Мария Жукова-Гладкова - Ненависть начинается с любви

– Так не пойдет, – объявил Сумрачный. – Она с ним пусть селится вместе, – он показал на свою спутницу и Ивана, – а я буду жить один. И спокойно пить! Без нравоучений!

– Но ваши вещи уже доставлены… – попытался возразить капитан.

– Я сам перенесу свои вещи. И вообще могу пожить с командой. Я человек простой, не выпендрежный… Я в таких местах за свою жизнь спал, что тебе в страшном сне не может присниться.

На палубе показался еще один стюард.

– Вовик, что ты несешь?!

– Поживешь еще с одним мужиком. Какая тебе разница? Одним больше, одним меньше. Тем более, попа у тебя еще никогда не было. Мужиков всех остальных профессий ты уже попробовала.

– Вообще-то священник – это не совсем профессия, – заметил отец Иоанн.

– Она и мужиков всех призваний попробовала. Тем более, меня она все время в импотенции обвиняет. А ты вон мужик здоровый, обслужишь женщину по первому разряду.

Сумрачный повернулся ко мне.

– Тут бабы предусмотрены?

– Все со своими, – невозмутимо сказала я. – И круиз рассчитан всего на неделю.

– Ну, некоторые один день воздержаться не могут. Так что, мужик, договорились. Ты берешь на себя эту неугомонную, как раз компенсируешь период воздержания.

– Какого воздержания? – не понял отец Иоанн. – Я же не монах.

– Разве у тебя не было периода воздержания? В семинарии, духовной академии, в армии, наконец?

Поп хотел что-то ответить, но не стал.

– А я буду спокойно отдыхать, – продолжал телеведущий. – Для меня отдых – это одиночество. Так, кто тут стюарды? Пошли перетаскивать вещи. Мадам, разрешите приложиться к ручке?

Телеведущий шагнул ко мне, взял мою руку в свою и облобызал.

Я с трудом сдерживала смех. Ксения была готова лопнуть от злости. Отец Иоанн не мог поверить услышанному, но возражений не высказывал. Вообще-то Ксения была симпатичной женщиной, натуральной блондинкой – и в принципе натуральной, без результатов вмешательств пластических хирургов. Когда я видела ее зажигательные выступления, то иногда задумывалась: а почему эта симпатичная женщина занимается такими делами? От неустроенной личной жизни? От недолюбленности? Чего ей не хватает, если она все время бежит что-то и кого-то спасать?

Я с большим уважением отношусь к зоозащитникам, которые спасают брошенных животных, я также очень уважаю защитников нашего города, благодаря которым многие памятники архитектуры удалось отстоять. Но те и другие занимаются совершенно конкретными делами. Ксения же бралась за все подряд (животных и памятники архитектуры она тоже спасала) – только бы в телевизор и в газеты попасть. Вероятно, она не участвовала в акциях, на которых не присутствовали СМИ. Значит, пиарила себя любимую.

Но интереснее всего оказались мысли Владимира Сумрачного. Их было много, ничего подобного «хочу жрать» или «хочу спать», как у некоторых предыдущих гостей, не будем называть пофамильно. Телеведущий прикидывал, удастся мне его раскусить или нет. Какой я врач? Буду ли я навязывать ему свою помощь? И чего на самом деле хочет Галтовский? Я на него работаю только как врач или еще и шпионю?

Как интересно…

Перед уходом с палубы Сумрачный отломил еще кусок хлеба и пошел вперед вместе с финном. Отец Иоанн последовал его примеру (вкусил хлеба с солью), подал руку Ксении, она взяла его под локоток, и они двинули вслед за другим стюардом, о чем-то мило беседуя. Обсуждали совместное проживание?

На палубе остались мы с капитаном и французом. Достаточно ли хлеба для последней группы гостей, или они побрезгуют есть после остальных? Странно, что испекли только одну буханку. У француза на лице было кислое выражение.

Об Олеге Бардашевиче я знала с детства, но даже предположить не могла, что когда-то встречусь с ним лично. Его обожали в моих родных местах. Я сама часто слушала его старые песни. Я не знала, есть ли у него новые, но старые знали все мои знакомые. Именно они запомнились. Насчет его молодого спутника у нас на работе неоднократно разгорались жаркие споры. Есть ли у него талант? Наверное, талант у него все-таки есть, но он – один из многих. Бардашевич же со своим неповторимым тембром – один на всю Россию, а Макс Байкалов – мальчик, который удачно вышел замуж (именно так говорили про него мои знакомые) и поэтому стал знаменитым. Другие, не менее одаренные, чем он, не смогли удачно вступить в брак или хотя бы пристроиться под бочок к влиятельному партнеру – и отправились на малую родину, спились или поют где-то в ресторанах перед пьяными гостями. А Макс Байкалов купается в лучах чужой славы.

Олег Иванович поднимался на борт первым (из этой группы), причем ступал по трапу с таким выражением лица, словно шел венчаться на царство, хотя, возможно, он всегда прибывает в гости с таким выражением, я просто не знала. Облачен он был в один из своих ставших знаменитыми балахонов. И ведь скроены они как-то по-особому – впервые поняла я. За ним следовал крепкий мужчина – единственный телохранитель, привезенный с собой гостями. Интересно, а от молодого спутника он его защищает? И вообще, может ли Макс представлять угрозу хоть для кого-либо? По крайней мере, на экране он создавал впечатление сладкого мальчика – светлые кудри до плеч, голубые глаза. Очаровашка! Макс много снимался в рекламе (хотя чего ж не сниматься с такой внешностью и с таким телом), у него были красивые клипы, где он в основном демонстрировал себя. По трапу он шел вслед за телохранителем спутника жизни. Замыкала шествие беременная женщина, роды у которой мне с большой вероятностью придется принимать. Последними шли двое моряков.

Олег Бардашевич удостоил всех собравшихся легкого кивка, свой драгоценный рот для приветствия открыть не посчитал нужным. Выражение лица у него было страшно недовольным. Телохранитель тоже кивнул. Макс поздоровался, сверкнул улыбкой – в смысле вставленным в зуб настоящим бриллиантом. Беременная женщина просто поздоровалась одновременно со всеми. Капитан пожал ручку прославленному певцу, потом предложил следовать за ним. Мэтру советско-российской эстрады с сопровождающими была выделена самая большая гостевая каюта, я вообще-то не стала бы употреблять это слово, а назвала бы анфиладу комнат «апартаментами». Кстати, ни одна гостевая каюта не состояла из одного помещения. Везде были и гостиная, и спальня. То есть если супруги поругаются, то кто-то может уйти спать на диванчик в гостиной. По крайней мере, у меня возникла такая мысль. Самая большая гостевая каюта состояла из трех комнат. Признаться, я не знала, кто и где там будет размещаться. Но эта группа гостей в полном составе (в количестве четырех человек) проследовала именно туда.

Я вздохнула с облегчением. Всех встретили, на всех посмотрели. Легкий обед должны были подать всем гостям в каюты (их вообще-то недавно кормили в самолете), общая встреча планировалась за ужином. Поскольку мне в каюту никто ничего приносить был не должен, я отправилась вниз – туда, где кормили членов экипажа.