Михаил Калинин - Выбор сделан (сборник)

Понимая, что эти ее доводы не слишком обоснованы и больше похожи на детский лепет, она отпила чай и продолжила, путаясь еще больше:

– Пойми, я – женщина… Поэтому у меня бывают… – Она сделала паузу, – «критические дни»… Ты знаешь, что в это время я себя чувствую отвратительно… Теперь я три дня буду лежать трупом… Ты у меня хороший. Очень хороший… – Она с улыбкой провела ладонью по моим волосам. – Но только мама, как женщина женщину сможет лучше всех понять меня в эти дни. Поверь, я сегодня еле-еле дотащилась до твоей квартиры только, чтобы загладить чувство вины. Надеюсь, ты отвезешь меня домой…

– Конечно, буду ехать на дежурство и доставлю тебя до самого дома.

– Вот видишь… – грустно улыбнулась она. – У тебя дежурство, а мне пришлось бы остаться одной в пустой квартире. А завтра, возможно, мне будет еще хуже…

– Завтра я тебе тоже не помощник.

– Почему?

– Завтра похороны Людмилы, а потом поминки. Чувствую, что наберусь на поминках, как давно не набирался…

– Вот этого делать не стоит, хотя я завтра, в любом случае, буду лежать дома…

Мы еще с ней поговорили на разные темы, как говорится, обо всем понемногу, но не касались больше темы возможной перспективы наших отношений.

Я сделал попытку еще раз приласкать ее, понимая, что это хоть какой-то шанс перед вынужденным воздержанием, но получил весьма вежливый, но твердый отказ, подкрепленный обещанием компенсировать все через три-четыре дня разлуки.

По дороге на работу я завез Елену домой, помог ей выйти из машины и даже довел до двери подъезда, но не стал подниматься, чтобы избежать встречи с ее мамой.

Едва я переступил порог фирмы, как Рыжий Леха, с которым мне предстояло провести ночь, вместо приветствия встретил меня словами:

– Поторопись, Михайло Потапыч. Шеф просто жаждет тебя видеть…

– Где он?

– Как это где?!.. – удивился Леха. – Сидит у себя в кабинете и ждет тебя. Правда, у него еще сидит какая-то важная птица, подкатившая на черном «Мерсе» с водилой.

Я быстро поднялся на второй этаж, коротко постучал и приоткрыл дверь со словами:

– Разрешите?..

– Заходи, Михаил, заходи… – кивнув головой, сказал Виктор Викторович.

Окинув взглядом весь кабинет, я заметил кое-какие интересные изменения. Прежде всего, на краю стола, справа от шефа, вместо бумаг был скромный натюрморт: начатая бутылка коньяка, две рюмки и тарелочка с нарезанными кружочками лимона. У этого края, напротив шефа, сидел весьма известный в городе мужчина. Не знаю, как на страницах газет, которых я не читал, но на экране телевизора в программах местного разлива, его физиономия мелькала нередко. То ли в конце прошлого, то ли в начале этого года с большой помпой отметили его шестидесятилетний юбилей.

Я не собирал на него досье, но слышал, что он, как и многие другие люди его поколения: «вышли мы все из народа». Но не все, а только немногие, в том числе и Владимир Михайлович, были сначала партийными функционерами, а при новой власти пошли еще дальше. Но вот причину его присутствия в кабинете я пока объяснить не мог.

– Здравствуйте… – сказал я, войдя в кабинет, закрыл за собой дверь и остановился в трех шагах от стола.

В ответ оба мне только величественно кивнули, а взгляд Владимира Михайловича буквально впился в меня, изучая каждый сантиметр моего тела. Я же отметил, что для своих лет он выглядел весьма недурно. Он был склонен к полноте, но не толстый, а скорее солидный, представительный мужчина. Над высоким лбом без залысин черные с редкой проседью волосы были зачесаны назад. На холеном лице, кроме живых карих глаз, выделялись ухоженные усы над чувственными губами.

В общем, было видно, что мужчина следит за собой, чтобы не поддаваться возрасту.

– Надеюсь, ты знаешь Владимира Михайловича, – спросил шеф.

– Конечно, но не лично.

– Теперь ты познакомишься с ним лично. У Владимира Михайловича есть для тебя одно… – шеф как-то замялся и закончил, деликатное поручение…

– Сделаю все, что смогу.

– Ты хорошо знал убитую вчера Людмилу Фомину? – неожиданно спросил Владимир Михайлович.

– Как вам сказать… – пожал я плечами, одновременно думая, что этому типу нужно от меня, – мы случайно познакомились года два назад… У нас квартиры в близко расположенных домах… Мы с Люсей были просто друзьями…

– Ты завтра будешь на похоронах?

– Конечно. Мне нужно отдать последний долг… Тем более, это я обнаружил ее труп…

– У тебя были близкие отношения с Людмилой? – неожиданно задал вопрос он.

– Ни-ког-да… – четко выговаривая слога, ответил я, выдержав его пристальный взгляд.

– А вот у меня на этот счет другие сведения, – насмешливо сказал Владимир Михайлович.

У меня едва не вырвалось, что моя личная жизнь не должна никого интересовать, но тут до меня дошло, что сейчас передо мною находится не кто иной, как таинственный спонсор Людмилы из черного «Мерса». Поэтому мне нужно было отвечать, исходя из этой реальности.

– Все это только домыслы и слухи, – снова пожал я плечами, – даже представить не могу, кого могла заинтересовать моя скромная персона. Лишь бы эти слухи не дошли до моей невесты Елены… Очень ревнивая особа… Она меня часто пытала в отношении Люси, с которой у меня сложились просто хорошие, дружеские отношения. Да и какое это сейчас имеет значение?..

– В этом ты прав, – кивнул Владимир Михайлович и легким жестом указал на стул напротив, – садись…

Я сел, не понимая, что от меня хотят.

– В кабинете сидят трое мужчин, – начал Владимир Михайлович, – я уверен, что этот разговор не выйдет за пределы этих стен. Это так?..

– Даю слово… – кивнул я.

– За Михаила я ручаюсь, – сказал шеф, – проверенный кадр.

– Вот и отлично, – кивнул Владимир Михайлович. – Но теперь, Миша, скажи только честно: Люся была как тяжелый наркотик, от которого невозможно было отказаться, попробовав единожды. Это так?..

Я только тяжело вздохнул и коротко кивнул.

– В принципе, я доволен, что, нарушив слово, Людмила подобрала себе нормального мужика, а не какого-то слизняка и трепача…

По предложению шефа, налившего коньяк уже в три рюмки, мы молча выпили, помянув Людмилу.

– Так в чем будет заключаться ваше поручение? – напомнил я.

– Не поручение, а просьба, – поправил меня Владимир Михайлович. – Здесь собрались трое мужчин, в большей или в меньшей степени объединенных Людмилой Фоминой. Но вот проводить ее в последний путь можешь из всех только ты. – Он сделал паузу, вздохнул и продолжил. – Первому в поле зрения приехавшая покорять город Людмила попала моему другу Виктору. Он помог ей в меру своих возможностей. Но вскоре Людмила стала напрягать его: музыкантша, да еще поющая, не укладывалось в его штатное расписание, – усмехнулся Владимир Михайлович.