Дональд Уэстлейк - Мокрушники на довольствии

– Может быть, кто-то недолюбливал ее, вы не знаете?

– Да кто мог ее недолюбливать, такую милую девочку. Она была еще совсем ребенком. Все ее любили...

– В таком случае, с кем она дружила? Круг ее знакомых?

– Я знал лишь немногих, – ответил Тессельман. – Вероятно, ее бывшая соседка по комнате сумеет помочь вам лучше, чем я. Ее зовут Бетти Бенсон.

– Я уже слышал о ней. У меня есть ее адрес, но я еще не ходил туда.

– Она могла бы вам помочь, – Тессельман положил свои костлявые суетливые руки на стол и уставился на них. – Такая милая девушка. Все ее любили.

В дверь постучали. Тессельман поднял глаза и крикнул:

– Войдите!

Дворецкий просунул голову в кабинет и сообщил:

– Мэйбл рожает, мистер Тессельман.

– О! – Тессельман тотчас преобразился, вновь превратившись в старого суетливого чудака; грусти, навеянной разговорами о Мэвис Сент-Пол, как не бывало. Он поднялся и торопливо обошел громадный стол. – Идемте! – позвал он меня. – На это стоит взглянуть.

Он затрусил по коридору, по-стариковски шаркая ногами, а мы с дворецким устремились за ним. Вся наша компания сгрудилась возле аквариума, в котором плавала Мэйбл со своими новорожденными детенышами. Тессельман принялся орудовать маленьким сачком, вылавливая мальков и отсаживая их в большую колбу, наполовину наполненную водой. Мэйбл металась туда-сюда, гоняясь за своим молодняком. То и дело преграждавший ей путь сачок привел рыбку в такую ярость, что она врезалась головой в стеклянную стенку аквариума.

– Они прекрасны, мистер Тессельман, не правда ли? – сказал Смокинг.

– Прекрасны, – откликнулся Тессельман таким же голосом, каким говорил о Мэвис Сент-Пол.

Я посмотрел на старика. Он не вызывал доверия. Слишком уж быстро происходили перемены. Казалось, они подчинялись какому-то сложному расчету.

Он превозносил достоинства покойной Мэвис Сент-Пол таким же тоном, каким расхваливал своих тропических рыбок, пожирателей собственных чад.

Мне больше нечего было там делать, да и Тессельман, похоже, напрочь забыл обо мне и о нашем разговоре, поэтому я сказал:

– Что ж, мистер Тессельман, кажется, мы обсудили все, что нужно. Я, пожалуй, пойду.

– О, да, – ответил он, отворачиваясь от своих рыбок. Тессельман на миг замер и малость похлопал глазами. – Повидайтесь с Бетти Бенсон, она расскажет вам о друзьях Мэвис, – посоветовал он мне и снова принялся орудовать сачком.

– Повидаюсь, – ответил я. – А вы не забудете о шлее, ладно?

– Да, я позвоню нынче днем. А, попалась, маленькая пройдоха!

– Я сам найду выход, – сказал я.

– Держите меня в курсе, – бросил Тессельман, не отводя глаз от рыбок.

– Хорошо, сэр.

Я миновал коридор из ужастика, лестницу из «Унесенных ветром», гостиную из рекламного приложения к журналу «Лайф» и вышел на улицу к своему «мерседесу». Я немного посидел за рулем, собираясь с мыслями. Тессельман предстал передо мной по меньшей мере в трех разных лицах, и только одно из них – лицо человека умного и расчетливого, показалось мне истинным.

Увлечение рыбками можно было рассматривать как некую отдушину, отдых от мыслительной деятельности. Собственно, этой цели служат все увлечения.

Но к чему эти крокодиловы слезы по Мэвис Сент-Пол? Тессельману почему-то нужно было внушить мне, будто он относился к Мэвис Сент-Пол не как к очередной любовнице, а гораздо серьезнее. Но зачем? Ответ на этот вопрос мог оказаться весьма интересным.

На обратном пути в город я остановился у телефонной будки и позвонил Эду, чтобы сообщить добрую весть о Тессельмане.

– Ищейки отозваны, – сказал я.

Эд ответил, что по-прежнему нет никаких известий ни о Билли-Билли, ни от него самого, и тогда я спросил, чем мне лучше заняться – поисками Билли-Билли или охотой на подставившего его умника.

– Забудь о Билли-Билли, – сказал Эд. – Где бы он ни прятался, полиция не может его отыскать, значит, место достаточно надежное. Найди подонка, который заварил кашу, а о Билли-Билли мы можем не волноваться.

Стало быть, моя следующая остановка у Бетти Бенсон, проживавшей в Виллидж, на Гроув-стрит близ площади Шеридана.

Гроув-стрит, естественно, была улицей с односторонним движением и вела в противоположную от цели моего путешествия сторону. Я попытался объехать квартал, что совершенно невозможно сделать в Гринвич-Виллидж, и в конце концов оказался на Гроув-стрит, между двумя «фольксвагенами», в полутора кварталах от нужного мне дома.

Бетти Бенсон жила в старом здании, которое перестраивали раз пять, и теперь уже невозможно было определить, с какой целью его первоначально возвели здесь. На двери подъезда был домофон. Я нажал кнопку, возле которой стояла фамилия Бенсон, спустя минуту зажужжал зуммер, и я толкнул дверь.

Бетти Бенсон обитала на третьем этаже, и в доме не было лифта. Я успел запыхаться, пока добрался, и вспомнил, что со вчерашнего дня спал всего несколько часов. На лестничной площадке я остановился, чтобы перевести дух и оглядеться. Все двери на этаже были закрыты, но в одной из них я заметил открытый глазок, а посему подошел и заглянул в него. Я увидел чей-то глаз, устремленный на меня из-за двери.

– Мисс Бенсон? – спросил я.

– Вам чего? – дверь приглушала ее голос.

Обычное для Нью-Йорка приветствие. Чем меньше у Нью-Йоркера пожитков, тем тверже он убежден, что за дверью его жилища собралось все остальное человечество, которое только и ждет удобного случая, чтобы обобрать бедняжку до нитки.

– Я – приятель Эрнеста Тессельмана, – сказал я. Это было не совсем верно, но мне казалось, что сейчас самое время произнести такое громкое имя.

Если Бетти была подругой, а в прошлом и соседкой Мэвис Сент-Пол, она, наверное, знала, кто такой Эрнест Тессельман.

Похоже, она и впрямь это знала, но ни капельки не обрадовалась.

– Идите отсюда, – сказала она.

– Я хотел поговорить с вами о Мэвис, – сообщил я.

– Я уже беседовала с полицейскими. Идите отсюда.

– Я не отниму у вас много времени, – пообещал я.

– Да уходите же, – твердила она свое. – Не хочу ни с кем разговаривать.

– Что вы так нервничаете? – спросил я.

– Забыли, что случилось с Мэвис?

– Не валяйте дурака. Я – друг Эрнеста Тессельмана, и мне надо поговорить с вами.

– Я вас не впущу, – заявила она.

– Тогда я буду ждать здесь, – пригрозил я ей. – Рано или поздно вы куда-нибудь пойдете.

– Я вызову полицию.

– Зовите полицейского по имени Граймс, – посоветовал я. – Мы с ним друзья.

Крышка дверного глазка захлопнулась, и я услышал, как Бетти Бенсон ходит по квартире. Интересно, неужели она и впрямь позвонит легавым? Я уже жалел, что связался с этой цыпочкой. Нервные женщины плохо действуют на меня.

Спустя пару минут глазок опять открылся, и снова показался глаз.