Михаил Калинин - Выбор сделан (сборник)

Так же как многие, этот дефолт пережил и я: у меня не было ни крупных сбережений в разраставшихся, как грибы после летнего дождя, банках, ни долгов, а пенсии и зарплате всегда находилось применение. В общем, поговорили о нем дня два, да и забыли…

Честно говоря, никогда не думал, что мне еще когда-нибудь придется хотя бы на время вернуться к своей основной профессии сыщика и проводить расследование, в полном смысле этого слова связанное именно с дефолтом.

Отслужив положенный срок в милиции и дойдя до уровня начальника уголовного розыска районного отдела внутренних дел, я в звании майора стал еще в конце 1996 года пенсионером. Конечно, сидеть дома здоровому мужику в сорок пять лет в ожидании ежемесячной выплаты, а по вечерам «забивать козла» во дворе с соседями, давно вышедшими на заслуженный отдых по возрасту, и тихонько потягивать вино, было не для меня.

В то время, в отличие от государственных, частные структуры проявляли повышенный интерес к бывшим сотрудникам милиции, с юридическим образованием и опытом работы, предлагая неплохие должности с хорошим окладом. Но торопиться в этом вопросе не следовало. Около месяца я рассматривал различные предложения, потом устроился на работу в одну коммерческую структуру. У меня появился отдельный кабинет, на двери которого красовалась табличка: «НОВИКОВ СЕРГЕЙ ИВАНОВИЧ. Начальник охраны».

Многие знакомые посмеивались надо мной, характеризуя новую работу словами: «крути ручку – жди получку», имея в виду шариковую авторучку. Конечно, это была шутка, но в каждой шутке есть доля правды. По сравнению с прежней работой, на которой практически оставался без выходных и праздничных дней, я уже второй год находился на курорте с фиксированным рабочим днем и вполне приличной зарплатой.

Да, вернул меня к прежней работе сыщика, а так же напомнил о «черном четверге» всего один звонок, который раздался у меня дома. Я только что вернулся с работы, а поэтому нехотя снял телефонную трубку и буркнул:

– Да.

– Здравствуй, Сережа! Это я, Зорин… – уточнил мужской голос в трубке.

Конечно, я сразу узнал Григория Константиновича Зорина, но должен признать, что в этот раз его голос звучал как-то неестественно, не привычно для моего слуха. Зорин говорил не совсем уверенно, в речи звучали нотки тревоги.

– Что случилось, Гриша?

– Понимаешь, нам надо встретиться… – неуверенно начал Зорин. – Поговорить…

– Приезжай ко мне. Я буду дома.

В трубке на мгновение воцарилось молчание, а потом снова послышался голос Зорина:

– Понимаешь, здесь такое дело… Ты не мог бы выйти?

Если сначала в словах Зорина мне показались нотки тревоги, то сейчас я был больше склонен думать, что он изрядно пьян. В таких случаях чересчур настойчивых друзей я мог послать далеко-далеко и еще добавить при этом: «верной дорогой идешь, товарищ…».

Честно говоря, не было особого желания снова переодеваться и выходить из дома, но впереди дома меня ждал «тихий час». Жена не могла пропустить очередную серию «мыльной оперы», горячо сопереживая латиноамериканским героиням. У каждого свои недостатки. Зато она понимала меня, когда я смотрел футбол. Все-таки поведение Зорина было странным, и не могло быть объяснено только одним действием алкоголя. Все же я еще раз неуверенно предложил:

– Может быть, ты поднимешься к нам?

Уловив в моем голосе интонацию неуверенности, Григорий быстро перехватил инициативу:

– Я понимаю, Сережа, что ты успел устать за сегодняшний день. Но тебе не придется далеко идти… Помнишь «грибки» напротив твоего дома?

Еще бы я не ведал о такой достопримечательности, проходя или проезжая ежедневно мимо них! Даже не знаю, как определить данное сооружение. Это было даже не маленькое кафе, а всего четыре столика под зонтиками – «грибками» – с легкими стульями, которые хозяин магазина выставлял на улице рядом с входом на летний период. Но благодаря теплой погоде сентября, они продолжали приносить определенный доход хозяину. За эти столики присаживались выпить прохладительные, реже горячительные напитки или покушать мороженое, которые покупались в этом же магазине. В принципе, даже такая, незначительная на первый взгляд, забота, привлекала покупателей. Иногда и я с женой сидел под этими «грибками», чтобы съесть мороженое, запивая минералкой или «колой».

– Конечно, знаю, – отозвался я.

– Вот и хорошо! Буду ждать тебя под «грибками», – уже уверенным тоном произнес Григорий и неожиданно тихо добавил. – Выручай, друг!

Не откликнуться на такую просьбу я уже не мог. Эти последние слова Зорина перевесили чашу в его пользу.

– Хорошо, появлюсь минут через 10–15, – сказал я и положил трубку.

Примерно так началась эта история.

Подходя к «грибкам», я осматривался по сторонам, но нигде не видел припаркованного темно-серого «Опеля» Зорина. Конечно, я понимал, что находясь «под градусом», Зорин сам не сядет за руль, но для таких случаев у него был водитель Миша. Этот худощавый, среднего роста мужчина лет тридцати, больше похожий на подростка, обладал необходимыми для такой должности качествами: отлично водил машину и был молчалив.

Чертыхнувшись про себя, я невольно подумал, сколько же времени придется ждать Зорина, если его машина застряла в одной из пробок города. Но тут же заметил Григория Константиновича, сидевшего за столиком под крайним «грибком». Перед ним стояли поллитровка коньяка, пара бутылок «колы», разовая тарелка с двумя разрезанными на четыре части апельсинами и разовые пластиковые стаканчики.

Судя по тому безмятежному виду, с которым Зорин лениво прикурил сигарету, сидя за столиком, я даже не мог предположить, что случилось что-то из ряда вон выходящее.

– Привет! – поздоровался я, садясь напротив. – Что за пожар? Что-то у тебя стряслось?

– Да чертовщина какая-то, Сережа! – неопределенно ответил он, стряхивая пепел.

Приглядевшись внимательнее, я заметил значительные изменения в облике Зорина. В таких случаях иногда говорят, что «человек сдал».

Григорий был где-то на 10–12 лет старше меня. Если в молодые годы это была огромная разница, то в наши годы она уже не имела существенного значения. Всегда элегантный, подтянутый мужчина, выглядевший значительно моложе своих лет, за прошедший месяц, с момента нашей последней встречи, основательно постарел и выглядел, примерно, на свои годы. Сейчас Зорин был без привычного для меня галстука, а на его лице проступала седая щетина. К тому же, судя по его речи и неторопливым движениям, я был прав в своем выводе: Зорин уже успел выпить.

– Так что случилось? – повторил я вопрос.

– Даже не знаю, с чего начать… – неопределенно сказал Зорин. Он сделал глубокую затяжку, выпустил дым и повторил. – Чертовщина какая-то, Сережа… Ты же знал моего компаньона Юрия, – скорее утвердительно сказал он и пояснил, – Юрия Михайловича Зайцева.