Т. Кристин - Дом тихой смерти [Кристин Т. В. Дом тихой смерти; Рой Я. Черный конь убивает по ночам; Эдигей Е. Отель «Минерва-палас»]

— Двести злотых, — быстро ответила пани Ковалик.

— Нинка! Ведь такие мы продаем по сто!

— Я куплю по двести и возьму три штуки, можно? Мне давно хотелось что-то такое повесить у себя в комнате.

— Разумеется, но вот эту возьмите дополнительно, бесплатно.

— Олесь, пусть пан Ковальский пока не забирает своих картин. Мы поместим их на выставке с табличкой «продано», это всегда производит хорошее впечатление.

— Пожалуйста, я подожду.

— Как вы относитесь к современной живописи? — начал профессиональный разговор художник, хотя после нескольких рюмок водки язык у него уже порядочно заплетался.

— Я в ней ничего не понимаю.

— Я тоже, но сейчас это модно, ни о чем другом не говорят.

— Да, я тоже слышал, шума много. Вы обещали мне о чем-то сообщить, пан Ковалик.

— А, правда. Ниночка, расскажи, пожалуйста, пану.

— Только просим об этом никому не говорить, — начала таинственно пани Нина. — Как-то на днях мне удалось продать два полотна мужа, мы решили это событие отметить, не знаю, обратили ли вы внимание, нас тогда не было в доме весь вечер. Мы вообще собирались вернуться очень поздно, но я неожиданно почувствовала себя плохо, знаете, моя нервная система…

— Ниночка, не отвлекайся!

— Но я же говорю о деле! Так вот, мы вернулись раньше, чем предполагали, и застали в нашей комнате — кого бы вы думали? Да я сама ни в жизнь бы ни догадалась! Застали пана Милевского!

— Я не понимаю. Вы оставили двери незапертыми?

— Да нет же. В том-то и дело! Я, естественно, очень разволновалась, да и он выглядел как воришка, которого застали на месте преступления, тем более что…

— Мы вам покажем, — не выдержав, прервал ее рассказ художник и предложил Баксу пройти во вторую комнату. — Вот! — Он указал на старую картину, висящую на стене. — Вы думаете, что это просто картина? Мы тоже так думали. А это дверца сейфа!

— Пан Милевский не успел ее закрыть, — дополнила жена. — И вынужден был объяснить нам, что и как.

Детектив подошел к стене и внимательно осмотрел картину, но ничего необычного не заметил. Тогда художник, взявшись за раму, повернул ее влево, а потом потянул к себе. С тихим треском сработал невидимый механизм, дверца сдвинулась в сторону и в стене открылся прямоугольный тайник, сделанный из толстого металлического листа. Тайник был пуст. Бакс тщательно обследовал его и не обнаружил пыли. Итак, тайником пользовались, причем недавно, о чем свидетельствовал и механизм, смазанный маслом и вычищенный. Что могли здесь хранить? Откуда журналист знал о его существовании? Что он искал в отсутствие хозяев комнаты? Знал ли о тайнике Боровский? Спокойно, надо все это обдумать.

— А что говорил Милевский?

— Да он и слова не мог сказать, куда девалась его обычная самоуверенность? Краснел, заикался, пытался уверить нас, что мы забыли запереть дверь и он совершено случайно зашел, что его давно интересовали работы Олеся, что заметил тайник, так как он был открыт, ну и тому подобные глупости. Я не выдержала и сказала ему, чтобы не считал нас дураками. Тогда он заявил, что на свой страх и риск ведет собственное расследование совершенных в этом доме преступлений и собирает материалы для своих статей. О тайнике ему сообщил Рожновский.

— Рожновский?

— Да. В прошлом году эти комнаты занимали Рожновские. А мы жили в вашей комнате.

— Я в своей комнате тоже обнаружил тайник, — пошутил детектив, и когда пани Ковалик вытаращила глаза, добавил, — ничего особенного там не было, немного долларов, вот и все.

— Что вы говорите! Олесь, видишь, сколько раз я тебе говорила, надо лучше искать, а ты мне все не веришь, какой же ты недотепа…

— Успокойся, дорогая, пан пошутил…

— Да, я пошутил. Рожновские были хорошо знакомы с Боровским?

— Очень хорошо. Они не один год приезжали сюда.

— А не успел ли пан Милевский взять что-нибудь из тайника?

— Вот именно! Я сама так подумала и выложила ему, что о нем думаю. Ведь если бы мы нашли драгоценности, нам полагалось бы десять процентов их стоимости.

— Но тайник-то не вы открыли.

— Журналист утверждал, что в тайнике ничего не было.

— И ты ему веришь? Ведь мы не могли обыскать Милевского. А он наверняка искал то золото, которое пропало у Рожновской.

— А вы откуда знаете об этом золоте?

— О нем все знают. После смерти жены Рожновский несколько дней спрашивал всех в доме, не видел ли кто шкатулки, принадлежавшей его жене.

— А чем закончился ваш разговор с журналистом?

Милевский ловкач, ничего не скажешь! Отвел Олеся в сторону и предложил ему пять тысяч злотых. Что нам оставалось делать — мы их взяли.

— А ваше мнение об этом инциденте, пани Нина?

— Дешево отделался! То есть, я хотела сказать — судить его надо!

— Нинка, ну что ты говоришь?

— А ты молчи! В прошлом году он убил Рожновскую, чтобы завладеть ее шкатулкой с золотом. Шкатулку нашел лишь сейчас! В этом я готова поклясться где угодно! И на суде тоже! Только никому не говорите об этом!

Уже был одиннадцатый час. Бакс собирался ложиться спать, когда кто-то громко постучал в дверь его комнаты. Он открыл и увидел бледную, испуганную студентку.

— Что случилось, Божена?

— Извини, но мне нужна твоя помощь, — сказала она дрожащим голосом.

— Заходи, успокойся и расскажи, что случилось.

— Я… просто не знаю… у меня… шарфик.

Он усадил девушку в кресло, стал гладить ладонью ее мягкие, пушистые волосы. Постепенно Божена пришла в себя.

— Ну, теперь расскажи, что же случилось.

— Шарфик, Арт, шарфик. Он висит на моем окне.

Бакс раскрыл шкаф. Два шелковых шарфа лежали на своем месте.

— Мои шарфы на месте, пойдем посмотрим, что за шарф висит у тебя.

— Нет! Я ни за что не войду в свою комнату! Иди один. Я останусь тут, можно?

— Оставайся сколько хочешь, а я схожу посмотрю. И запру твою дверь. Где ключ от твоей комнаты?

— Лежит на столе. Возвращайся скорее, я боюсь.

Бакс вошел в комнату студентки. Он был здесь первый раз. Чистая, уютная комната, на столе свежие цветы, в шкафу книги. Окно раскрыто настежь, вокруг центральной фрамуги завязан бантом шелковый шарф, коричневый в черную крапинку. Подойдя к окну, Аристотель развязал несложный узел и убедился, что шарф относился к тому же набору — тот же материал, размер, качество…

Выстрел в ночной тишине прозвучал неожиданно и не очень громко. Арт пригнулся под подоконником. Снова тишина. Тревожная, грозная тишина.

«Стреляли с дерева, — подумал Арт. И сразу пришла следующая мысль: — Если так, то „он“ и теперь там. Вот возможность захватить преступника. Осторожно, старик, осторожно. Ты имеешь дело с опасным и решительным противником. Но рисковать глупо. Надо действовать осторожно. Он прячется в темноте, он остается невидимым, у него оружие и он умеет с ним обращаться. Свет в комнате. Прежде всего погасить свет, сравнять шансы».