Джеймс Чейз - Том 9. Лучше бы я остался бедным. Выгодное дельце. Избавьте меня от нее

— Слава Богу, наконец-то хоть какая-то работенка, — заявил Тэннер. — Будет исполнено!

Он бросил трубку.

Фредди-бурдюк, слушая этот разговор, только кивал одобрительно.

— Да, действительно, вы самый оперативный детектив в полиции, — заметил он. — А теперь можно мне идти домой, а то я могу к обеду опоздать? Отцу это очень не понравится.

— Придется еще немного задержаться, Фредди. Можешь позвонить родителям.

— Пожалуй, мне следует это сделать.

— Только вот еще что я тебе скажу, Фредди. Твои показания, похоже, подтверждаются, но я прошу тебя пока что не говорить никому ни слова о том, что случилось, — ни друзьям, ни даже родителям. Понял? Скажи отцу, что немного задержался с друзьями.

Бурдючок нахмурился:

— А как же насчет обеда? Я есть хочу.

— Сейчас все устроим, — терпеливо ответил Лепски. — Хочешь хороший бутерброд с сосиской в соусе?

— Лучше два с двойной порцией сосисок. И соуса побольше.

Лепски почувствовал, что у него на виске начала пульсировать жилка. Ну и ненасытное брюхо в таком нежном возрасте! Он схватил телефонную трубку:

— Чарли! Пришли двойную порцию сосисок, и чтобы они тонули в соусе, и, Бога ради, не вздумай даже рот открывать — я ведь чувствую, что ты хочешь возразить, так вот не смей!

Он швырнул трубку на рычаг.

Фредди позвонил домой, и Лепски по его репликам понял, что родителей мальчишки мало занимало опоздание отпрыска к обеду.

Мальчишка начал вспоминать дополнительные подробности. Один из бандитов был в белом пиджаке, другой — в темной тенниске с глубоким вырезом и в темно-зеленых брюках. Больше он ничего не заметил.

Такое похищение должно было стать сенсацией года. Надо только уведомить местное отделение ФБР, но прежде всего поставить в известность шефа полиции Террела. Старик наверняка ухаживает сейчас за розами в своем садике. Да, и еще Бейглеру сообщить. Лепски с сомнением посмотрел на Фредди. А если парень все-таки дурачит его? Нет, вряд ли. Этим не шутят.

— Слушай, Фредди. Мне нужно принять важное решение. Ты точно не шутишь? Это все правда?

— Я же все рассказал, — раздраженно ответил бурдюк. — Можете, конечно, не верить, если хотите. А где мои бутерброды? Я ужас какой голодный!

Но Лепски уже разговаривал с шефом полиции.

— Сейчас буду, — ответил Террел. — Парня пока не отпускай.

Вошел посыльный с пластиковым пакетом.

— Кто тут заказывал сосиски в луковом соусе? — спросил он, криво ухмыляясь.

— Это для него. — Лепски ткнул пальцем в сторону Фредди. — И не скалься! — рявкнул он посыльному, — а то еще большим идиотом выглядишь, чем ты есть.

Посыльный бросил пакет на колени мальчишке и удалился с постным выражением лица.

Лепски позвонил Бейглеру домой, зная, что тот скорее всего пьет кофе в ожидании спортивной передачи. Новость, переданная Лепски, бросила сержанта в панику.

— Выезжаю немедленно. Шефу сообщил?

— Он уже едет, — сказал Лепски, вешая трубку.

Толстячок тем временем уплетал сосиски. Лепски вдруг вспомнил, что обещал Кэррол пойти с ней в кино и ресторан. Он снова вызвал Чарли Тэннера и попросил позвонить Кэррол и передать, что все отменяется.

— Только не я, — взмолился Тэннер. Взрывной темперамент миссис Лепски ему был хорошо известен. — Сам звони. Мне мои барабанные перепонки пока еще дороги.

— Ты слышал, что я сказал?! — заорал Лепски. — Звони немедленно, или я тебе кишки выпущу!

Фредди с полным ртом кивнул в знак одобрения. Бурная деятельность, развитая Лепски, не оставила его равнодушным.

— Я вижу, мистер Лепски, что обратился к нужному человеку. Вы действительно самый лучший детектив.

Через десять минут в комнату детективов широкими шагами вошел начальник полиции Фред Террел. Он отвел мальчишку в свой кабинет и заставил повторить всю историю в полном объеме, лишь изредка перебивая парня уточняющими вопросами.

— Молодец, Фредди, — заявил он, когда убедился, что толстячок никаких новых деталей уже рассказать не может. — Ты нам здорово помог. Надеюсь, ты понимаешь, что пока что никому об этом рассказывать нельзя?

— Мистер Лепски уже предупредил меня.

— Отлично. Хочешь, тебя отвезут домой на патрульной машине?

— Нет, спасибо. Родители меня сейчас не ждут, так я лучше пойду покатаюсь на роликах.

— Прекрасная идея! — Террел, не имея своих детей, питал слабость к чужим. Он извлек из портмоне десятидолларовую бумажку. — Вот, возьми — может, проголодаешься, захочешь перекусить.

У мальчишки загорелись глаза.

— Да! Наверное, проголодаюсь! Вот спасибо!

После его ухода Террел вызвал Лепски и Бейглера.

— Похоже, что нам подвернулось весьма интересное дело. Я этому пацану верю. Прошло уже почти одиннадцать часов после похищения, и мистер Джемисон наверняка должен получить требование о выкупе. Раз он к нам до сих пор не обратился, значит, похитители угрозами заставили его не вступать с нами в контакт. Но сидеть сложа руки мы не будем. Я сам поговорю с Джемисоном. Послушаем, что он скажет.

Террел снял трубку и попросил телефонистку соединить его с виллой мистера Джемисона.

В 8.30. Нго Ви подъехал на украденном автомобиле к крутому спуску, ведущему к подземному гаражу заведения Люси Лафгарт. Клинг сидел рядом. Шеннон Джемисон без сознания лежала на полу машины, накрытая куском брезента.

— Подожди, я осмотрюсь, — сказал Клинг, когда Нго остановил машину у лифта.

Он вышел наружу, внимательно огляделся вокруг, убедился, что в гараже никого, кроме них, нет, и кивнул Нго. Подошел к лифту, нажал кнопку вызова.

— Давай быстрее, малыш, — сказал он, когда дверца лифта раскрылась.

Нго открыл заднюю дверцу и вытащил Шеннон из машины.

— Помочь? — спросил Клинг.

— Не надо, сэр. Справлюсь.

Нго затащил Шеннон в лифт, Клинг закрыл дверцу и нажал кнопку верхнего этажа.

Держа в объятиях Шеннон, вдыхая аромат ее духов, Нго испытал какие-то новые, ранее неведомые ему ощущения. Он чувствовал упругость женской груди, тепло бедер… Все это было для бедного вьетнамца совершеннейшим откровением. До сих пор у него просто не было денег, чтобы проводить время в женском обществе. Да и маменька настоятельно рекомендовала ему держаться от них подальше — на том основании, что такие забавы очень дорого обходятся. Нго был послушным мальчиком. Иногда, конечно, он ощущал, как в нем вздымаются какие-то смутные, непонятные силы и желания, но легко их подавлял, не потрудившись даже осознать их причину. Жизнь, которую он вел с матерью, приучила его к жесткому самоконтролю, дисциплине. Так что до сих пор женщины в его жизни ничего не значили. И вот сейчас близость бесчувственного тела Шеннон, отяжелившего его руки, доставляла ему неиспытанное ранее наслаждение.