Михаил Калинин - Выбор сделан (сборник)

– И много у тебя было бы жен, если бы ты женился на всех девушках, побывавших в твоей квартире?

– Точно не знаю, – пожал плечами я. – У меня своя квартира недавно. Но каждой девушке я говорю, что она только вторая в моей жизни. Если бы я честно женился на каждой, то у меня был бы гарем не меньше, чем у Абдуллы. Но вот только без Гюльчатай. Такой у меня точно не было.

Я заметил, как двое молодых оперативников, молчавших во время нашей беседы, улыбнулись после этих моих слов, а Дмитрий Петрович откровенно рассмеялся.

– Ну, хорошо, Михаил Соколов, – сказал он, – можешь быть свободен, – и добавил, – пока свободен!

– Почему у вас с капитаном Серовым стандартное окончание беседы?

– В каком смысле?

– Он тоже говорил мне, что я свободен и при этом всегда добавлял: «пока»…

– Ну, ты юморист, Михаил, – улыбнулся он, – раньше говорили, что в том, что ты еще не сидел, не твоя заслуга, а наша недоработка. Твоя машина стоит перед зданием. Ступай!

Сев за руль своей машины, я прикурил сигарету, думая, куда ехать. Все же где-то в городе был еще черный «Джип». Я вспомнил весь разговор с Дмитрием Петровичем и был уверен, что мое сообщение об убийце Людмилы Фоминой и то, что Гоша совершил его на почве необузданной страсти, должно было полностью всех удовлетворить.

В том, что сегодня на меня не должно быть больше покушений, я почти не сомневался. В этом уже не было никакого смысла: после покушения Алексеева и аварии со мной уже успел поговорить следователь и вытрясти из меня все, что только возможно. Теперь тех, кто стоял за Гошей, больше всего интересовало, что же я наговорил. Но это они обязаны постараться узнать уже без моей помощи.

Я был уверен, что Гоша Алексеев не являлся единственным распространителем этой гадости в городе. Он должен был сначала где-то получить «колеса», потому что не производил их сам. Так же он не мог быть злым убийцей-одиночкой Людмилы Фоминой, как Ли Харви Освальд, стрелявший в президента Джона Кеннеди… Но вот в причину убийства – отказ Людмилы переспать с ним – нужно было очень захотеть поверить. Ежедневно не одна девушка кому-то в этом отказывает. Удивительно другое: кажется, эта в сущности абсурдная причина удовлетворила всех, хотя должна была существовать другая, настоящая причина.

Лично я теперь точно знал, как все было на самом деле, но постараюсь это сейчас забыть. Доказать ничего уже невозможно…

Егор Алексеев уверовал в свою удачливость, торгуя «колесами». Снабжали желающих ими открыто. Об этом узнала Людмила. Чувствуя за своей спиной мощную поддержку в лице Владимира Михайловича, она отказалась от предложенной платы за молчание и категорически потребовала закрыть точку торговли в кафе. К сожалению, Людмила не смогла понять, что балагур Гоша не один, а лишь маленькое звено в цепи, а в этом бизнесе крутятся огромные бабки.

Никто из-за ее трепа не собирался закрывать доходную точку.

Гоша Алексеев беззаветно любил деньги, но был трусоват. После требования Людмилы он запаниковал и обо всем передал по цепочке, боясь провала. Конечно, в этой системе имелось, кому тихо убрать Людмилу, но было принято, вероятно, решение связать Алексеева еще и кровью. Перед Гошей поставили короткий вопрос: ты или она?

Вполне естественно, что Алексеев выбрал себя любимого. Но он не прислушался к совету убрать Фомину тихо, без шума, инсценировав ограбление или несчастный случай. Скорее всего, Гоша насмотрелся по телику детективов и решил заняться самодеятельностью. Он решил одновременно убрать Людмилу и подставить меня. Это все было только в теории, а на деле пошло не так, как было в киношных боевиках. С первых шагов дело вырвалось из-под его контроля. Вокруг так хитро спланированного убийства Людмилы Фоминой поднялся невероятный шум. Не знаю, что и в какой форме высказали Гоше сверху, но могу предположить, что не вручили «похвальную грамоту». На его счастье, он не попал в поле зрения милиции. Но тут в это дело сунулась Мадлен: по пьяни на поминках она открыто намекнула Гоше про наркотики, хотя скорее всего сделала это вполне сознательно, чтобы проверить свою версию.

Пуганая ворона куста боится…

Может быть, и Гоша, и Мадлен сделали бы вид, что забыли об этом пьяном трепе на поминках, но тут черт понес меня к капитану Серову с версией о торговцах наркотой.

Скорее всего, хотели встретиться и разобраться со мной, но Алексеев убедил, что большую угрозу представляет для него Мадлен. После этого с ней произошел «несчастный случай» в ДТП. В этом транспортном происшествии сам Гоша, возможно, не принимал непосредственного участия. На этот раз все сошло за несчастный случай.

Чтобы окончательно закончить «зачистку», на очереди оставался я. Возможно, время моего возвращения домой после тренировки Гоше подсказала Зоя Федоровна. Но на этот раз Гоша вышел из доверия: за моей ликвидацией приехали наблюдать в «Джипе». Но у Алексеева сдали нервишки: он промахнулся с первого выстрела. После этого я не стал дожидаться продолжения упражнений в стрельбе, а начал уходить от преследования.

Когда меня вели к мосту через Дон, Гоша заверил по сотовому, что разберется со мной один.

Исход этой разборки уже был известен.

Беседу со мной вел Дмитрий Петрович. Как я понял, он был не простая «пешка», а скорее всего, какая-то «шишка», хотя полностью мне не представился.

Хорошо, что у меня хватило ума заранее основательно продумать свою позицию и не отступать от нее ни на шаг. Дело в том, что в утечке информации на определенном уровне я не сомневался. Конечно, я знал, что существует специальный отдел, занимающийся торговцами наркотой. Они разрабатывали свои операции долго и тщательно. Я не исключал, что Егор Алексеев давно был в их поле зрения, но его арест не входил в их планы. Нужно было выявить не только простого реализатора, но и верхушку. Своим вмешательством я мог только помешать их работе, но зато мог и сам допроситься. Именно для этого я ясно дал понять, что ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не знаю.

Версия нападения на меня Гоши из моих уст звучала довольно правдоподобно: бабы всегда играли роковую роль в жизни многих. Но зато я закончил довольно ясным намеком, что нападение на меня может вызвать у следователя много вопросов и пересмотра уже закрытых дел.

Не думая о времени, я позвонил Галине, зная, что она находится на ночном дежурстве в больнице. Конечно, разговор был коротким. Главным являлось то, что она узнавала о состоянии здоровья сестры, но пока нет ничего утешительного. Я попытался как-то приободрить ее, и оба они понимали, что слова звучат фальшиво. Зато я сказал, что жду ее звонка в любое время.

Закончив этот разговор, я тронул машину с места, но вспомнив, что «береженого и бог бережет», решил поехать ночевать в эту ночь на работу…