Николай Аникин - Наркомэр

Михалыч вошел в здание конторы. Приблизился к Мартыну:

— Веди…

Они поднялись по ступенькам вверх и вошли в абсолютную темноту. В конторе пахло женскими духами, бумажной пылью и мышами. Жирный кот нехотя прошел мимо и уселся в отдалении, на лестничной площадке, блестя недовольными глазами. Побеспокоили косматого «директора».

Оба прибора ночного видения, пролежавшие год в контейнере, работали исправно. Пришлось лишь зарядить аккумуляторы. Все-таки Михалыч правильно сделал, что оставил «арсенал» в лесу. Не отдал никому. Он его под опись не принимал. Штука доставлена агентом. Тем самым, который предал. И не Михалыча вина, что вооружение теперь в его распоряжении. Просто агент проиграл, свалившись с пулей во лбу в болото. Потом его вынули, но Михалыча уже не было при этом. Однако руководство догадывалось, что вооружение, принятое под расписку специальным агентом, могло оказаться в руках полковника Кожемякина и тот его тихой сапой «приватизировал».

Зеленовато-лунный свет заливал помещение без окон. Вот и дверь, из которой днем выходил лысый. «Касса» — написано на двери.

Кассы Михалычу брать не приходилось. Он приблизился к ней и достал отмычки. Попробовать, конечно, можно. Сунулся к замку, но тщетно. Ни одна отмычка здесь не пригодится: замок реечный, изготовленный заводским умельцем. Вот это попали. А так хочется открыть эту дверь. Могла выручить только отвертка, среднего размера. И то не одна, а две. Потому что реек тоже две. Можно вырезать сталь вкруговую с помощью портативной газовой горелки, но тогда будут приняты беспрецедентные меры безопасности, и войти еще раз сюда будет невозможно.

— Неси, Федя, пару отверток из машины, — прошептал Михалыч.

— Каких? Там их несколько…

— Чтобы в отверстие проникли и не сломались при этом.

— Понял…

Негр ушел. Звенящая тишина стояла в помещении. Где-то в углу трудился сверчок. Кажется, Мартын ходит уже целый час. Михалыч взглянул на часы: прошло всего две минуты. Вот еще две… Шаги… Кот на площадке пригнул голову. Михалыч встал за кадушку с тропическим деревом, рядом с вешалкой, и отвернулся. Свет фонарика скользнул по коридору, застыл на секунду и вновь погас.

— Говорю, нет никого… Показалось!

Кот вдруг истошно взревел и полетел по коридору, бороздя по каменному полу когтями. Забежал под кадушку и сидел там, утробно ворча. Совсем незаслуженно получил. Ни за что пнули…

— Оставь его, — сказал голос.

— Это я его, значит, видел… Надо сказать, чтобы не оставляли… И дверь надо закрыть. Там же накладной, английский…

Шаги на ступенях затихли.

Михалыч вышел из укрытия. В тени «дерева» его, вероятно, приняли за одежду, висящую на вешалке. Правильно сделали. Рука у него сжимала ручку пистолета-пулемета с глушителем. Если бы они сделали еще хотя бы шаг, то легли бы здесь же, а это никого не устраивает.

— Иди ко мне, котя… Кис-кис-кис…

Однако «котя» не шел, шипя из-под кадушки.

— Иди ко мне…

Михалыч протянул руку и погладил животное по вздрагивающей спине. Кот успокоился. Возможно, это была кошка, но Михалыч почему-то думал, что именно кот. Не станут держать в служебном помещении скотину, которая через каждые три месяца обзаводится потомством.

С тяжелой ношей в руках Михалыч осторожно спускался по ступеням. Кот был жирный. Свежатиной питался…

Не стоило Михалычу спешить: охранники еще копошились внизу с дверью. Им не давала покоя мысль: как закрыть дверь, не прибегая к лому. Замок был неисправен.

— Брось его. Идем. До утра не так много осталось…

— Тихо! Кажется, опять крадется… Сейчас я его.

Парень, осторожно переступая, стал подниматься в сторону Михалыча. Кожемякин прятался пролетом выше, за выступом. Парень идет с выключенным фонарем. Он его потом включит…

Кот съежился в руках у Михалыча и, кажется, даже стал меньше весить. Бросок — и меховая штуковина с ревом вцепилась в лицо ненавистному врагу.

— А-а-а-а! — взвизгнул охранник, махая руками. Фонарик покатился по полу. Кот выскочил за дверь и скрылся из вида.

Охранники выскочили наружу. Михалыч опустился, поднял с пола фонарик и вновь отступил.

За дверью продолжался вопль:

— Говорил тебе! На хрен она тебе сдалась, эта кошка!

— Я их с зоны еще ненавижу… Как увижу, так нога чешется… Фонарик надо забрать.

Дверь на пружине отворилась, охранники вновь вошли и стали ползать на коленях. К двери мог подойти снаружи Мартын, и тогда неизбежной станет перестрелка. Нервы у Михалыча на пределе. Зря втянул гражданского человека.

— Нету нигде. Закатился куда-то… Идем. Утром вернемся и найдем. Там же все равно свет.

Они вышли, хлопнув дверью, и все стихло. Слава богу, пронесло! Михалыч подошел к двери: в тамбуре стоял негр. Его не заметили бы даже в сумерки.

— Ну?..

— Вот они… — и протянул пару отверток. То самое, что и требовалось.

Они поднялись вверх. Михалыч прижался плечом к двери и услышал слабый щелчок. Нужно выбрать слабину и в это время попытаться с помощью отвертки двигать рейку от косяка. Двинул. Отпустил дверь. Рейка зажата. Вновь упер отвертку в рейку через паз, выбрал слабину и снова передвинул. По пять миллиметров всего.

С трудом он справился с одной и заклинил ее отверткой, чтобы не скользила под давлением пружины вновь к косяку.

То же самое проделал и с другой. Наконец-то. Израсходовал полчаса, пока открыл. Теперь осторожно внутрь. Мартын утверждает, что не видел на ней проводов сигнализации, а ведь их на стальной поверхности не так легко скрыть. Значит, нет ее там вообще. Так и есть, пусто.

Они вошли внутрь. На столе стоит старая пишущая машинка марки «Любава», на полу — корзина для бумаг. Ничего особенного. Обыкновенный офис образца семидесятых. И никакого компьютера. Зато во всю стену висит стилизованный плакат: боец в буденновке, держа в руках винтовку, показывает на тебя пальцем и спрашивает: «А ты записался добровольцем… в отряд гражданской обороны???» И три вопросительных знака.

На полке лежали брошюры Ленина В.И. «Как реорганизовать рабкрин?», «Шаг вперед, два шага назад», а также «Советы постороннего». Порядком истрепанные. Тут же находился план неотложных действий на случай нападения с воздуха. В пепельнице лежала гора окурков, а рядом с сейфом в уголке блестели несколько рюмок, воткнутых одна в другую, и сморщенный огурец.

— Куда это мы с тобой попали, Федя? — проговорил Михалыч. В голосе у него звучала драма. — Значит, лысый, говоришь? Это же кабинет гражданской обороны. Они на каждом предприятии существуют. Идем отсюда. Мне уже плохо…

Они вышли. Михалыч утопил пальцами рейки замка и, удерживая их в таком положении, приблизил дверь к стальному косяку. Опустил рейки на косяк, убрал пальцы из-под стального листа и слегка надавил. Рейки под воздействием пружин прыгнули в гнездо. Дверь защелкнулась.