Василий Цепков - Солдаты порядка

Автобус проюзил по отполированной обочине и со скрипом раскрыл заиндевевшие двери. Среди нескольких пассажиров Филин увидел своего сослуживца — старшего инспектора розыска Андрея Петровича Кочкина. Они встретились еще утром в отделе и поэтому до Никольского кирпичного завода доехали почти молча.

Филин хорошо знал, чем живут люди, какие у них заботы, тревоги. Не занимать было опыта и Кочкину. Андрей Петрович уверенно шел по полузанесенной дороге, лишь изредка обмениваясь короткими фразами с товарищем. Десяток-другой метров, и вот уже в ногах заметались слабые тени: навстречу с трудом пробивался мутный свет от единственного в округе фонаря у магазина.

— Слышь, Филин, шумят что-то. Зайдем, — не оборачиваясь, сказал Кочкин.

— Товарищи милиционеры, — обратился шофер, — вот эти говорят, будто они из милиции, в магазин им надо…

Кочкин обошел толпу, остановился. Филин встал напротив. Василий Гаврилович сразу приметил незнакомцев. На том, что повыше, было кожаное пальто, на голове серая каракулевая шапка. Справа вертелся невысокий, в очках. А вот третьего, к которому подошел Кочкин, не разглядел, не успел…

Работники милиции Москвы и Химок нередко бывали на участках друг друга. Поэтому Кочкин с Филиным не нашли ничего подозрительного в том, что неизвестные назвались милиционерами. Но все же Кочкин сказал:

— Предъявите ваши документы.

— Документы? Документы — пожалуйста, — говоривший не торопясь полез во внутренний карман пальто. Вдруг он рывком выдернул руку: короткая вспышка, и воздух разорвал выстрел.

В ту же секунду два бандита скрылись в темноте. Третий, сбив с ног Филина, бросился в противоположную сторону. Не успел Филин подняться, как пули вновь прижали его к земле. В несколько прыжков он все же добежал до магазина, за которым исчез преступник. Ночь, непроглядная ночь растворила на глазах и так еле мелькнувшую в поле темную точку.

Выстрел за выстрелом загремели вслед — первый, второй, третий… Сухой щелчок — все, восьмого не будет. Ушел…

А в голове стучит: «Что же с Кочкиным? Как он там? Скорей к нему!»

Кочкин лежал на снегу, зажав рукой рану на груди…

…Управление внутренних дел. Чеканная строка на светло-сером граните:

«Кочкин Андрей Петрович. Капитан милиции, инспектор уголовного розыска Химкинского отдела милиции». И — «Вечная память погибшим при исполнении служебных обязанностей».

Сергея Михайловича Расторгуева только что поздравили с высокой правительственной наградой. Он смущенно поправил на кителе орден Трудового Красного Знамени. На минуту задержался у мемориальной доски с именами павших на боевом посту сотрудников серпуховской милиции. Склонил седую голову… Тихо сказал своему юному спутнику:

— Это и его награда. Учителя моего — Кузьмы Васильевича Сотникова… После войны шла тяжелая борьба с бандитизмом. И теряли мы в той борьбе своих товарищей…

…Сорок шестой год прошел нерадостно. В магазинах по-прежнему были очереди, рынки кишели спекулянтами. Кое-где «пошаливали» вооруженные бандиты. В это трудное время уголовный розыск возглавил коммунист Кузьма Васильевич Сотников, тогда же пришли сюда Расторгуев, Курочкин…

Той поздней ночью так и остался нетронутым скромный новогодний ужин семьи Сотниковых. Уставший за день напряженной работы начальник угрозыска собрал все силы, чтобы на Вокзальной улице задержать подозрительного прохожего. А едва рассвело, постучал в кабинет дежурный: прошедшей ночью ограблен продовольственный склад райпотребсоюза. В отделе уже находился доставленный Сотниковым один из организаторов грабежа.

Сотников никогда не ошибался в человеке. Преступника, пусть и хитрого, замаскировавшегося, он распознавал по ему одному известным признакам.

Не успели высохнуть чернила на протоколе, как появился встревоженный старший инспектор розыска Иван Сидоров:

— Кончился праздник, Кузьма Васильевич. Крупная кража в яслях ситценабивной фабрики.

— Собирай наших — Курочкина, Карасева, Сергеева, Расторгуева. Машины нет?

Преступники орудовали нахально. Детские ясли находились в центре города. Сторож, которого запихнули в сундук, толком так ничего и не сказал.

Повезло Расторгуеву. Он узнал, что в налете участвовали рецидивисты Петров и Андреев по кличке Куриный.

Через весь город опергруппа спешила на обыск. Тощий мерин словно понимал важность дела — семенил ногами изо всей мочи.

— Не опоздать бы. Загонят продукты, тогда попробуй докажи.

— Едва ли, Сергей. Наверняка и сами захотят полакомиться.

Сотников был уверен: что-нибудь из дефицита преступники обязательно припрячут.

Опытный оперативник оказался прав. Расторгуев достал из тайника подсолнечное масло. Бережно держал он в руках бутылку, как драгоценность. Дома у них масла не видели который год. Последнее страна отдавала детям.

И не выдержал молодой сотрудник, сказал сгоряча преступникам:

— Сволочи, у детишек отняли!

Лишь слегка тронул его за рукав Сотников.

За повседневными заботами забылось дело Куриного, тем более что и он, и его дружки давно находились в самом подходящем для них месте. Начальника розыска с помощниками видели всюду. Там, где появлялись они, затаивались спекулянты, укрывались в темные углы бандиты.

Но однажды мартовским пасмурным утром посуровели лица оперативников, их руки потянулись к оружию. Начальник отдела С. Г. Соколов был немногословен:

— Снова ограблены ясли ситценабивной фабрики. Значит, корень еще цел. Сторож убит. Похоже, что это работа известных вам Мельникова и Корнеева. Задача, думаю, ясная!

Тут же создали опергруппы и разошлись по засадам в местах предполагаемого появления преступников. Ночь прошла в тревожном ожидании. Нервы натянуты до предела. Неужели так и не придут?

На рассвете Сотников решает:

— Расторгуев и Курочкин остаются здесь. Возможно, бандиты все-таки явятся домой. Я, Алексеев и Карасев идем в город.

А город не торопился встречать воскресное утро. Только рынок уже гудел роем барахольщиков, продавцов снеди, любителей базарной толчеи.

— Нет их, все осмотрел. Нет, — оперативник развел руками.

— Нет, говоришь? Да куда ж им деться? Пройдем еще раз. Внимательнее смотрите, товарищи. Мельников и Корнеев не успокоятся, пока не сбудут награбленное.

Через несколько минут трое сотрудников подошли к улице Луначарского.

— Считай, зиму пережили. Жизнь наладится, вот только нечисть разную выведем… — Сотников не договорил. Алексеев тронул его за плечо:

— Смотри, Кибита!

В конце улицы мелькнула фигура в черном.

— Стой!

Кибита (Мельников), а рядом с ним Корнеев, застигнутые врасплох, злобно уставились на сотрудников милиции.