих пор ему удавалось проявлять невозмутимость, спокойствие и хладнокровие. Я же собирался все это разрушить и завести разговор о том, что мы не обсуждали и не репетировали во время подготовки к процессу.

– Мистер Фулгони, – начал я, – какую часть версии про подброшенный пистолет подтвердила Глория Дейтон?

– Никакую, – признался Фулгони. – Я выписал повестку, но Дейтон убили до того, как мы успели поговорить.

Я кивнул и посмотрел в свои записи.

– Как долго вы практикуете?

Такой крутой поворот застал юного Слая врасплох.

– Э-э, в следующем месяце будет два с половиной года.

– Вы раньше участвовали в заседаниях?

– В смысле, в суде?

Я чуть не прыснул от смеха. Если бы Фулгони не был моим собственным свидетелем, после такого ответа я бы его размазал. Сейчас мне требовалось лишь немного его потоптать.

– Именно, в суде, – сухо подтвердил я.

– Прежде никогда. Многие адвокаты считают, что не следует доводить дело до суда, и улаживают споры в досудебном порядке.

– Что ж, весьма похвальное мнение, мистер Фулгони. Но не могли бы вы объяснить присяжным, как так вышло, что вы, всего два года назад получивший диплом и никогда прежде не бывавший в суде, заполучили клиентом Гектора Мойю?

Фулгони кивнул:

– Ему меня рекомендовали.

– Кто?

– По правде сказать, мой отец.

– И как так получилось?

Фулгони бросил на меня предостерегающий взгляд, который означал, что я вторгаюсь на территорию, которую он считал запрещенной. В моем же взгляде явно читалось: «Ты сейчас под присягой. Ты в моей власти». Мне нужно было подтолкнуть его к ответу.

– Пожалуйста, расскажите присяжным, как получилось, что ваш отец рекомендовал Мойе обратиться к вам?

– Ну, мой отец заключен в ту же федеральную тюрьму, где сидит Гектор. Они друг друга знают, и отец послал его ко мне.

– Итак, вы, молодой неопытный юрист, подали ходатайство о выдаче постановления «хабеас корпус» в надежде аннулировать пожизненный срок мистера Мойи. Все правильно?

– Да.

– Потому что огнестрельное оружие, которое позволило вынести такой приговор, было ему подброшено.

– Да.

– И вы считали, что его подбросила Глория Дейтон, верно?

– Верно.

– Основываясь на рассказе Трины Рафферти.

– Верно.

– А перед тем как подавать ходатайство, вы изучали протоколы судебного заседания над мистером Мойей в 2006 году?

– Большую часть.

– А вы ознакомились с протоколом заседания, когда заслушивался приговор и судья вынес пожизненное заключение?

– Да, ознакомился.

Я попросил у судьи разрешение подойти к свидетелю с документом, который я зарегистрировал как второе вещественное доказательство. Это был протокол вынесения приговора Гектору Мойе от 4 ноября 2006 года. Судья дала добро, и я вручил документ Фулгони. Я уже открыл его на нужной странице и подчеркнул материал, который следовало зачитать присяжным.

– Что у вас в руках, мистер Фулгони?

– Протокол заседания, когда слушалось вынесение приговора в федеральном суде. Это пояснения судьи.

– Вы читали этот документ, когда готовились подавать ходатайство от лица мистера Мойи?

– Да.

– Ясно. Как звали судью?

– Почетный судья Лиза Басс.

– Не могли бы вы зачитать присяжным несколько фраз судьи Басс, которые я подчеркнул на этой странице?

Фулгони наклонился и стал читать вслух:

– Мистер Мойа, вы вели жизнь, полную преступлений, и достигли вершины в кровавом картеле Синалоа. Вы безжалостны и жестоки, в вас не осталось ничего человеческого. Вы сеете смерть. Вы и есть сама смерть. И мне несказанно повезло, что я могу сегодня вынести этот приговор и посадить вас в тюрьму на всю оставшуюся жизнь. Жаль, что нельзя сделать больше. Честно говоря, искренне сожалею, что к вам неприменима смертная казнь.

Здесь Фулгони остановился. Он не дочитал комментарии судьи до конца, но я рассудил, что присяжным хватит и этого.

– Хорошо. Итак, вы читали протокол вынесения приговора в прошлом году, пока готовили ходатайство от лица мистера Мойи. Верно?

– Да.

– Таким образом, готовя повестку Глории Дейтон, вы знали, что стоит за плечами мистера Мойи. Я прав?

– Да.

– Мистер Фулгони, а вам, как молодому неопытному адвокату, не приходило в голову, что вызывать Глорию Дейтон для дачи письменных показаний под присягой, когда вы, несомненно, спросили бы ее насчет того, подбрасывала ли она пистолет в номер Мойи, может быть опасно?

– Почему опасно?

– Мистер Фулгони, позвольте мне задавать вопросы. В настоящем суде так принято.

Со стороны присяжных раздались еле слышные смешки; я сделал вид, что ничего не заметил.

– Мистер Фулгони, неужели вы не осознавали, что, выписав повестку и указав в ней имя Глории Дейтон как человека, который подбросил пистолет в номер Мойи, вы подвергли ее огромной опасности?

– Именно поэтому я все засекретил. Информация не подлежала публичной огласке. Никто не знал.

– А ваш клиент? Он знал?

– Я ему ничего не говорил.

– Может, ему сказал ваш отец, который содержится в той же тюрьме?

– А какая разница? Он бы не стал ее убивать.

– Кто не стал бы?

– Гектор Мойа.

– Мистер Фулгони, вы должны отвечать на вопросы, которые задаю я. И так, чтобы не возникло недоразумений. Вы говорили или не говорили своему отцу, что опознали в Глории Дейтон женщину, которая, как вы считали, подбросила пистолет в номер Мойи?

– Да, отцу я сказал.

– А вы спрашивали его, не рассказывал ли он об этом мистеру Мойе?

– Да, спрашивал. Но это не имеет значения. Она была для Мойи билетом на волю. Он не стал бы ее убивать.