Питер Аспе - Убийцы Мидаса

Ван-Ин посмотрел на огромные часы, висящие на стене. Было уже без двадцати час. Комиссар не мог поверить своим глазам. Неужели он столько провозился с этими статьями? Ему казалось, что прошло всего полчаса. Он огляделся. В читальном зале не было ни одного человека.

– Читальный зал откроется в два, – сказал клерк. Он уже успел надеть пальто и перчатки.

Ван-Ин собирался вытащить из кармана свое полицейское удостоверение, показать его молодому человеку и попросить его немного подождать. Он не раз видел в американских фильмах, что полицейские вели себя подобным образом. Но ему стало жаль этого услужливого клерка, и он решил выполнить его просьбу и покинуть зал.

– Простите, что задержал вас, – виновато улыбнувшись, проговорил Ван-Ин. – Я вернусь, когда читальный зал откроется снова.

Он захлопнул пыльную папку с газетами и вместе с клерком направился к выходу.

– Когда вы вернетесь, я могу принести вам подшивки за весь год, если нужно, – улыбнулся клерк. Казалось, он говорит об увлекательной книге, а не о подшивке старых газет.

– Да, я был бы вам за это очень признателен, – сказал Ван-Ин и вышел на улицу.

Было очень холодно, дул пронизывающий ветер. Ван-Ин решил зайти в бар на Рыночной площади и заказать себе пару порций «Дювеля», но передумал. Все время, пока он просматривал подшивки, слова Версавела не выходили у него из головы. Они с Версавелом работали вместе уже больше восьми лет, и еще никогда Ван-Ин не видел спокойного и всегда собранного сержанта таким взвинченным, как в это утро. И потому Ван-Ин решил пойти домой, вернуться в половине второго и извиниться.

Неожиданно из-за облаков выглянуло солнце. Унылое пасмурное небо прояснилось, хотя синоптики передавали, что в ближайшее время потепления не будет, и обещали сильные снегопады.

По обыкновению, они ошибались. Назло всем прогнозам погоды ослепительно светило солнце. Ван-Ин медленно брел по улице Ветте-Виспут.

Когда он пришел домой, почувствовал, что страшно проголодался, направился на кухню, достал из холодильника банку консервированной макрели и банан. Аккуратно порезал банан на ломтики, открыл банку и выложил ее содержимое на тарелку. Затем насыпал кофе в кофеварку, налил туда воды, включил ее и стал убирать в гостиной. Под кофейным столиком он нашел книгу. И уже совсем собирался поставить ее на полку, когда…

– Странно, – пробормотал Ван-Ин. – Это же «Хаос». Как эта книга здесь очутилась?

И тут Ван-Ин вспомнил тот вечер, когда у него случился приступ. Гвидо отвез его домой, уложил в постель, а сам сел рядом и стал читать эту книгу. Помнится, он очень хвалил ее.

Комиссар раскрыл книгу и пробежался глазами по строчкам. Не выпуская ее из рук, налил себе кофе и сел за стол. Книга так захватила Ван-Ина, что он в рассеянности обмакнул кусок банана в томатный соус и съел вместе с куском макрели. Как ни странно, эта дикая смесь показалась ему вкусной.

Был уже поздний вечер. Версавел, обеспокоенный тем, что комиссар не вернулся в полицейский участок, решил навестить его дома. Никто не открыл ему дверь, и Версавел приготовился к самому худшему. Ему стали представляться картины одна страшнее другой. У комиссара часто случались приступы депрессии, и в таком состоянии он был способен на что угодно. Впервые в жизни Версавел захотел, чтобы Ван-Ин оказался в каком-нибудь баре. Конечно, беспробудное пьянство, которому предавался Ван-Ин, – это плохо, но все же лучше, чем…

К счастью, не успев дойти в своих ужасных представлениях до конца, он услышал из-за двери голос Ван-Ина.

– Привет, Гвидо! – прокричал тот.

Спустя секунду дверь отворилась, и на пороге появился Ван-Ин.

– Слава богу, – облегченно вздохнув, проговорил Версавел. – Я думал, что тебя нет дома, и уже собирался уходить. Почему ты так долго не открывал? Я звонил в дверь целых пять минут.

– Заходи, Гвидо, – пригласил его Ван-Ин. Под мышкой у него была книга. – Мне очень жаль, что ты из-за меня целых пять минут проторчал на холоде. И прости мне мою утреннюю холодность. – Ван-Ин усмехнулся своему довольно неудачному каламбуру.

Версавел снял пальто, а Ван-Ин аккуратно повесил его на вешалку.

– Ты простишь меня за то, что я нагрубил тебе сегодня утром? – спросил Ван-Ин. – Я был не прав. Временами на меня накатывает жуткое раздражение, и я обижаю людей, которые желают мне искренне помочь. Понимаю, что не прав, что необходимо остановиться, но это словно лавина, которую невозможно остановить. Сколько раз я давал себе зарок – сдерживать эти приступы, не давать гневу вырваться наружу. Ничего не выходит! Прости меня, Гвидо.

Сержант покрутил ус и улыбнулся. Ван-Ин был рад, что тот Версавел, которого он знал и любил, вернулся. А незнакомец, говоривший с ним сегодня утром, бесследно исчез.

– Ну конечно же я тебя прощаю, – сказал Версавел. – Я сегодня утром тоже наговорил тебе много неприятных вещей. С чего я решил, что имею право влезать в твою жизнь и давать советы? Кто я такой, чтобы судить тебя? Твоя жизнь – это твоя жизнь, и только ты сам можешь решать, как ею распоряжаться. Я слишком увлекся и был не прав.

– Нет, ты был совершенно прав, Гвидо. Кто-то должен был вразумить меня. Так больше продолжаться не может. Я и сам это понимаю. Но ты должен мне пообещать одну вещь, – сказал Ван-Ин.

– Конечно, комиссар.

Ван-Ин провел его в гостиную и включил свет.

– Пообещай, что с этого дня ты всегда будешь называть меня Питером, – серьезно произнес Ван-Ин. – Мне уже осточертело это вечное обращение «комиссар».

– Как скажешь, Питер, – со смехом проговорил Версавел.

Ван-Ин разжег камин и подбросил туда дров.

– Прости, что накричал на тебя, но ты отчасти сам в этом виноват, – продолжал оправдываться Ван-Ин.

Он взял со стола книгу.

– Я прочитал «Хаос» и думаю, что эта книга может помочь нам в нашем расследовании, – сказал он.

Версавел сел и задумчиво посмотрел на комиссара. От Ван-Ина совершенно не пахло спиртным, но…

– Вернемся к этому разговору позже, – заметив замешательство Версавела, сказал Ван-Ин. – Вначале я хотел бы рассказать тебе о том, что мне удалось узнать из газет, которые мне выдали в читальном зале.

Версавел покорно кивнул. Ему так хотелось верить Ван-Ину…

– Ты помнишь Скаглионе и его банду?

Версавел задумался. Он не помнил ни Скаглионе, ни его банду.

– В 1967 году они устроили драку в ночном клубе «Кокке». Пятерых из них, включая самого Скаглионе, арестовали. Скаглионе был знаменитым гангстером из Марселя, – с воодушевлением начал рассказывать Ван-Ин.

– Они что, решили свести с кем-то счеты? – спросил Версавел после минутного раздумья.

Дрова в камине потрескивали, и в комнате стоял приятный аромат горящих поленьев.