Елена Топильская - Белое, черное, алое

- Что вы, что вы, чувствуйте себя совершенно свободно...

- Не ерничайте. Судя по всему, вы знаете о наших отношениях?

- Я знаю, что они были.

-Маша... Можно мне вас так называть? Вы мне в дочки годитесь.

Я кивнула.

- Я очень виноват перед Нателлой. У нее была тяжелая жизнь. Зона, смерть мужа, ребенок, который не узнал ее, когда она вышла из заключения... Да еще и я. Ничего хорошего я ей не смог дать и ужасно обидел. Она чуть не умерла из-за меня. Выгнала меня потом, и правильно сделала. А я до сих пор не могу себя простить. Мы не виделись много лет. Когда она меня нашла в прошлом году и сказала, что только я могу ей помочь, у меня язык не повернулся ей отказать. Она рассказал мне о ситуации, и я согласился с ней, что другого выхода нет, детей можно спасти только так.

- И вы ей поверили?

- Да, Маша, я ей поверил. Я ей привык верить еще тогда. Мне до сих пор бывает тошно, когда я думаю о Нателле и нашей с нею совместной жизни. Она была на три года меня старше, я был еще сопляк и вел себя как сопляк. Я принимал как должное то, что она корячится на каких-то показах в тьмутаракани, чтобы денег заработать, меня обеспечить. Она ведь мне даже рубашки и дезодоранты покупала. Я, бугай, занимался только своей работой, денег ей практически не отдавал, но жрать и пить любил. Она меня обслуживала, а я это принимал. А ведь я должен был ее на руках носить. Я больше никого в жизни так не любил, как ее. И до сих пор ее люблю. Как я с нею жил! Как свинья, как скотина последняя. Ну ладно, это вам неинтересно. Что делать будем?

- Не знаю, Сергей Сергеевич, - повторила я.

- Вы ведь понимаете, что вряд ли докажете...

- Наверное, вы правы. Да я и не хочу доказывать. Я напишу рапорт прокурору с просьбой передать это дело другому следователю. И отдам ему все материалы, которые у меня есть. Сделает он из этих материалов те же выводы, что и я, тогда готовьтесь к разговору с другим человеком.

- Вряд ли, - Голицын усмехнулся. - Пруткин вам что-нибудь сказал?

- Пруткин сказал, что то, что было на самом деле, так же невероятно, как участие в преступлении президента Ельцина.

- Это вам он такое сказал, а больше никому даже сотой части этого не скажет. Чем-то вы ему понравились, наверное.

- А если другой следователь ему еще больше понравится?

- Посмотрим. Поживем - увидим.

- До свидания, Сергей Сергеевич. - Я поднялась с кресла и собрала свои документы.

-До свидания, Мария Сергеевна, было приятно с вами поболтать.

Голицын тоже поднялся и галантно подал мне куртку.

Как я хотела раскрыть это убийство, думала я, бредя по проспекту и наступая на корочки льда, затянувшие лужи. Зачем? Кому от этого лучше? Кто это сказал: "Чем больше я узнаю людей, тем больше мне нравятся кошки"?

В РУБОПе меня должен был ждать Денщиков с адвокатом, для предъявления обвинения. Арестовывать его прокурор города запретил, санкцию на него мне никто не даст, спасибо хоть обыск в его квартире санкционировали. Я писала протокол допроса своего бывшего коллеги, и мне очень хотелось напиться.

Подписывая протокол, Денщиков сказал:

- С обыском вы можете ехать куда угодно, только залезть туда, где я живу сейчас, у вас ручки коротки.

- То есть? - не поняла я.

- Вам санкционировали постановление на обыск по месту моей регистрации, у бывшей жены,-после предьявления ему обвинения мы с ним стали общаться исключительно на "вы", - но я сейчас живу не там, а у сотрудницы прокуратуры города Петровской Татьяны Васильевны. Вот туда попробуйте суньтесь. Быстро вам по ручкам нашлепают. Санкцию на этот обыск вам никто не даст.

- А зачем нам обыск у Петровской? Вы теперь там живете, и все ваше имущество там?

- Да, - подтвердил Денщиков.

- Значит, там и наложим арест на имущество.

- Но там и ее имущество!

- Мы опишем все, а она может обратиться в суд с иском об исключении имущества из описи. Потерпевшим причинен крупный материальный ущерб, и я обязана принять меры к обеспечению гражданского иска. Поехали прямо сейчас, для наложения ареста на имущество санкции не требуется.

- Поехали, - усмехнулся Денщиков.

И мы поехали туда, где он жил теперь с Таней Петровской. Адвокат Денщикова отправился на своей машине и вскоре пропал из виду. У меня еще хватило ума заехать в прокуратуру города, но Тани не было в приемной. Мы поискали ее в здании, но не нашли и поехали в адрес.

- Дайте ключи, - сказала я Денщикову, но он ухмыльнулся и ответил:

- А у меня нет ключей. Ключи у Петровской.

- Когда она должна прийти?

- Не знаю. - Он явно издевался. - Может, и вообще не придет сегодня.

Понятые, пожилые соседи с нижнего этажа, спросили:

- Ломать будете?

Я поколебалась:

- Будем.

Опер из РУБОПа недоверчиво на меня посмотрел, но принес из машины ломик и, еще раз потребовав подтверждения, ковырнул обвязку двери, от нее отлетела щепка, и треск ее вернул меня к действительности.

- Нет! - сказала я. - Стоп! Будем ждать. Это же не обыск, а наложение ареста на имущество.

Шел третий час ожидания на лестничной площадке; понятые, которых я не отпускала, извелись и прокляли все на свете. Денщиков сидел на корточках, прислонясь спиной к шахте лифта.

Лифт загудел, кабина лифта остановилась на нашем этаже. Из нее вышли гуськом Таня Петровская, адвокат Игоря Денщикова и, замыкающим шествие, начальник отдела прокуратуры города Будкин.

- Что здесь происходит? - закричал Будкин, не успев выйти из лифта.

-Ждем хозяйку, чтобы наложить арест на имущество, - ответила я.

Петровская зашипела как рассерженная кошка.

- Открывали?! - истерически спросила она, увидев валяющуюся на полу у двери щепку.

- Пытались, но не стали, - ответила я.

- Вон отсюда! - закричал Будкин рваным фальцетом.

- Что-о? - тут я уже возмутилась.

- Вон, уйдите отсюда! Вам нечего тут делать! Зачем вы сюда пришли без согласования с прокурором города?!

Я посмотрела на часы. Был восьмой час вечера.

- А вы, Андрей Иванович? - задала я встречный вопрос.

- Я здесь по поручению прокурора города, - ответил он так же нервно. - Я требую, чтобы вы ушли. Это квартира сотрудника городской прокуратуры. Какие у вас правовые основания находиться здесь?

Я подошла к нему и помахала перед ним постановлением о наложении ареста на имущество.

- Вот наше правовое основание. А какие у вас правовые основания выгонять меня отсюда и запрещать проводить следственное действие?

Стоя перед Будкиным, я явственно ощутила запах алкоголя, причем, похоже, не пива...

Он помолчал.

- У меня нет правовых оснований вас выгонять, - наконец признал он. - Но лучше бы вам отсюда уйти.

- А если я не уйду?

- У вас будут неприятности. Вы уже их заработали. Почему вы не подчиняетесь приказам вышестоящего руководителя?!

Он меня разозлил.