Авторская редакция - Опция поиска. Книга четвертая из серии «Сказки мегаполиса»

ныл, изводя Леру капризами по поводу глаженой рубашки и «опять яичница». Ему

хотелось натертых полов и запаха жареной картошки.

А Валерию в то время занимали поиски себя в реальности строящегося

капитализма. От перспектив захватывало дух. Захватывало дух от открывающихся

возможностей, которыми не воспользоваться было глупо, а медлить с этим – глупо в

квадрате.

В конце 90-х-начале нулевых активно плодились совместные предприятия

молодого российского бизнеса с бизнесом стран капитализма зрелого,

производственные кооперативы и ИЧП устойчиво держались на плаву, способствуя

процветанию поместного рэкета, крепли первые всходы коммерческих банков и

страховых компаний, больше похожих на финансовые пирамиды.

Должность плановика производства, увенчавшая ее диплом о высшем, не

давала Валерии ни малейшего шанса найти работу по профилю сей уважаемой в

недавнем прошлом специальности, но именно это и стимулировало Лерину

активность. Она жадно искала работодателя, который по достоинству оценит ее

мозги, изобретательность, энергию и прочие качества, не последними из которых

были напор и натиск.

Леру понесло из фирмы в фирму, с должности менеджера по продажам на

должность координатора тех же продаж, а потом она стала заместителем

управляющего страховой компании, а потом начальником департамента российско-

финского СП, а потом она подружилась не с теми людьми.

Рисковый мужик из «новых русских» убедил Леру бросить цивилизованных

финнов и начать работать на него. Под вывеской какого-то ООО, то ли «Рассвет», то

ли «Ракета», он арендовал стандартную выгородку на компьютерном рынке, где они с

напарником занимались продажей пейджеров и мобильных телефонов, на тот

момент товаром не многим доступным, но притягательным. Товар хитрыми путями

притекал им с дальних восточных рубежей, и, несмотря на транспортные и

таможенные издержки, дельту с продаж пацаны имели головокружительную.

«Соглашайся, старушка», – сказал ей тогда Антон, – «Не достало тебе что ли в

подземку спускаться? У меня ты за полгода заработаешь на тачку, а за год на

квартиру»

Но не корысти ради решилась Валерия на столь резкие перемены. Вернее, не

только ради корысти, и уж, конечно, не в первую очередь. Бурова жаждала какой-то

лихой пиратской романтики, ей хотелось добиться в жизни яркого результата, хотя

она и не понимала сама, какой результат ей конкретно видится в перспективе. А для

начала, просто стать рулевым, нет – капитаном, конечно же, капитаном собственного

корабля, а не служить винтиком отлаженного финско-российского механизма, где не

было места ни дорогой для русской души расхлябанности, ни полету идей, ни даже

инициативе. Ничего, кроме тупого прессинга и штрафов за трехминутное опоздание.

И она согласилась.

Антон был сильный и опасный человек, и его опасное обаяние заворожило

Бурову, не могло быть иначе. И новый темп жизни ее устроил, и нервно-рваный

график рабочих дней, когда неделями приходилось спать по пяти часов в сутки, а

потом разрешать себе внезапный однодневный отдых на берегу Адриатики, и азарт

конкурентной борьбы, и хлопки и шипение шампанского по завершении очередной

фантастической сделки. И насмешливая похвала Антона. И, конечно же, Леру

устроили деньги, хорошие деньги.

Но как-то случайно она обнаружила, что у некоторых сотовых телефонов,

поступающих партиями на склад, имеются прицел, затвор и магазин, хотя по

накладным с мобильниками все было чики-поки. Это открытие ей сильно не

понравилось. Она не решилась задать прямой вопрос Антону, инстинкт

самосохранения воспротивился. А потом Лера стала ловить на себе нехорошие

взгляды его напарника, и не знала, как эти взгляды следует оценивать. Не знала, но

предположение сделала.

Тот же инстинкт самосохранения заставил ее действовать. Она придумала

болезнь, и больницу, и последующий отпуск за свой счет. Не теряя времени даром,

нашла по обмену квартиру в противоположном конце Москвы, там и затаилась.

Она была рада-радехонька серенькой должности менеджера-маркетолога на

сереньком предприятии по производству ламп. Однако вскоре Валерия поняла, что

лампы были не накаливания, а бегущей волны, а это круто. Что производство было

высокотехнологичным и инновационным, а само предприятие, в смысле стен и

оборудования, выглядело сереньким и неказистым только на невнимательный

взгляд.

От должности менеджера она быстро добралась до руководителя отдела

маркетинга корпорации «Микротрон», и там прижилась, по сходной цене предоставив

в эксплуатацию капиталисту Лапину свои мозги, изобретательность и энергию.

За всеми этими перипетиями муж куда-то делся, Лера осталась жить одна,

радуясь, что никто теперь не отвлекает ее от собственной, частной и отдельной

жизни и не отнимает время на чушь – носки, трусы, рубашки и котлеты вместо

яичницы.

Она утвердилась во мнении, что идеальные люди есть, но идеальных мужчин

не бывает. Неидеальные ее раздражали, некоторые из них – бесили. Леонид

Воропаев, с которым они оказались соседями по дачным участкам, ее тоже бесил, и

даже в большей степени, чем многие другие. Он был кондово-прямолинеен, шумен и

громогласен, и ему было откровенно наплевать на то, как высоко она о себе думает.

Леонид приобрел соседний с Валерией участок со старой халупой посредине,

предполагая развалюху снести и соорудить на ее месте что-нибудь пышное и

конкретное. Лера на тот момент уже отстроилась и свой типовой домик из бруса с

мансардой и крошечной верандой холила, как старушка любимую болонку.

Знакомство их началось с вульгарного дачного конфликта, зачинщицей

которого явилась Лера и в котором была, мягко говоря, не совсем права. Главной ее

целью тогда было доходчиво объяснить новичку, что ему никто не позволит наводить

тут свои порядки, а тем паче, ущемлять в правах, создавая пусть временные, но все

же неудобства. Она пронзала холодным взглядом и рычала, демонстрируя повадки

«одинокой волчицы», чем Леонида весьма позабавила. В его глазах соседка тянула

лишь на подросшего щенка мастиффа, задиристого и самоуверенного.

Прикидывая, сколько соседке лет, он все время путался и сам потом себя

правил. То ему казалось, что Лере нет тридцати, то приписывал ей все сорок.

Мелькающая ребячливость и бьющая через край энергия постоянно сбивали

Леонида с толку, замарывая предыдущие выводы, основанные на морщинках и

прочих возрастных несовершенствах.

Соседке вполне подошли бы варварские доспехи из дубленой кожи с медной