Джеймс Чейз - Том 9. Лучше бы я остался бедным. Выгодное дельце. Избавьте меня от нее

Джемисон подпрыгнул на месте:

— Пять миллионов?! Да вы рехнулись!

— Но, мистер Джемисон, для вас это такой пустяк! Рядовая, ничем не примечательная сделка. Зато работа-то будет ювелирная! Раз — и нет жены.

— Должно быть, вы считаете себя очень крутым парнем, Клинг. А теперь послушайте, что я вам скажу. Вы не получите от меня ни доллара, и вот почему. В записке, которую вы мне оставили, вы написали, что, если выкуп не будет уплачен, вы убьете мою жену. Так мне только того и надо. И что же вы собираетесь с ней делать? Вы, дубина? Вы ничего не получите, так что идите и выполняйте свою угрозу. Делайте с ней, что хотите, только убирайтесь отсюда!

Клинг громко и искренне рассмеялся. Настолько искренне, что Джемисон похолодел.

— Вы слышите, что я сказал? — заорал он. — Убирайтесь!

— Диву даюсь, мистер Джемисон, как это такой простофиля, как вы, смог сколотить такое состояние. Видимо, до сих пор вы имели дело только с сосунками. — Клинга, казалось, ситуация забавляла. — Скажите, мистер Джемисон, вас не восхищают успехи японцев в области электронной технологии?

Джемисон ошарашенно посмотрел на него. Что еще задумала эта сволочь?

— Что вы тут несете?! Я сказал вам — убирайтесь!

— Великая нация — японцы. Кто мог ждать такого от косоглазых? — продолжал Клинг как ни в чем не бывало. — Поначалу они просто передирали все у нас, но теперь!.. В области электроники они всех обставили. Вот послушайте…

Он сунул руку под пиджак, и Джемисон с ужасом услышал свой хотя приглушенный, но узнаваемый голос:

«В ЗАПИСКЕ, КОТОРУЮ ВЫ МНЕ ОСТАВИЛИ, ВЫ НАПИСАЛИ, ЧТО, ЕСЛИ ВЫКУП НЕ БУДЕТ УПЛАЧЕН, ВЫ УБЬЕТЕ МОЮ ЖЕНУ. ТАК МНЕ ТОЛЬКО ТОГО И НАДО…»

Клинг двинул пальцами, раздался легкий щелчок, и голос смолк.

— Как вам это, мистер Джемисон? Электроника! Много пользы принесла мне эта игрушка. Советую и вам такую же завести. Когда мы вели с вами тот интересный разговор о бомбе, эта штучка тоже работала. Запись разговора полная и весьма качественная.

Джемисон, ошеломленный легкостью, с какой его схватили за горло, сидел не шевелясь. Мыслей никаких не было — одна только всепоглощающая ярость. В столе у него всегда лежал револьвер 38-го калибра. Рука сама дернулась к ящику.

— А вот этого не надо, мистер Джемисон, не выйдет, — спокойно сказал Клинг. — Вы лучше сюда посмотрите.

Подняв глаза, Джемисон увидел ствол «беретты», которую держал в руке Клинг.

— Не успеете, Джемисон. Так что лучше подумайте о своей жизни и положите руки на стол. Поговорим спокойно. Шуточки с «пушками» хороши против простофилей из вашего круга, со мной они не проходят. Думаю, мне не надо объяснять вам ситуацию, мистер Джемисон?

Шерман несколько минут сидел неподвижно, не произнеся ни слова… Затем, пожав плечами, сказал:

— Я не могу быстро собрать такую сумму.

— Я даю вам десять дней, — сказал Клинг подымаясь. — Если до 18-го числа меня не известят о переводе на мой швейцарский счет пяти миллионов, пленка будет передана в ФБР.

— Вы получите деньги, — рявкнул Джемисон, — но не пытайтесь снова нагреть меня!

— Не беспокойтесь, мистер Джемисон. Уплатите, и с вашей женой будет покончено.

