Михаил Калинин - Выбор сделан (сборник)

– Да!

– Где тебя все время черти носят?! – неожиданно спросил меня раздраженный мужской голос.

У меня появилось желание послать этого нахала далеко-далеко, но я сдержался:

– Так. Везде понемногу…

– Это Васильев, – представился он. Только сейчас до меня дошло, что звонит шеф.

– Извините, Виктор Викторович, но сразу не узнал. У меня столько новостей…

– Вот и хорошо. Будь завтра в моем кабинете к 15.00. Приезжай без машины. Тогда все расскажешь.

– Но завтра воскресенье…

– Знаю. Не опаздывай, – и в трубке раздались короткие гудки.

– Кто звонил, если не секрет? – спросила Галина, когда я вернулся на место за столом.

– Секрета нет, – усмехнулся я. – Звонил шеф. Он хочет, чтобы я был завтра у него в кабинете. Ничего не могу понять. Ты побудешь завтра одна дома?

– Конечно. Работа есть Работа. Но… – она замолчала, не зная как продолжить.

– Что случилось? – спросил я.

– Как быть, если без тебя позвонит или даже придет сюда твоя Елена?

– У меня больше нет Елены. Она не позвонит и уже никогда не придет ко мне. Я тебе рассказывал об этом утром, когда ты засыпала.

– Прости… – невольно улыбнулась Галина, положив свою ладонь на мою руку. – Я просто заснула под твой рассказ, как когда-то засыпала под сказки мамы. Налей мне еще. Что-то коньяк совсем не берет.

– Налью, но при условии, что ты поешь.

– Хорошо!

На этот раз мы выпили вместе. Пережевывая бутерброд, Галина сказала:

– Извини, Миша, можно задать тебе вопрос?

– Даже не один. Ты же должна в конце концов хоть немного узнать меня.

– Скажи, ты расстался с Еленой потому, что я оказалась в твоей квартире?

– Хочешь правду?

– Конечно.

– Должен объективно признать, что по внешним данным ты превосходишь Елену. Вроде бы у вас всех одно и то же, но у тебя все же лучше…

– Спасибо… – тихо ответила она, краснея и опуская глаза.

– Но пусть тебя это не обидит, ты здесь совсем ни при чем. Елена не успела узнать о твоем существовании. Она просто предала меня. Пойми, не изменила мне с кем-то, а просто предала.

– Как это?!

– Выяснилось, что она встречалась и спала со мной лишь потому, что я оказался похожим внешне на ее погибшего бой-френда…

– Как это пошло! – сморщилась Галина. – Уж лучше быть проституткой. У нее явно что-то с психикой!

– Возможно. К тому же, ее не устраивало, что я не городской. Быдло…

– Какая глупость! У меня уже был городской рафинированный подонок…

– Давай лучше выпьем, – предложил я, видя, что Галина неплохо закусила.

– Не откажусь.

Мы выпили, перекурили и решили ложиться спать.

Сначала легла Галина. Она заняла свою половину дивана, накрывшись пледом. Погасив свет, я тоже лег. Неожиданно Галина повернулась и приблизилась ко мне.

– Будь что будет, – тихо проговорила она, обнимая меня, и уткнулась своим носиком мне в шею. – Пойми, мне одной очень плохо!

Я почувствовал рядом ее тело, вспомнил фигурку девушки, которую вытирал, но тут же одернул себя. Да, она сейчас мне ни в чем не откажет, но я же потом буду чувствовать себя насильником.

– Значит, будем засыпать так же, как и просыпались, – сказал я, нежно поцеловав ее волосы. – Спокойной ночи…

– Спокойной ночи!

Я отправился на встречу с шефом около двух часов дня, чтобы не спешить, общественным транспортом, оставив свою машину на стоянке.

Галина проводила меня, чтобы закрыть за мною дверь.

– Конечно, Миша. Работа есть работа. Только, пожалуйста, не забывай, что я буду тебя очень-очень ждать, – сказала Галя возле двери и неожиданно нежно поцеловала меня в щеку.

Вот и пойми этих женщин: то всем видом показывают, чтобы к ним даже не прикасались, то неожиданно дарят нежный поцелуй. Все же лучше, чтобы избегать искушения, стоит в понедельник купить раскладушку и спать мне на ней, отдав весь диван в распоряжение Галины.

Проснувшись сегодня где-то в десятом часу, я тихонько встал, дав Галине возможность выспаться. Учитывая ее ночное дежурство накануне и нервное потрясение, я позволил ей поспать почти до полудня. Конечно, я не могу сказать, что Галина встала веселой, но уже полностью держала себя в руках.

Я был у двери кабинета шефа за пять минут до назначенного срока. Постучав, вошел в кабинет.

Меня удивил накрытый стол, в середине которого красовались две большие бутылки водки «Абсолют». За столом уже находились Владимир Михайлович и шеф, а также пустовал один стул.

– Здравствуйте!.. – произнес я.

– Ты точен, – отметил шеф. – Завтра девять дней после смерти Людмилы. Сам понимаешь, предстоит рабочий день. Но вот поминать раньше можно. Здесь собрались только мы, для кого Людмила была небезразлична.

Неожиданно Владимир Михайлович привстал и протянул мне руку. Обменявшись с ним и с шефом рукопожатиями, я опустился на свободный стул.

– Давайте помянем Людмилу, – сказал шеф, наливая водку в стопки.

– Меня интересует, Михаил, что из всего, рассказанного тобой ночью Дмитрию Петровичу, является правдой, – сказал Владимир Михайлович, ставя на стол пустую стопку.

– Только за одно могу точно ручаться, что именно Егор Алексеев убил Людмилу. В последнюю нашу встречу он рассказал все с такими подробностями, какие мог знать только убийца. Правда, причину убийства мне пришлось уже придумывать самому, – сделав паузу, я закончил. – Сейчас Алексеев лежит в реанимации.

– Лежал, – поправил меня Владимир Михайлович. – Теперь он лежит в морге. Не знаю, кто возьмется его хоронить.

– Вместе с ним в морге лежит, сбитая машиной, подруга Людмилы, Мария Астахова. Думаю, будет вполне логично, если обоих своих сотрудников, попавших в ДТП, похоронит Баев, не деля при этом на хороших и плохих. Я готов компенсировать ему половину расходов. Не думаю, что будет правильно, если Баев организует только похороны Людмилы Фоминой. Лишние пересуды вокруг этих смертей никому не нужны.

– Помянем! – сказал Владимир Михайлович, разливая водку по стопкам.

Мы молча выпили и закусили.

– Думаю, что мой будущий юрист прав, – сказал Васильев, – в логике ему не откажешь.

– Да, прав, – подтвердил Владимир Михайлович, – но, вот место этому убийце найдется только на окраине кладбища.

– В этом никто не будет виноват. Все решает администрация кладбища, – пожал я плечами. – Но вот Марию Астахову нужно будет похоронить в одной ограде с Людмилой. Они при жизни были подругами.

– Ты в своем уме?! – возмутился Владимир Михайлович. – Да я такой отгрохаю ей памятник! Поверь, Людмила стоила этого.

– И подпишите: «От любящего Владимира Михайловича»! – насмешливым тоном закончил я.

Я заметил, как усмешка скользнула по лицу шефа, а вот Владимир Михайлович застыл с выражением лица, не предвещавшим ничего хорошего, и широко раскрытыми глазами. Скорее всего, он быстро сумел взять себя в руки и негромко сказал: