Питер Аспе - Убийцы Мидаса

– Не волнуйся, Питер. Я скопировал письмо и тщательно зачеркнул некоторые фразы. Так что этот специалист не понял, о чем в действительности идет речь, – заверил комиссара Лео.

– Слава богу, – вздохнув с облегчением, кивнул Ван-Ин.

В груди у Ван-Ина опять закололо, но он не обратил на это никакого внимания.

– В письме есть речевые конструкции, которые валлоны и французы никогда не используют, – продолжил Лео. – Филолог считает, что это письмо было переведено на французский с голландского. Такие речевые конструкции используют, как правило, голландцы.

– Голландцы… Это интересно, – задумчиво проговорил Ван-Ин. – Есть какие-то новости из голландской полиции, Гвидо?

Версавел нервно покрутил ус и ничего не ответил.

– Вчера я не успел с ними связаться, – виновато проговорил Версавел. – Я был занят тем, что…

– Да, это я виноват, – поморщился Ван-Ин. – Мы должны немедленно с ними связаться.

Версавел просиял и вскочил со стула.

– Я сейчас же отправлю им факс, комиссар, – заверил он.

– Я буду безмерно благодарен тебе за это, Гвидо.

– Кстати, нам поступила жалоба по поводу поддельного чека, – нахмурившись, сообщил Версавел.

Ван-Ин удивленно посмотрел на Версавела:

– Что еще за поддельный чек?

Сержант положил чек на стол перед Ван-Ином.

– Узнаешь? – спросил он.

Ван-Ин взглянул на чек и вдруг страшно побледнел. Конечно же он сразу узнал этот чек.

– Вот ведь сучка, – задыхаясь, пробормотал он.

– Нам еще повезло. Если бы обстоятельства сложились иначе, завтра утром этот чек лежал бы на столе у окружного прокурора, – мрачно констатировал Версавел.

– И что теперь? – с беспокойством спросил комиссар.

– Ты родился под счастливой звездой. Это произошло во время дежурства Вербека. Если бы дежурил какой-нибудь другой полицейский, ты полетел бы отсюда ко всем чертям, – заверил Версавел Ван-Ина.

– Ты просто ангел, Гвидо. Вербек составил рапорт об этом происшествии?

Версавел вытащил из кармана брюк лист бумаги.

– А он не стал возражать, когда ты решил забрать у него рапорт? – спросил Ван-Ин.

– Нет, не стал. Вообще-то Вербека уже ничем не удивишь. Даже если бы к нему в спальню среди ночи зашел голый сантехник, чтобы починить прохудившуюся трубу, Вербек и глазом бы не моргнул, – съязвил Версавел. – По правде говоря, я сделал это ради Ханнелоре, комиссар.

Ван-Ин опять вспомнил о Муции Сцеволе, который жег свою руку до тех пор, пока она полностью не обгорела, чтобы доказать Персенне, что в дальнейшей осаде Рима нет никакого смысла. Версавел, судя по всему, был скроен из того же теста, что и этот римский аристократ.

– Ты, как всегда, делаешь слишком поспешные выводы, – заметил Ван-Ин, чтобы как-то охладить пыл своего подчиненного.

– Думаешь, я поверю, что ты всю ночь рассказывал Веронике сказки? – с презрением спросил Версавел.

– Нет, я хотел получить от нее информацию, Гвидо.

– Совсем как Джеймс Бонд, – усмехнулся Версавел.

– Да, Гвидо. Я, как и он, хотел получить информацию. Не более того. Вчера она рассказала мне…

– Так, значит, ты действительно был там? – тоном прокурора, обвиняющего подсудимого во всех смертных грехах, спросил Версавел.

Ван-Ину стало стыдно. Он опустил глаза, чтобы не встречаться с Версавелом взглядом. Ван-Ин знал, что Версавел осуждает его за связь с Вероникой, и понимал, что он прав.

– Начнем с того, что я с ней порвал. Между нами все кончено, – сказал Ван-Ин. – И на этот раз все действительно очень серьезно. Я вычеркнул ее из своей жизни. Навсегда. Поверь мне.

– Ты уже столько раз это обещал, комиссар… Не беспокойся, сегодня же вечером я сам зайду в бар и заплачу этой шлюхе. А теперь вот что я тебе посоветую. Просто порви этот поддельный чек и давай поговорим о чем-нибудь другом.

В последний раз Ван-Ин плакал на похоронах своей матери. Но благородство Версавела тронуло его до слез. Он и предположить не мог, что Версавел так к нему относится.

– В кофеварке еще остался кофе, Гвидо? – спросил Ван-Ин, чтобы перевести разговор на другую тему.

Версавел сразу же понял намек комиссара.

– Тебе, как обычно, два куска сахара, комиссар? – как будто и не было этого неприятного разговора, спросил он.

Ван-Ин кивнул и с благодарностью взял из рук сержанта чашку горячего кофе.

– Значит, человек, с которым Фиддл сидел в баре, был не немец? – помолчав с минуту, сказал Ван-Ин. – Это осложняет дело.

– А кем он был? Геем? – лукаво улыбнувшись, спросил Версавел.

– Хуже, Гвидо. Гораздо хуже, – ответил Ван-Ин.

– Неужели политиком?

Ван-Ин и Версавел расхохотались. Этот смех несколько разрядил обстановку. Ван-Ин со всего размаха плюхнулся на стул. В эту минуту он и думать забыл о заботах, свалившихся на него.

– Его зовут Джордж Вандекерхове, – сказал он.

– Он глава туристической компании? – догадался Версавел.

– Да, ты абсолютно прав, – подтвердил Ван-Ин.

– Ты собираешься его допросить?

Ван-Ин взял со стола бумажную салфетку и высморкался. По щекам его струились слезы.

– Ничего другого не остается. Если мы будем сидеть сложа руки, Картона хватит удар. Как и все копы, он не способен на простые радости – например, наслаждаться красотой леса. Картон считает, что деревья созданы для того, чтобы из них делали бумагу. И чтобы ее получалось как можно больше. А остальное его не интересует.

– А разве ты с этим не согласен? – со смехом спросил Версавел.

– Ты думаешь, это смешно, Гвидо? – удивился Ван-Ин. У него опять закололо в груди.

– Это закон природы, – философски заметил Версавел. – Деревья рубят и делают из них бумагу. А на их месте вырастают новые. Все просто.

– Может быть, ты и прав, Гвидо, – согласился Ван-Ин. – Но мы отвлеклись. Ты бы на моем месте смог сообщить Моенсу о том, что собираешься допросить одного из крупнейших промышленных магнатов нашей страны? И знаешь, что самое забавное в этой истории? Вандекерхове, кроме всего прочего, владелец «Итальянской виллы». Можешь себе представить?

– О, тогда нам повезло! Мы можем арестовать его за сутенерство! – с жаром воскликнул Версавел.

Ван-Ин прекрасно понимал, что если Вандекерхове придется предстать перед судом, то это будет иметь самые ужасные последствия не только для него и Версавела, но и для всех полицейских. Но ведь и Версавел не первый день в полиции и не понимать этого не может. К чему тогда этот его наивный энтузиазм?

– Завтра я собираюсь нанести Вандекерхове неофициальный визит, – сказал Ван-Ин. – Для начала я спрошу у него, почему он никак не отреагировал на гибель Фиддла. Ведь Фиддл был его другом.

– Думаю, комиссару Крусу это не понравится, – поморщившись, возразил Версавел.

– Черт бы побрал этого Круса.