Помахав рукой, Клинг вышел на террасу и скрылся в темноте.

Ресторан с простодушным названием «Хороший ресторан» славился отменным выбором блюд. Благодаря этому заведение собирало обильную денежную жатву с горожан. Юный Фредерик Уайтлоу, глаза которого сияли от предвкушения, обозревал холмик спагетти под томатным соусом с огурцами, который только что выставил на стол вышколенный официант. Обжора думал про десятидолларовую бумажку, подаренную ему Террелом. За спагетти должен был последовать цыпленок в каком-то совсем уж умопомрачительном соусе. Как только официант отошел, Фредди набросился на еду. В это время дверь ресторана открылась, пропуская Сидни Драйсдела. Он только что добил свою колонку и решил перекусить, прежде чем отправиться домой к интересной телепрограмме. Как обычно, Сидни с профессиональным интересом огляделся по сторонам — может, подвернется что-нибудь для следующего выпуска. Взгляд его упал на Фредди, жадно поглощающего порции спагетти.

Репортер вспомнил, что пацан — сын одного из самых влиятельных людей в городе, и инстинкт подсказал ему, что не мешает подойти поближе к юному обжоре.

— Хэлло, Фредди, — сказал он, выдвигая из-под столика стул и присаживаясь. — Приятного аппетита. Выглядит твой стол недурно.

— Уммгу, — промычал тот, наматывая на вилку очередной ролик спагетти.

— А что это ты не дома обедаешь? Случилось чего?

— Точно. Шеф полиции подарил мне десятку, ну, я и решил немного перекусить в ресторане — надоела домашняя жрачка.

Драйсдел навострил уши.

— Ну да? И за что ж это тебе начальник десять баксов отвалил?

— Секрет, мистер Драйсдел. За одну важную информацию.

— Он, конечно, человек добрый и уважаемый, — ласково прищурившись, с мягкими интонациями, весьма убедительно проговорил Драйсдел, — но что такое, в сущности, десять долларов? Пшик! Я вот тоже покупаю информацию, но в отличие от него не скуплюсь. Как, Фредди, может, ты и со мной поделишься?

Фредди-бурдюк отложил вилку и посмотрел на Сидни оценивающим взглядом.

— Отчего же нет, мистер Драйсдел. Запросто. За триста баксов.

— Ну ты даешь! Вот уж поистине — сын своего отца! Широко шагаешь — то десять, а то сразу триста! А где же промежуточные этапы? Где двадцать, тридцать, сто?.. Должно быть, очень важная тайна?

— Именно так оно и есть, мистер Драйсдел. Большей сенсации вы в жизни не слыхивали.

— Ладно, сговоримся на сотне, но сначала ты скажешь, о чем идет речь.

— Триста, мистер Драйсдел. Секрет связан с мистером Шерманом Джемисоном.

У Драйсдела перехватило дыхание.

«Джемисон!»

Тут пожилой официант принес новое блюдо, и Фредди с вожделением уставился на цыпленка.

— Так, значит, речь идет о мистере Джемисоне? — спросил Драйсдел, стараясь казаться не слишком заинтересованным.

— Ну, не совсем о нем, скорее о его жене.

— И с этим ты ходил к шефу полиции, Фредди?

— Да, речь идет о серьезном преступлении.

Драйсдел перестал дышать.

— О каком же преступлении?

— Вот в этом-то и состоит секрет. Шеф полиции велел мне молчать, но триста долларов — большие деньги.

Больше Драйсдел не колебался, он и так уже сидел, как на сковородке. Деньги в конце концов не его — редакция не жалела расходов на информаторов и хорошо платила за интересные новости. Журналист извлек из бумажника три сотенных купюры:

— Вот, Фредди. А теперь выкладывай.

Фредди-бурдюк бросил взгляд на ассигнации, затем оторвал ножку цыпленка.

— Только после того, как деньги будут в моем кармане. Отец учит меня придерживаться правила: деньги вперед!