Джек Ритчи - От убийства на волосок

— Нет, нет. Я не могу.

— Но почему, Герби? — жалобно восклицал отец. — Пожалуйста, скажи, почему ты отказываешься? Почему ты не хочешь выступать?

— Я не могу, — ответил Герберт. — Прошу тебя, не спрашивай меня ни о чем. Я не могу!

Рид заметил, что губы подростка побелели.

— Но, Герби. Ты получишь все, что захочешь. Только продолжай свою программу. Ты мечтал о телескопе. Я куплю телескоп завтра. Хочешь, куплю сегодня!

— Мне не нужен телескоп, — устало заметил подросток. — Я не хочу в него смотреть.

— Я куплю тебе пони, моторную лодку, плавательный бассейн! Герби, я куплю тебе все, что пожелаешь.

— Нет, — отрезал подросток.

Пиннер беспомощно обвел всех глазами. Он остановил взгляд на Риде, стоявшем поодаль, и поспешил к нему.

— Может быть, вы сумеете уговорить моего сына, мистер Рид.

Рид почесал кончик носа. В определенном смысле он был заинтересован в продолжении шоу. Ученый раздвинул столпившихся вокруг Герберта людей и протиснулся к нему.

— В чем дело, Герберт? Я слышал, ты не хочешь сегодня выступать по телевидению?

Герберт поднял глаза. Рид почувствовал угрызения совести при виде осунувшегося, озабоченного лица подростка.

— Я не могу это сделать. Просто не могу.

Рид еще раз почесал нос. Часть методики парапсихологии заключается в том, чтобы побудить субъекта к сотрудничеству.

— Если ты не появишься на экране, огромное число людей будет разочаровано.

— Я ничем не могу им помочь, — ответил Герберт унылым голосом.

— Но, что более важно, — многие люди испугаются. Они ведь не знают, почему не вышла в эфир передача с твоим участием. Люди будут строить догадки. Всевозможные догадки. Если они не увидят тебя, очень многие запаникуют.

— Я… Я… — Герберт потер ладонью щеку. — Может быть, вы правы. — Он медленно произносил слова. — Только… Только…

— Ты должен выступить сегодня!

Внезапно подросток сдался.

— Хорошо. Я попробую.

Присутствующие в студии облегченно вздохнули. Сотрудники центра, стоявшие неподвижно в соседних коридорах, стали расходиться по местам. Послышались взволнованно-радостные возгласы. Напряжение спало, поскольку худшее не произошло.

Первая половина выступления Герберта во всем походила на его предыдущие появления на экране. Однако голос подростка звучал неуверенно, и его руки слегка дрожали. Но обыкновенный телезритель вряд ли это заметил. Порассуждав о несущественном примерно минут пять, Герберт отодвинул в сторону книги и рисунки (он рассказывал об уроках черчения в школе) и начал говорить со всей серьезностью:

— Я хочу сказать вам о том, что произойдет завтра. Завтра, — тут он сделал паузу и проглотил слюну, — ваше завтра будет совершенно не таким, каким был любой день на протяжении истории человечества. С завтрашнего дня начнется новая эра для всех нас. Мы все будем жить в обновленном и лучшем мире.

Находившийся за стеклянной перегородкой и слушавший подростка Рид почувствовал при этих словах необыкновенное волнение. Он посмотрел на стоявших рядом с ним людей. Они, чрезвычайно взволнованные, с напряженными лицами внимали каждому слову несовершеннолетнего прорицателя. Нижняя челюсть Уэллмена немного отвалилась, и он машинально теребил свой яркий галстук.

— В прошлом, — продолжал молодой Пиннер, — мы испытывали весьма тяжелые времена. Почти вся история состояла из войн, которых было очень много. Как, впрочем, было много других бедствий и всякого рода катастроф. Мы испытывали кризисы производства. Умирали от болезней, лечить которые не умели. Мы видели, как гибнет плодородная почва, как неумолимо приближается всеобщий голод. Мы все страдали. Мы все переживали тяжелые времена…

Но, начиная с завтрашнего дня, — сказал торжественно Герберт, — все изменится, и наступят новые времена. Никогда не будет больше войн. Мы будем жить все вместе, как родные братья. Мы забудем об убийствах и ядерном оружии. От одного полюса до другого мир расцветет как прекрасный сад. Везде наступят благоденствие и достаток. Люди будут жить долго и счастливо. Никто больше не будет бояться. Впервые с тех пор, как человеческие существа появились на Земле, они обретут образ жизни, достойный людей.

Города наполнятся духовной чистотой и культурой. Для всех будут доступны искусство, музыка и книги. Мы станем мудрее, богаче, физически сильнее, чем те поколения, которые жили до нас. Каждый народ, каждая нация внесет свой вклад в общее благо. И очень скоро… — тут подросток замялся, словно споткнулся о собственную мысль, — очень скоро мы отправимся в космические путешествия на наших кораблях-ракетах.

Мы высадимся на Марсе и Венере. Побываем на Юпитере. Мы отправимся дальше, к самым границам нашей Солнечной системы. Мы увидим, что из себя представляет Уран и Плутон. И оттуда, если это возможно, мы полетим еще дальше, к звездам.

Итак, завтра все изменится к лучшему. Вот и все. До свидания. Спокойной ночи.

После того, как изображение Герберта исчезло с экранов телевизоров, некоторое время никто в студии не двигался и не говорил. Затем почти все разом взволнованно стали выражать свои чувства Рид, оглядев присутствующих, заметил расширившиеся от возбуждения зрачки, лихорадочный румянец на щеках у одних и мертвенную бледность у других.

— Интересно, какое воздействие этот новый счастливый мир окажет на телевидение? — спросил вслух самого себя Уэллмен. Его галстук с пингвинами выбился из-под пиджака и торчал сбоку. — Телевидение останется. В этом-то я уверен. Оно станет частью хорошей жизни. — И затем, обращаясь к Пиннеру отцу, вытиравшему носовым платком заплаканные глаза, добавил: — Увезите, и поскорее, отсюда своего сына, Пиннер. Его разорвут от радости на части, если он останется здесь.

Пиннер кивнул головой. Он схватил за руку Герберта, которого вновь окружали люди, и поспешил с ним к выходу. Рид почти бегом присоединился к ним. С его помощью они пробились сквозь заполнившую коридоры толпу и вышли на улицу через запасную дверь центра.

Не дожидаясь приглашения, Рид забрался в приготовленный для Пиннеров автомобиль и уселся напротив Герберта на одно из откидных сидений. Подросток выглядел очень усталым, но на его губах играла едва заметная улыбка.

— Скажите шоферу, чтобы он отвез нас в какой-нибудь тихий отель, — посоветовал ученый отцу прорицателя. — Вам не дадут покоя, если вы поедете домой.

Пиннер вновь утвердительно кивнул.

— Отель «Триллер», — приказал он водителю. — Но без спешки, приятель. Нам надо подумать.

Отец обнял одной рукой сына за плечи и ласково потряс его. Глаза Пиннера-старшего блестели.

— Я горжусь тобой, Герби, — прочувствованно сказал он. — Очень горжусь. Ты сегодня говорил о замечательных, замечательных вещах…