Алексей Макеев - Проказы разума

Теперь пришел мой черед напрячься.

– Смотри внимательнее.

Леха, продолжая разглядывать находившегося в коме Васнецова, медленно, словно рассуждая вслух, проговорил:

– Исхудал, конечно, болезнь никого не красит. Небрит, но это он. Да-да, он, Игорек, – произнес Пирогов уже более уверенно, – сомнений нет.

Сердце в моей груди застучало сильнее. Неужели я нащупал нечто важное, ведущее к раскрытию тайны убийств, происходящих в больнице? Явно меня что-то связывает с лежащим передо мной в кровати человеком, но вот что? На этот вопрос ответа пока у меня не было.

Мы с Лехой собрались уж было выйти, но в этот момент случилось нечто невероятное. Лежавший в коме Васнецов вдруг вздрогнул, ресницы его затрепетали, веки медленно и тяжело приоткрылись. Туманным взором мужчина окинул комнату, затем, с трудом концентрируя взгляд, остановил его вначале на Алексее, потом перевел его на меня. Губы под прозрачной маской дрогнули и зашевелились. Но что Васнецов говорил, было непонятно.

Я толкнул Леху в бок.

– Сними с него маску, – попросил я.

Пирогов явно побаивался парализованного, как побаиваются иной раз находящихся в беспомощном состоянии больных здоровые люди. Он посмотрел на меня очумело.

– Сам сними, – буркнул Пирогов и отступил на шаг назад.

Я всякого насмотрелся в больнице, поэтому ни парализованных, ни мертвых не боялся. Взялся за маску и опустил ее вниз под подбородок Васнецова. Его губы снова зашевелились, и я приблизил к ним ухо.

– Передай нашим, девятого октября в ноль три часа у Белых Камней, – уловил я еле слышный шелест произносимых Васнецовым слов и мысленно отметил, что указанное больным время и дата приходится на сегодняшнюю ночь.

– Что? Что он сказал? – с любопытством спросил меня Алексей.

Я махнул рукой, давая понять, чтобы он не мешал.

– Кто «ваши»? – спросил я. – И где эти Белые Камни?

Но на этот вопрос больной не ответил. Взгляд его был устремлен будто сквозь меня, осмысленное выражение в нем стало угасать, затем глаза прикрылись, а сухие губы плотно сомкнулись. Больше что-либо узнать у Васнецова не представлялось возможным. Так что оставаться здесь – терять время. Я вновь надел прозрачную маску на лицо больного и сказал Лехе:

– Пойдем отсюда, пока нас не застукали.

Мы с Пироговым развернулись и осторожно вышли из палаты.

Я проводил Алексея до лестничной площадки второго этажа. По дороге он все допытывался, что сказал Васнецов. Я озвучил то, что еле слышно прошептал больной, но объяснить Лехе, да и самому себе, что означали эти слова, не мог. Но я не отчаивался – до означенного Васнецовым времени оставалось еще восемь часов. Так что где эти Белые Камни и что там должно произойти в ноль три часа девятого октября, я еще успею узнать. Неплохо было бы еще и выяснить, кого Васнецов подразумевал под словом «наши».

Попрощавшись с Алексеем, я вернулся в свою палату.

Дождавшись, когда медперсонал больницы разойдется по домам, а в ней останутся только дежурные врачи и медсестры, я сказал Миклухе, что отправляюсь на некоторое время домой, и, попросив в случае, если меня вдруг будут разыскивать, дать мне знать по телефону, покинул палату.

Двери больницы еще не были закрыты, курильщики шныряли туда и обратно, чтобы выкурить на сон грядущий сигарету, и я, воспользовавшись моментом, вышел из больницы через двери. В своей машине переоделся в цивильную одежду и позвонил Насте.

– Привет, солнышко! – замурлыкал я. – Как твои дела?

– Здравствуй, Игорь, – откликнулась Настя довольно сухо.

– Так, понятно, – хмыкнул я, – настроение не очень. А в чем дело?

– Между прочим, – накинулась на меня моя подруга, – мог бы утром, уходя из дому, разбудить меня. Я чуть было на работу не опоздала.

Я уж не стал говорить девушке, что ушел не утром, а ночью, вообще разобидится, что бросил ее в своей квартире, и, оправдываясь, примирительно проговорил:

– Ладно, ладно, не обижайся, извини. Хотелось как лучше, чтобы ты подольше поспала. Ушел я рано… У меня к тебе предложение.

– Правда? – очевидно, чувствуя, что за моими словами кроется подвох, недоверчиво спросила Настя. – И какое?

– Хочу пригласить тебя сейчас в ресторан.

– Ха-ха, – вдруг рассмеялась мне в ухо девушка. – Странный ты какой-то, Гладышев. – Пока был здоровым, встречался со мной раз в неделю, а как в больницу попал, каждый день увидится норовишь.

– Видимо, после того, как в такси башкой о стекло треснулся, – пробормотал я, – какой-то орган, отвечающий за повышенное влечение к тебе, повредил. Вот с тех пор и рвусь на свидание. Так ты принимаешь мое предложение или нет?

– Конечно, принимаю, – как о само собой разумеющемся ответила Настя. – Кто же откажется от предложения любимого мужчины пойти в ресторан?

– Вот и отлично, – подхватил я. – Собирайся, я минут через двадцать за тобой заеду.

– Без проблем, – согласилась девушка и отключила телефон.

Двадцать минут спустя я уже стоял под окнами четырнадцатиэтажной башни, в которой жила Настя. Вышла она десять минут спустя – что ж, опоздание на десять минут вполне приемлемо, девушке необходимо было собраться, так что вышла она при полном параде – в вечернем платье и наброшенной на плечи курточке.

Девушка впорхнула на переднее сиденье и чмокнула меня в щеку.

– Сумасшедший ты все-таки, Гладышев. Непредсказуемый.

– Есть немного, – самодовольно отозвался я. – Люблю откалывать всевозможные номера.

– Но признайся, Игорь, – чуть капризно протянула Настя. – Ты же неспроста пригласил меня в ресторан. Наверняка опять затеял какую-нибудь авантюру.

Я завел двигатель автомобиля и тронулся с места.

– Все будет в порядке, душа моя. Не волнуйся.

– Обещаешь?

– Обещаю, – твердо сказал я.

Вскоре нам удалось припарковаться на запруженной машинами дороге за добрую сотню метров от ресторана «Рубин». Мы с Настей прошлись по сверкающей рекламными огнями улице и ступили в ресторан.

Сняв верхнюю одежду в гардеробе, вошли в зал. В нем было полно народу, однако метрдотель нашел нам два местечка за столом, расположенным, к моей радости, в том же самом конце зала, в котором мы вместе с тренерами праздновали второго октября день рождения Лехи Пирогова. Я очень надеялся, что и обслуживать нас будет тот же официант, что и прошлый раз, и мои надежды оправдались, к нам с Настей подошел уже знакомый мне по прошлому посещению парень лет двадцати пяти – блондин с довольно-таки смазливой физиономией. С достоинством дворецкого, обслуживающего лордов, он подал нам меню и, заложив руки за спину, остался стоять, ожидая, когда мы сделаем заказ.

Из спиртного я выбрал для Насти коктейль, сам по причине того, что за рулем, пить не собирался, ну и еще заказал кое-что из горячего, закуски и десерт.