Анна и Сергей Литвиновы - Аватар судьбы

– Насчет мистера Даллеса мне оставалось только догадываться, отчего он дал мне столь экзотическое задание – физически устранить Королева и Гагарина. Возможно, он, в свою очередь, тоже отрабатывал чей-то заказ ? А может быть, существовали другие заказы подобного рода? Например, убийство в шестьдесят третьем году нашего президента Кеннеди – того человека, который твердо сказал, что Америка должна получить приоритет в космосе? И который позвал мою страну на Луну? Может, смерти всех этих харизматичных людей были спланированы и осуществлены лишь ради того, чтобы история человечества шла одним определенным образом?

– Я уже слышал нечто подобное… – пробормотал Данилов.

– От мистера Зубцова, не так ли? Да, мы с ним единомышленники, хотя всю жизнь проработали в спецслужбах противоборствующих держав… Я очень долго изучал данную тему. Сидел в архивах, занимался изысканиями, читал рассекреченные документы. Сопоставлял с тем, что стало мне известно по ходу моей собственной службы. Времени у меня было много. Финансовых возможностей тоже. Поэтому настал день, когда я сформулировал для себя совершенно определенные выводы. Однако когда я создал свой сайт и выложил то, что я обнаружил, в Интернет – прошу заметить, ориентируясь лишь на открытые источники, – буквально на третий день ко мне явились двое. Я их сразу узнал – сам таким был. То, что они правительственные агенты, было чуть ли не написано у них на лбу. Однако разговор они со мной повели в стиле мафиози. Мол, если я немедленно не удалю из Сети свой сайт со всем его содержимым, мне будет очень и очень плохо. Больше того, не менее плохо мне будет, если я немедленно не прекращу свои изыскания и больше никогда и ни с кем не стану делиться своими выводами. Что мне оставалось делать? Только покориться. Правда, за короткое время существования сайта я успел получить более тысячи писем. Конечно, большинство из них написали одержимые и ненормальные. Однако были и такие авторы, которые поддерживали меня аргументированно. И подкрепляли мои выводы. Один из них – полковник Зубцов. Мы с ним связались. Началась, как говорят в дипломатических коммюнике, взаимополезная переписка. И вот по его приглашению я прибыл в Москву…

– Но все-таки к каким выводам вы пришли? – возбужденно спросил Данилов. – С чем согласился наш общий друг Зубцов?

– С тем, что на нашей планете существует некая система. Совершенно засекреченный и наднациональный управляющий комитет. Мистер Даллес, в числе других, был его членом. И мне, в частности, он диктовал, когда приказывал уничтожить двух великих сынов России, не свою собственную волю и не приказ американского правительства, а указание системы. Которая желала и желает, чтобы человечество развивалось совершенно определенным образом. А именно – не лезло в межпланетные путешествия и исследования, а замкнулось на себе и собственной планете. Сидело тихо и наращивало интернет-ресурсы и социальные сети. А вот когда мы, наконец, станем такими, какими чужие хотят нас сделать, – они придут и завладеют нами. Всем нашим миром. И времени до этого момента осталось совсем немного.

Когда Макнелли-Аминьев закончил свой монолог, повисла долгая значительная пауза. Выглядело это впечатляюще и даже немного зловеще: высокий загорелый американец в плаще – на смотровой площадке Воробьевых гор, на фоне миллионнооконной Москвы и ее проспектов с тысячами автомобилей.

И тут позади него скрипнули тормоза, на бешеной скорости подлетели и остановились два черных микроавтобуса. Оттуда посыпались люди в черном, в масках на лице и с короткими автоматами – точь-в‑точь такие, как третьего дня в черноморской бухточке. Двое из них схватили американца. Последнее, что видел Данилов, – как вдруг дернулось его тело, а потом безжизненно обмякло в руках спецназовцев. В этот миг двое других подскочили к нему самому, скрутили, и через минуту он уже сидел внутри микроавтобуса с мешком на голове и руками, скованными наручниками. Рядом плотно сидели бойцы, и от них отчетливо разило потом. Автобус сорвался с места и помчался куда-то на предельной скорости.

После того как они вернулись с юга и Данилов высадил ее у подножия генеральского дома на Новослободской, на связь он больше не выходил. И это было странно. Ладно, вчера – можно понять: отсыпался, приходил в себя. (Хотя все равно вечером мог позвонить или хотя бы эсэмэску бросить.) Но сегодня он должен был всего-то выполнить просьбу Зубцова – встретить в час дня в «Шереметьево» американца и привезти в гостиницу. Даже если самолет опоздал или пробки – что ему мешало сказать ей пару слов по телефону? Или все тем же «шорт месседжем» отделаться? Неужели она настолько надоела ему за время отдыха и последних приключений? Или он просто втихую решил от нее избавиться? Слиться без ссор и объяснений? Ну, это паранойя, сурово оборвала себя Варвара.

Они с Петренко вернулись в расположение комиссии . Прогулка, длившаяся больше двух часов, взбодрила кровь. Легкие напитались кислородом. Глаза порадовались желто-зелено-алым краскам ранней осени. Надо было сесть и написать отчет о том, что она выполнила задание – как сказал Петренко, обо всем, что произошло, за исключением откровений Зубцова у вечернего костра. Однако писать не хотелось. Мысли неминуемо сворачивали на последние слова отставника. Неужели Посещение (о котором она – да, в числе очень немногих людей на земле – знала) являлось на самом деле не благом, как она считала? И вмешательство чужих в развитие цивилизации несет, в конечном итоге, не добро людям, а, напротив, беду?

Однако ближе к вечеру мысли все чаще стали сбиваться на Данилова. Он так и не позвонил, и она потихоньку начинала беспокоиться, что с ним. Не случилось ли чего? Ладно, она с ранней юности терпеть не могла первой делать шаг навстречу парням – однако Зубцов, слава богу, несмотря на все свои старания, мобильники еще не отменил. Она просто узнает, жив ли он.

Нигде в ее телефоне фамилии Данилова не значилось – смешная и устаревшая предосторожность, учитывая, как быстро Петренко вывел ее на чистую воду. Она щелкнула по «избранному», потом по «Леше». Раздались безнадежные длинные гудки. Значит, он чем-то сильно занят, подумалось ей, увидит звонок и наберет. Но прошло полчаса, потом час, а там и полтора. Варя постаралась сосредоточиться на отчете. Однако слова – видимо, потому, что ей предстояло лукавить, или потому, что она не составила для себя представления о том, кто Зубцов, друг или враг, полезную деятельность ведет или бредит, – слова не слушались, казались ей необработанными чугунными чушками, которые с трудом пролезали в заготовленные им гнезда. Помещение комиссии (где каждый сидел в отдельном, отведенном только одному сотруднику кабинете) постепенно пустело. Заглянул на прощание Петренко, увидел, что она корпит над отчетом, пробормотал почему-то по-украински (хотя мовы не знал и употреблял ее крайне редко):