Анна и Сергей Литвиновы - Аватар судьбы

– Как же вы все успеваете – и работать, и учиться? МВТУ – вуз очень сложный!

– А что делать, это у нас стройотряд такой – в кафе работаем.

– Стройотряд? – подивился Алексей. – Но вы ведь ничего не строите!

Ульяна, в свою очередь, подивилась еще больше:

– Что ж такого? Так говорят, – а потом пристально уставилась на Данилова. – А вы что, иностранец?

Алексей смешался. Промелькнула паническая мысль: еще за шпиона примут. Как у них тут, интересно, со шпиономанией? Если судить по тридцать второму съезду, очень может быть развита; хотя, с другой стороны, имеются тирамису, довольно буржуазное кафе и «Фольксвагены» – вроде бы не лучшая питательная среда для ксенофобии и паранойи. Хотя лучше, от греха, сменить тему.

– Я, знаете ли, приезжий, – сказал он девушке и подумал про себя: «А сейчас мы проверим, какой тут у них социализм и Советский Союз». И добавил: – Я из Львова прибыл, по линии повышения квалификации партийных работников. – Непонятно, откуда выскочил у него Львов, а в особенности повышение квалификации партийных работников – наверное, из глубоких тайников генетической памяти. Однако ни название города, ни упоминание всуе партии не вызвали у официантки никакого непонимания, словно так оно и надо.

Странное сочетание! КПСС и тирамису, с ума сойти!

Общество, в котором он оказался, занимало его все больше. Он подумал, что крайне интересно было бы прочесть, что пишут о нем в Википедии, и, словно невзначай, спросил Ульяну:

– А у вас тут вай-фай есть?

Она вылупилась на него:

– Кто, простите? – было совершенно очевидно, что она слышит этот термин впервые.

Он продолжал туповато настаивать:

– Ну, Интернет действует тут у вас?

Ульяна изумилась еще больше:

– Что?!

Он махнул рукой:

– Не обращайте внимания, – и только тут заметил: никто из молодежи, сидящей в кафе, за все время, что он тут находится, никаким сотовым телефоном ни разу не воспользовался. Ни один не говорил и не слушал трубку, не тыкал в экран смартфона, и ни перед кем аппаратик на столе не лежал. И тогда Данилов попросил Ульяну:

– А не принесете ли вы мне свежую газету?

– Газету? Конечно. Какую изволите? – уточнила официантка. Она стала, видимо, уставать от странного посетителя.

– Если можно, «Коммерсант».

– Какую-какую? – опять вылупилась на него девушка.

– Тогда лучше «Новую».

– У нас никакой «Новой» нет, – прошептала Ульяна, вновь посматривая на клиента, как на чудо чудное. – Вы уверены, что такая существует?

– Да, – промямлил он, – издается… местная… у нас во Львове… Понятно, почему у вас нет… Столица все-таки… Наверно, вы только центральные имеете?

– Ну да.

– А какие?

– «Правда» есть. «Советская Россия». «Труд». «Красная звезда».

– О, замечательно! Тащите «Правду».

Никогда еще в своей жизни Данилов с таким вниманием не просматривал ни одну газету – тем более «Правду». Ее, орган коммунистической партии, он даже не видывал много лет. Если не считать, конечно, свой ужасный сон из шестьдесят второго года. Однако если и улица, и кафе в определенной степени являлись зеркалом общества, в котором он теперь оказался, то газета, вероятно, отражала его наиболее сильным образом.

В издании, которое с поклоном подала ему Ульяна, оказалось, под стать современным, множество полос, четыре тетрадки. Но на первой странице, как в махровые социалистические времена, на «шапку» наползали три советских ордена, а ниже, как в незапамятные годы, значилось: «Орган ЦК КПСС». И чуть выше: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» В нетерпении Данилов вперился в дату. Да, она и впрямь оказалась сегодняшней : девятнадцатое сентября 2014 года. В нетерпеливой ажитации Алексей просмотрел всю газету, улавливая и отмечая все то странное, необычное, что отличало общество, где он оказался, от привычного ему.

Открывался номер передовой статьей под заголовком «Выше отдачу иностранных инвестиций!». Из нее Алексей, в частности, узнал, что, несмотря на то что приток зарубежного капитала в экономику СССР вырос в прошедшем году на 16 процентов, а в позапрошлом этот рост составил 13 процентов, далеко не все западные вложения расходуются эффективно. Бывают вопиющие случаи, отмечала газета: не успевает войти в строй один объект, а иностранные контрагенты хватаются за следующий – притом народные и партийные контролеры, обкомы и райкомы партии не проявляют должной требовательности. К примеру, французская фирма «Пежо» при молчаливом попустительстве Саратовского обкома КПСС не успела выдать первую продукцию на новом заводе в областном центре, как начала строительство завода для производства грузовиков в городе Балаково… Да, передовица подтверждала, что в здешней Москве действовал страннейший гибрид социализма и капитализма – о том свидетельствовала соседствующая с передовой реклама: на первой странице продвигался новейший «Мерседес»-кабриолет. Однако рядом начинался фоторепортаж, продолжаемый на восьмой странице, о семье Нефедовых, в которой, помимо четверых собственных детей, имеется шестеро приемных. Глаза выхватили: «…благодаря Нефедовым и благородным фамилиям, им подобным, мы можем с уверенностью сказать, что выполним к 2017 году поставленную партией задачу: полностью закроем в стране все детские дома и интернаты».

На первой полосе начиналась также перекличка собкоров из одиннадцати областных центров (в том числе, что особенно отметил Данилов, из Баку, Одессы, Алма-Аты и Душанбе): насколько справляются дворники с уборкой улиц.

Алексей начал в нетерпении пролистывать издание. Что еще бросилось в глаза? Нигде не было биржевых сводок – такое впечатление, что фондовые биржи в государстве, где он оказался, попросту отсутствовали. Не было также реклам никаких финансовых инструментов – ни банков, ни депозитов, ни ипотек. Не продвигались нефтяные и газовые корпорации – возможно, здесь не существовало никаких «Газпромов» или ТНК. И ни строчки не посвящалось ни сотовой связи, ни Интернету – впрочем, последнему Данилов уже не удивился.

Что же рекламировалось? Автомобили. Лекарства. Телевизоры и домашние кинотеатры. Мебель. Оборудование для дома и сада. Много, в сравнении с привычным обществом, имелось рекламы книг.

Марки, пришедшие с Запада, все были известные: «Икеа», «Тойота», «Керхер», «Вольво»… Зато продвигались много совершенно новых, отечественных брендов. Например, автомобили из города Горького (а не Нижнего Новгорода) под названиями «Оленек», «Шилка», «Ангара», «Аргунь». (Тамошний автозавод, сообразил Данилов, продолжил свою «речную» серию, начатую «Волгой» и «Окой»). Зазывали холодильники «ЗиЛ‑компакт» и «Снайге-люкс», телевизоры «Темп‑XY», «Мировой Рекорд» и «Далекая Радуга». Книги, как ни странно, рекламировались тех авторов, которые были Данилову известны: к примеру, новый стихотворный сборник Анны Гедымин, а также детская повесть Анны Антоновой.