Михаил Калинин - Выбор сделан (сборник)

Людмила не только хорошо знала убийцу, но и знала свою вину перед ним. Поэтому она сразу поняла, что он не шутит. Времени, чтобы сделать правильный выбор у нее не было. Даже не думая, что будет дальше, Людмила просто решила выиграть немного времени. Не хочу думать плохо о покойной, но она сделала выбор, поменяв свою жизнь на мою.

Но почему именно я?!.. Чем мотивировал преступник необходимость встречи со мной?!..

Это не имело никакой ни связи, ни логики…

Только точно узнав, что я сейчас приду, убийца коротким движением ломает ей шею. Затем он выключает телевизор и, прислушиваясь к каждому шороху, тихо покидает место преступления, оставив для меня открытую дверь…

Он не мог позвонить с квартирного телефона Людмилы в милицию по двум причинам: во-первых, я мог задержаться по любой причине, а вот менты могли приехать по вызову раньше меня. Это делало весь хорошо разработанный план бессмысленным. Во-вторых, зарегистрированный звонок в милицию с домашнего телефона убитой, мог бы служить для меня алиби, если бы даже я сам не позвонил…

Скорее всего, убийца вышел и с определенного расстояния наблюдал, когда я выйду из подъезда своего дома. Именно в этот момент должен был раздаться первый телефонный звонок в милицию по поводу трупа…

Кажется, все потихоньку срасталось…

Но теперь нужно было найти главное – причину убийства.

С сожалением осмотрев пустую бутылку, из которой допил остатки коньяка, поставил ее на стол и прикурил сигарету.

Это временное переключение внимания на пустую бутылку помогло: я нашел реальное объяснение всему.

Конечно, Людмила, особенно в последнее время, зарабатывала неплохо, но не до такой же степени… Приехав в Ростов не более пяти лет назад, она уже имела двухкомнатную квартиру с неплохой обстановкой и скромную «иномарку», которую взяла за наличные, а не собирала по винтикам своими руками. Такое надо уметь. Даже если учесть, что мы практически начинали одновременно с нуля, но достигли не совсем одного и того же. К тому же, я отремонтировал свою квартиру и сделал машину своими руками и руками Славика. Да и зарабатывали мы тоже немало. Людмиле же приходилось за все это платить. Но не только за это. Конечно, я слабо разбирался в моде, а еще хуже в стоимости женских шмоток, но моих познаний было вполне достаточно, чтобы понять: Людмила одевалась не из «секонд-хенда». На это требовались тоже немалые деньги: больше, чем стоил мой скромный гардероб…

Нет, Людмила не была проституткой. Об этом я мог точно судить по многим признакам. Но вот без посторонней финансовой помощи обойтись не могла. Скорее всего, у нее был один, но весьма солидный спонсор. Это могло объяснить многое. И ее нежелание «светиться» со мной в людных местах во время отдыха. Она первой завела разговор с предложением расстаться хорошими друзьями после отдыха. Потом она сама предложила эти кратковременные, строго законспирированные встречи, во время которых стремилась получить максимум физического удовлетворения до следующей встречи.

Из этого я мог сделать вывод, что спонсор был достаточно богат, но не слишком перспективен в отношении секса, скорее всего из-за возраста.

Однако, оплачивая все прихоти Людмилы, он считал ее своей собственностью, которая не имела никаких прав, а тем более – права на личную жизнь. Неожиданно он узнает о нашей связи. Это было сделать несложно, наняв одного из расплодившихся частных детективов с современной техникой. Тому потребовалось не более недели слежки за мной или за Людмилой. Естественно, взыграла ретивая кровь спонсора, который принял такой проступок Людмилы за черную неблагодарность…

Одно было странно: эта информация попала к нему, когда мы не встречались уже более месяца. Но ее мог подбросить один из «друзей»…

Ревнивец пришел к Людмиле и прямо с порога высказал все, что думает о ней в довольно резкой форме. Но вместо того, чтобы все категорически отрицать, у Людмилы вырвались слова признания и покаяния…

Вот тогда у спонсора-рогоносца родился в голове дьявольский план, чтобы одновременно покарать обоих. Он не мог накинуть удавку на шею Людмилы: силы могли оказаться не равны. Скорее всего у такого солидного человека появился в руке пистолет. Это уже веский аргумент…

После телефонного звонка мне Людмила неожиданно поняла, что ее смерть всего лишь отложена на несколько минут: ее повелитель пристрелит одновременно обоих, когда я приду. Тогда она снова стала молить его о пощаде. Я не исключаю, что Людмила даже стала перед ним на колени. Именно это положение ее тела изменило его план. В приступе слепой ярости, он просто «открутил» ей голову. Для этого не нужно иметь большую силу…

Остальное уже стало импровизацией…

В подобной версии все становилось на свои места.

Не думаю, что в этом были виноваты коньяк и выкуренные сигареты. Опьянения я совсем не чувствовал, но было ощущение, как говорится, что голова «пухнет от мыслей».

Я добрался до дивана, скинул обувь и, не раздеваясь, повалился навзничь, продолжая думать о происшедшем…

Неожиданно, как защитная реакция организма, меня свалило в тяжелый, глубокий сон.

Где-то около десяти часов вечера я приехал в кафе «Старый фрегат». Моя машина оставалась на стоянке, так как я знал, что пропущу рюмочку-другую.

Конечно, не только в общегосударственном масштабе, но даже на местном, на уровне кафе, не был объявлен траур по поводу безвременной кончины Людмилы Фоминой. Посетители все также с аппетитом жрали и пили, весело при этом переговариваясь. Синтезатор был прикрыт. На усладу слуха посетителей бренчал на электрогитаре уже поддатый Макс.

Я сел на высокий свободный табурет у стойки. Через два табурета от меня потягивала коктейли парочка, дымя сигаретами и о чем-то беседуя. Даже штатный балагур Гоша встретил меня сегодня, сдержанно кивнув.

– Ты уже знаешь о смерти Люси? – спросил я.

– Еще бы! – криво усмехнулся Гоша. – Понаехали сюда менты и стали в полном смысле слова всю душу вынимать. Едва клиентов не распугали. Я вот поставил… – он кивнул на полку, где сбоку от бутылок с яркими этикетками стояла в рамке, угол которой был перетянут черной лентой, фотография улыбающейся Людмилы…

– Что же хотели менты? – спросил я.

– Ты пей… Сегодня для тебя все за счет заведения, – сказал Гоша, наливая мне рюмку коньяка.

Пока я цедил коньяк, прикурив сигарету, Гоша с тяжелым вздохом говорил:

– Людмила была отличной девушкой… Красавица… А как играла… Была среди нас… Да ты сам все знаешь… – Он еще раз вздохнул и продолжил. – Но когда она так трагически и внезапно погибла, то выяснилось, что никто из нас практически ничего о ней не знал… Никто не знал ее прошлое… Никто толком не знал о ее личной жизни за стенами этого заведения… Вообще, ничего никто не знал, – подвел он итог.