Анна и Сергей Литвиновы - Аватар судьбы

– Працуешь? Це дило.

Когда прошло два часа, как она набирала Данилова, а его мобильник не ответил, она вызвала его еще раз. И опять – длинные гудки. И этот его неответ, словно спусковой крючок, открыл шлюз для настоящего беспокойства: наверное, с ним что-то случилось! Что-то произошло, и она не в силах помочь!

Варя позвонила Алексею домой. Как и следовало ожидать, никто не откликнулся. Тогда она набрала номер Лешиного офиса – тоже никого, только приятный баритон Сименса рассказывает, куда вы позвонили. Кстати, Сименс, импресарио и помощник Данилова, был, в сущности, единственным их общим знакомым. Крайне мало она все-таки знала об Алексее! И она решилась побеспокоить Сименса.

Его голос тоже звучал озадаченно, если не взволнованно:

– Сам не представляю, куда он провалился! Раза четыре ему звонил, надо решить с расписанием на ближайшее время, с гастролями в Самару – а он трубу не снимает!

Варя взяла с импресарио слово, что тот сам немедленно позвонит ей, если Данилов появится на горизонте, нажала на «отбой» и сразу решила, что все возможные легальные пути розыска возлюбленного она исчерпала и пора воспользоваться возможностями комиссии . Тем более что она ими никогда не злоупотребляла. Или почти никогда.

У нее имелся, через свой рабочий компьютер, тщательно запароленный выход в программу определения местоположения любого включенного мобильника. «Ну держись, Данилов, если ты завис у какой-нибудь стервы!» – пробормотала Кононова сквозь зубы. Вошла в программу и ввела номер бойфренда.

На фоне карты страны закрутилось виртуальное колесико. «Идет поиск…» – повисло предупреждение. А потом карта с огромной скоростью стала укрупняться: вот Московская область… Москва… Внутренности Третьего кольца… Садового… И вдруг – стоп. Найдено.

В первый момент Варя даже тряхнула головой, не поверив своим глазам.

Мобильник Данилова находился внутри «дома два» по улице Лубянке – главной резиденции российской тайной полиции.

Его никто не допрашивал, не оформлял. Вытащили из машины, не снимая мешка с головы, быстро-быстро провели несколько шагов по двору, потом по лестнице куда-то вниз, потом по гулкому коридору. Затем небольшая заминка, его вталкивают в помещение, срывают с головы покров, и за ним захлопывается дверь.

Он находится в камере, самой натуральной, тюремной. Даже не в камере – кажется, это называется бокс . Малюсенькое помещение, хорошо если два метра в длину. А в ширину и того меньше – полтора. Ровно половину бокса занимает деревянная лавка, от стены до стены. Окон нет. Зато потолки вышиной метра три. Под потолком яркая лампочка в плафоне. Металлическая дверь, в ней «глазок», но такой, чтобы не ты в него смотрел, а тебя всего видели.

Данилов опустился на лавку. Внутренний голос отчего-то советовал ему не выступать и не возмущаться. Следует подождать и затаиться. И он послушался (как слушался своей интуиции всегда). Однако никакая хваленая интуиция Данилова, никакие его сверхспособности не подсказывали ему, где он находится. А главное, почему он здесь очутился.

Не все же ей просыпаться среди ночи от петренковских тревожных звонков! Надо и начальнику когда-нибудь пострадать, оказаться оторванным ею от приятных домашних безделиц, от жены его, козы-дерезы Ольги, от дочки Юлии, тинейджерши!

Но Варя, конечно, прежде чем звонить, из здания комиссии вышла. Проехала даже на машине кварталов пять. И позвонила полковнику на тот самый, не известный никому из начальства мобильный номер. А когда Петренко ответил, коротко обрисовала ему обстановку.

Она ничего не говорила, однако имела в виду: он, Петренко, втравил ее в историю с Зубцовым и так называемой сектой. Она, в свою очередь, с благословения полковника затянула в дело Данилова. И вот теперь у возлюбленного неприятности. Ясное дело, из-за их совместной экспедиции, тут и к гадалке не ходи!

– Странно, – пробормотал начальник, – почему коллеги не отключили его сотовый.

– Я думаю, ничего странного. Отслеживают, кто ему звонит. Связи выявляют.

– Вероятно, – промямлил полковник и добавил: – Попробую что-нибудь сделать.

Варе захотелось заорать в телефон: «Не попробуйте, а обязательно, слышите, непременно и срочно его оттуда вытащите!» – но все-таки проклятая субординация сдавила горло, и она лишь язвительно пробормотала:

– Да уж постарайтесь.

– Будь на связи, – буркнул полковник и отключился.

Интуиция шептала ему: из стука в дверь и ора ничего хорошего не выйдет. Забыли о нем – и слава богу. Надо уметь терпеть и ждать. Как говорят, в тюрьме эти качества особенно пригождаются.

Вскоре лампочка под потолком щелкнула и стала светить вполнакала. Вероятно, в месте заключения наступала ночь. Данилов прилег на голую шконку. Никакого окрика из-за двери не последовало. Тогда он снял с себя пуловер и прикрыл им ноги. А так как по-прежнему ничего не происходило, он подложил руку под голову, свернулся калачиком и, как ни удивительно, задремал.

Как всегда, в тяжелых обстоятельствах ему начинали сниться удивительно светлые сны.

Во сне действие происходило с ним. И в наши дни. Вот прямо сегодня, девятнадцатого сентября две тыщи четырнадцатого. В Москве.

Но это другая реальность . И другая Москва.

В чем это выражается, Алексей сразу не понимает. Вроде бы, на первый взгляд, все вокруг устроено совершенно как в его мире. Он идет по столице, по Садовому кольцу. Причем точно знает, по какому месту кольца: по Садово-Спасской, по внутренней стороне, миновал Мясницкую и приближается к Красным Воротам. Там же, где он шел во сне про шестьдесят второй. И так же, как тогда, по дороге, по направлению его движения, несутся автомобили. Их гораздо больше, чем было в шестьдесят втором. Их так же много, как в нашем обычном мире , они текут в восемь рядов по направлению к Курскому вокзалу, и марки вроде многие знакомы – однако что-то, если судить в совокупности, ощущается непривычное. Данилов даже останавливается на минуту, пытаясь проанализировать, что не так. И вскоре понимает: на дороге много автомашин российского производства. И они непривычные. Невиданные. Не только редкие разудалые «шестерки», на которых в его мире колесят выходцы с Кавказа, или скромнейшие «Гранты», кои приобретают юные менеджеры низшего звена. Хотя и они тоже есть, с такой же эмблемой «Лады» на капотах. Но вместе с тем шныряют маленькие, округлые, похожие на «Поло» или «Матис» малолитражки. На них тоже имеется эмблема ВАЗа, однако Алексей точно знает, что в реальности ничего подобного автогигант на Волге не выпускал. На капоте одной из машин – оранжевой, веселенькой – он замечает шильдик «Оленек». Сначала думает, что это имя собственное – придумал хозяин или хозяйка своему конкретному автомобилю, но потом видит такое же название на другом автомобильчике, светло-салатовом, а затем на третьем, ярко-синем, – и понимает: нет, это имя модели, как «Ока» или «Волга».