Ирина Дроздова - Смерть швейцара

Ольга от нечего делать принялась поглядывать сквозь узкую амбразуру окошка на засыпанную снегом маленькую площадь, где прогуливались первозванские жрицы любви.

«А я даже не спросила у него, что это за бетонный куб, вокруг которого местные бляди водят свои хороводы, — подумала она. — Наверняка это какое-нибудь НИИ. Отличный символ — тотальная продажность наряду с новейшими научными разработками, что таят в себе смертельную угрозу для человечества. И все это мы заберем с собой в двадцать первый век. Ольга вздохнула. За последние сто лет люди, как оказалось, чище не стали. Зато убивать друг друга научились куда изощреннее, чем раньше. Куда катится мир?»

Этот многотрудный философский вопрос так и не получил своего разрешения, поскольку мыслительный процесс молодой женщины был прерван стуком в дощатую дверь, вслед за чем последовала громкая тирада, произнесенная Сенечкой.

— Все, барышня, вылезайте из будки. Нашел я вам шофера — и не какого-нибудь мерзавца-частника, а вполне добропорядочного таксиста.

Пока Ольга вскакивала и отворяла дверь, голос ларечника продолжал информировать ее о достоинствах найденного им шофера.

— Совсем молодой еще. Ездил забирать машину из ремонта. Потом ему надо в таксопарк. Но готов перед этим отвезти вас в Усольцево. Просит сотню. Дадите?

Ольга до того намерзлась и устала, что согласна была дать и двести. Все что угодно — только бы поскорее улечься в кроватку в своем одноместном номере. Когда она в сопровождении Сенечки вышла из ларька и завернула за угол, то увидела — на том самом месте, где прежде стоял милицейский «жигуленок» — окрашенную в канареечный цвет заветную «волгу». Рядом с ней переминался с ноги на ногу худощавый парнишка.

Ольга всмотрелась — симпатичное молодое лицо, слегка осунувшееся от усталости. Сенечка не соврал — водитель внушал доверие.

— Довезешь девушку до санатория и проводишь до самой двери, — наставлял между тем таксиста ларечник. — Лишних денег не бери, с ухаживаниями не приставай и нигде не останавливайся, пока не доберешься до Усольцева — сам знаешь, почему. На обратном пути заедешь ко мне и расскажешь, как все прошло. Держи, — Сенечка извлек из-под полы своей куртки блок сигарет «Кент». — Это тебе от меня. Когда вернешься, получишь еще один такой. Тебе все равно по этой дороге возвращаться.

Ольга поразилась душевной чуткости Сенечки. Судя по всему, к женским чарам он относился довольно равнодушно. Чем тогда, спрашивается, она его взяла? Откровенностью? Своей незащищенностью? Умением говорить с самыми разными людьми? Господи, сколько же за этот день у нее возникло вопросов, оставшихся без ответов.

Время, однако, уже приближалось к двенадцати ночи, и Ольга, с чувством пожав Сенечке руку, полезла в машину. Хлопнули двери, завелся мотор, и «Волга» двинулась с места. Махнув на прощание щедрому ларечнику, Ольга устремила взгляд сквозь лобовое стекло. Смотреть на темные силуэты бетонных коробок первозванского «нового центра» ей уже не хотелось. Этот город доставил ей впечатлений куда больше, чем требовалось для одного дня.

Водитель молча крутил баранку и — в соответствии с наставлениями Сенечки — к пассажирке не приставал.

Но молчать слишком долго было не в привычке пассажирки и она, наконец, не выдержала.

— Вас как зовут, молодой человек? Меня — Оля. Я студентка вечернего отделения журналистики. Учусь и работаю. А к вам приехала немного отдохнуть. Что же вы молчите-то? А? Это невежливо, в конце концов.

Парень хмыкнул, крутанул руль, выжал сцепление, и они, набрав скорость, полетели по прямому, как стрела, пустынному шоссе. Машина монотонно вибрировала корпусом, подпрыгивая и лязгая сочленениями на неровностях дороги.

— Вы не против, если я закурю? — спросил вдруг водитель, не ответив пассажирке напрямую, но так или иначе вступая в разговор. Ольга закивала и тоже полезла в сумочку за своими «майлд севн». Совместное курение растопило лед отчужденности.

— Вова меня зовут, если вам так уж важно это знать, — пробормотал шофер скороговоркой и укрылся за облаком выпущенного им дыма.

— А скажите, Вова, что вы делали в столь поздний час в таком злачном месте? — поинтересовалась Ольга. — Вы ведь человек положительный, по всему видно: ведете себя сдержанно, не сквернословите — прямо тимуровец.

Вова отважился наконец поднять глаза на красивую пассажирку. Через минуту стало ясно, что увиденное ему понравилось, поскольку парень неожиданно вдохновился и застрочил без остановки, как пулемет. Ольге оставалось лишь наводящими вопросами направлять этот поток красноречия в нужное русло.

— Что, что? Профурсеток обслуживал. На жизнь зарабатывал. Есть там и гомики. Геи, как сейчас говорят. Или голубые. Не пойму только, почему их голубыми зовут? Что у них общего с этим цветом? Не знаете? Но гомики к театру выходят редко. Они в другом месте собираются — у филармонии. Говорят, среди них много музыкантов. С чего бы это?

— Так этот ужасный бетонный куб — театр? — Ольга поняла, что ошиблась, и выстроенный ею образ грядущего теперь придется менять. Что ж, сочетание тотальной продажности и притворства не хуже. Вернее, не лучше. Картина двадцать первого века в новой трактовке ничего не потеряла в гнусности, зато обрела дополнительные мрачные оттенки.

— Точно. Первозванский областной драматический театр. Мы с Танькой два раза туда ходили. «Бесприданницу» смотрели и «Гамлета». Это Танька билеты покупала. Танька — это девчонка моя. Мы жениться собираемся. Куплю вот тачку и патент на частное такси — и поженимся. Чего тянуть—-то, верно? А вы красивая. Прямо кинозвезда. Как эта, как ее... Ким Новак, во!

Ольге сделалось спокойно и комфортно. Люди, которые способны говорить в воздух, даже не особенно вникая, слушают их или нет, временами бывают чрезвычайно ценны, особенно в компании. Их не надо развлекать — они сами развлекут и заговорят кого угодно. Ну и потом — когда ты устала и нет сил разговаривать, они весьма уютно заполняют паузу, распространяясь о всяких милых пустяках.

— А ваша Таня не против, что вы ездите к театру? Ведь тут бродит масса прелестниц. Неужели она не ревнует?

— К шлюхам, что ли? Она не дура — по крайней мере, не до такой степени. Я же таксист. Она понимает, что таксист не выбирает, куда и с кем ему ехать. Хотя, конечно, бывает всякое. Но я знаю, как ее утихомирить.

— И часто вам, Вова, приходится возить жриц любви?

— Приходится, чего уж душой кривить. У нас, знаете ли, обычные граждане на такси не ездят. В Первозванске до любого места рукой подать, так что пешочком можно добраться, в крайнем случае, на автобусе или троллейбусе. Нет, денег с нашим народом не заработаешь. Летом с туристов можно слупить, а зимой, большей частью, мы обслуживаем торговцев с рынка. Так сказать, лиц кавказской национальности. Ну а они, известное дело, большие охотники до дам. Особенно до блондинок. Вы не заметили, почти все девчонки у театра блондинки? Во-во. Именно поэтому.