Саманта Хайес - Пока ты моя

Поставив на стол бокал, Лоррейн привлекла мужа ближе. Ей стоило попытаться. Стоило приложить все усилия, чтобы забыть о произошедшем, чтобы каждый день, просыпаясь, видеть мужчину, за которого она вышла замуж. Мужчину, которого она любила и боготворила, вместо вот этого Адама, которого в последнее время только едко подкалывала, желая наказать и задеть побольнее.

— Стелле нужны новые школьные туфли, — прошептала Лоррейн у шеи Адама, подняв на него взгляд. От мужа исходило знакомое, родное тепло.

— Да и водосточные трубы надо почистить, — отозвался Адам, скользнув ладонями по ее бедрам.

— К тому же на завтрак ничего нет, — заметила Лоррейн, легонько коснувшись губами его губ.

Поначалу поцелуй был робким и нежным, примирительным и прощающим. А потом Лоррейн показалось, что через радость встречи их губ, смешение ищущих рук и переплетающихся тел она слышала, как Адам бормотал что-то о сожалениях и своей вине, о том, что будет любить ее вечно. То, что было потом, она помнила уже весьма смутно.

— Это снова вы, — с досадой произносит он, отрываясь от груды домашних работ на письменном столе.

Лицо учителя искажается гримасой, и он бросает мрачный взгляд на близнецов. Они успели воздвигнуть башню из «Лего», которая оказалась выше их роста. Ноа стоит рядом с башней на маленьком стульчике, пытаясь удержать в равновесии верхушку, и в этот самый момент все сооружение сгибается посередине.

— Это последний раз, когда вы меня видите, обещаю.

Услышав мой голос, мальчики дружно поднимают на меня глаза.

— Ура! — кричит Оскар. — Зои пришла!

Ноа спрыгивает со стула, и оба брата несутся ко мне. Башня рушится.

— Заберите свои коробки для завтраков, парни. Мы идем домой.

Я уже забрала их пальто с крючков перед комнатой группы продленного дня. Оба мальчика крепко обнимают меня за ноги, и мне приходится снимать их с себя, чтобы собрать для выхода на улицу.

— Это твое, верно? — спрашиваю я Ноа, совершенно точно зная, что пальто не его.

Он смеется и играючи стукает меня кулаком. А мне почему-то хочется плакать.

— Мамочка уже дома? — спрашивает Ноа.

Мы идем по тротуару, и его ладонь, уютно устроившаяся в моей руке, кажется горячей и немного липкой. Честно говоря, мне не хочется ее отпускать.

— Нет, еще нет. — Не имею ни малейшего понятия, что отвечать. Поступая на эту работу, я и не думала, что так привяжусь к ним. «Не лезь ни во что, добывай информацию, потом уходи» — такой была главная инструкция. Теперь дело провалено, и я знаю, что вряд ли снова найду работу, не говоря уже о каком-нибудь новом задании под прикрытием. В сложившейся ситуации перспектива заваривать чай и чистить до блеска ботинки босса кажется весьма завидной долей.

— А папочка уже дома? — спрашивает Оскар, эхом повторяя слова брата.

Я сжимаю его руку.

— Глупый, — насмехается Ноа и проползает между Оскаром и мной, пытаясь отцепить пальцы брата от моих.

Я мягко разворачиваю его в другую сторону.

— Боюсь, он еще не приехал домой. Но знаете что? Думаю, он вернется совсем скоро.

Я успела переговорить со своим боссом, и он уже подключает нужных людей. Мне остается только молиться, чтобы они смогли связаться с Джеймсом. Даже при том, что мальчики были совсем маленькими, чтобы помнить, как потеряли мать в прошлый раз, мне бы не хотелось, чтобы они переживали это вновь без своего отца.

— Кто-нибудь хочет сладостей по пути домой?

Я получаю ответ, на который рассчитываю, и мы останавливаемся у киоска, попавшегося по дороге. Целых десять минут уходит на то, чтобы близнецы наполнили маленькие кульки жевательными конфетами в форме розовых креветок, тянучками со вкусом малины и шербетом в форме летающих тарелок. Это немного отвлекает детей от того, что я рассказываю им за оставшуюся часть прогулки.

— Значит, мамочка уехала, как папочка? — спрашивает Оскар, когда я заканчиваю объяснять.

Я жду, что Ноа ответит на замечание брата своей обычной колкостью, но мальчик молча и задумчиво сосет сладости, когда мы подходим к входной двери.

— Да. Мамочка ненадолго уехала. Она плохо себя вела.

Прищуриваясь, я отпираю дверь и впускаю их в дом. Для меня оставшаяся часть дня пройдет за сбором вещей и составлением отчета. Но сначала мне нужно сделать звонок.

— Но теперь ты будешь нашей мамочкой, правда, Зои? — говорит Оскар, словно это так просто решается.

Я сажусь около мальчиков на корточки, помогая им развязать шнурки и засунуть ноги в тапочки. Комкая кульки со сладостями, они упорно пытаются стряхнуть с себя пальто.

— Нет, я больше не смогу присматривать за вами. — Не имеет ни малейшего смысла лгать им. — Мне действительно очень жаль. Мне нравилось быть вашей няней.

Это истинная правда. Я привязалась к ним больше, чем когда-либо могла себе представить, даже вставала среди ночи проведать их, если слышала какой-нибудь шум. Я вовсе не хотела становиться причиной ночных кошмаров Оскара и заставлять его думать, будто в его комнате пряталось чудовище.

Я поочередно смотрю в лицо каждого мальчика, и сердце томительно сжимается, когда их щеки вспыхивают. Оскар разражается слезами.

— Плакса, — язвительно бросает Ноа, но я знаю, что он чувствует то же самое.

— Ну уж нет!

И тут я понимаю, что с ними все будет в порядке. Они есть друг у друга, они — две половины целого. С этим близнецы и уносятся в гостиную, где начинают ссориться из-за пульта от телевизора.

А я прекрасно понимаю, что они чувствуют.

Взломанная дверь кабинета все еще открыта нараспашку. Покинув дом Пип, я поговорила с боссом, и теперь непрошеный визит братьев Элизабет обрел смысл. После истории с Пип я не знала, куда податься, так что первым делом приехала сюда и направилась прямиком в парк. Я села на лавочку, еще не оправившись от потрясения, вызванного событиями дня. Набрала номер и рассказала шефу обо всем, что произошло. Он объяснил, что братья Шихэн искали в доме те же бумаги, что и я.

— Ты действительно отлично поработала, Хэзер, — сказал босс так, словно никогда и не рассчитывал на то, что я справлюсь. Я позволила себе насладиться похвалой. — Я знаю, твою работу пришлось свернуть, но некоторые из отправленных тобой документов оказались ключевыми. Теперь у отдела по борьбе с мошенничеством из Джерси есть веское доказательство, и все благодаря тебе.

Я считала это задание своим последним шансом произвести благоприятное впечатление. Требования Сесилии не прошли даром, негативным образом сказываясь на моей карьере все эти годы. Мои фальшивые больничные в сочетании с ее постоянными телефонными звонками и безумными визитами прямо в полицейский участок почти не давали мне должным образом работать. Но Сесилия нуждалась в заботе, и помочь ей кроме меня было некому. Сестры, как и братья-близнецы, всегда должны держаться вместе. Я пообещала это маме до того, как она умерла, покинув этот мир восемнадцать месяцев назад в собственном припадке далеких от реальности заблуждений и обмана. То же самое я прошептала в гроб папе, перед тем как закрыли крышку, будучи еще подростком. Теперь остались только мы с Сисси.