Владимир Угрюмов - Дикий и Зверь

Из прихожей раздался звук отрываемой двери.

-- Это папа! -- воскликнула девушка и выбежала в прихожую.

-- У нас гости, отец, -- слышал Дикий ее голос.

В комнате появился крупный, очень высокий мужчина в летнем костюме. Когда отец Ольги дошел до середины комнаты и свет из окна упал ему на лицо, Дикий неожиданно для себя узнал, да-да-да, с трудом, но все-таки он узнал это лицо...

10

-- Дик, сейчас они появятся. -- Старшина второй группы повернул обгоревшее от горного солнца лицо и добавил почти шепотом: -- Колек маякует, что его уже прошли.

-- О`кей, -- ответил Дикий и приподнялся из-за камня.

Ничего нового пока не видно -- все те же одноцветно-красноватые горы без растительности вокруг и горячее марево на фоне пронзительного чистого неба.

Дикий знал, что справа за камнями скрылись его парни, и он махнул им рукой. Тут же послышались приглушенние щелчки -- так щелкают предохранительные флажки автоматов.

Дело нехитрое, но смертельно опасное. Бригада Дикого перекрыла выход из ущелья, расположившись справа от него за грядой огромных камней. Из ущелья же вот-вот должен появиться отряд "духов", которые тоже не лыком шиты и не пальцем деланы. Афганцы и пакистанцы, или как их там еще, поволокут наркоту на территорию Таджикистана. Брать их легче не после границы, а до. Это погранцам или спецам переходить границу нельзя, а Дикому можно. Короче, афганские горы под ногами. Не хотелось бы умирать тут вдали от родимой березки или елочки. "В лесу родилась елочка, в лесу она росла, - завертелся в мозгах мотивчик. -- Зайчик серенький под елочкой скакал... Молчать". Дикий приказал себе, и песенка заткнулась. Он сел за камень и стал ждать...

Погранцы предоставили "крышу" и открывали границу, когда надо. Бригада Дикого партизанила в Афгане уже третий месяц и пока получалось, поскольку на крупные караваны они не нападали, а нападали на мелкие, которые по зубам. Наркота идет в Таджикистан, и там ее перерабатывают в подпольных лабораториях. Главная цель, конечно, лаборатории. Никто не сможет остановить поток наркоты, но можно достать лаборатории и сделать так, чтобы готовый наркотик уходил обратно за бугор, оттуда пускай кочует по белу свету. Бригада Дикого билась конечно же, не за идеи марксизма-ленинизма, а за свой карман, но Дикому и братве все же приятно было осознавать общероссийскую пользу от своего беспредельного мочилова. Сперва в бригаде находилось на довольствии тридцать четыре человека, но на сегодняшний день от "армии" осталось только двадцать девять бойцов. На войне как на войне. Людей убивают.

У каждого на голове американская рация, но сейчас разговоры запрещены. "Духи" могут проверить эфир и вычислить чужаков, приготовиться к бою. "За каждого викинга считалось стыдным брать менее десяти вражеских бойцов", -- вспомнил Дикий математику средневековья и загнал гранату в подствольник, передернул затвор "Стечкина", вложил пистолет обратно в открытую кобуру, пристегнутую к правому бедру. На левом бедре закреплен австрийский нож со специальным лезвием и сабельной гардой. Дикий машинально проверил шнуровку на высоких горных ботинках, поправил велосипедные перчатки с вырезами. В них потная ладонь не скользит по оружию. Бронежилетами они решили не пользоваться, поскольку в ближнем бою они от поражения все равно не спасут, а бегать в них неудобно. Главное в бою грамотно двигаться, тогда и не попадут в тебя. Если попадут, в жилете или без жилета, все равно останется одна тушенка. Сквозная дырка в теле лучше. А сквозную легче получить без жилета... Такие, вот, пироги-блины. Пельмени, одним словом...

Дикий просто поднял руку, не вставая. Он знал -- за ним, то есть за его камнем следили. Все в порядке. Сейчас начнется. "Духи" тоже не идиоты, хотя и "аллах акбар" у них в башке, но и они помирать не хотят, то есть, знают где их взять могут. А могут их взять именно там, где Дикий их брать собирался. До тропы от камней где-то с двадцать пять метров. Удобная позиция. Первых надо пропустить. Солнце, блин, палит, а ночью почти холодно. Ждали "духов" к ночи или по утру, а они, хитрецы сраные, решили по самому пеклу пройтись. "Идите, идите... Прибежали в избу дети, в торопях зовут отца... Ум-ца-ца! Мозги, молчать!" Это их территория, но слухи о том, что кто-то начал охоту за караванами, быстро распространяются, или же уже распространились. Тогда пиздец нам, налетят со всех сторон и живыми сожрут...

Вот первая пара. "Сладкая парочка". Не к Ленину, чай, ходоки. К Ленину крестьяне с посохами шли, а у этих не посохи, а американские пулеметы с большими прямоугольными ящиками вместо магазина. Там пулеметные ленты. А здесь мы, простое русские парни, сидим. И не видно нас.

На духах халаты и разноцветные тряпки на башки намотаны. Они и разведчики, и приманка, и ходячие трупы одновременно. Пусть проходят. Их снайперы встретят. Мы хоть и простые русские парни, но из самой читающей страны в мире. Чтоб нам пулемети строчили в спины -- такого хоккея нам не надо!

Вот и весь отряд-караван внтянулся из ущелья. Всего "духов", Дикий быстро считал, двадцать человек, пятеро из которых шли нагруженные тяжелыми армейским рюкзаками. Шестой рюкзак нес человек, одетый в лохмотья, страшный на вид. Чтобы разглядеть его получше, Дикий достал бинокль. Да, это не афганец. На славянском лице засохли кровоподтеки. Ежик светлых волос, ободранные камуфляжные штаны. Шел босиком, блин! Славянин упал на одно колено, стал подниматься. Один из духов тут же оказался рядом и ударил пленного по лицу. Пленный сделал шаг вперед и получил в бок прикладом винтовки. Это американская, М-16. Пленный не выдержал удара и упал, а "душары" останавились и принялись лопотать. Похоже, ругали того, кто ударил. Им тоже беспредельщики не нравятся, поскольку пленный все-таки тащил груз, а убить его можно после того, как он груз перенесет в Таджикистан. А Дикий смотрел на сцену, которая разыгрывались прямо напротив камня, за которым он спрятался, и думал: "Вряд ли этот спектакль поставлен специально для нас. Никто не станет играть под стволами. Может, кто-то и хотел бы найти мою группу и внедрить в нее кого-нибудь -- славянина, японца, эфиопа или пигмея... Кого получится. Но умирать за это... Хотя фиг их разберешь. Придется отбить пленного".

Ждать больше нечего. Дикий почти крикнул в микрофон рации:

-- Гранаты отставить! Среди "духов" наш. Дальник, "отстегнуть" прикрытие! Пошли, парни!

-- Готово, Дик! -- успел Дикий услышать сообщение от снайперов. Они, похоже, держали пулеметчиков под прицелом и мочканули их сразу, как только услышали голос командира.

-- Отлично! -- прокричал Дикий, выскакивая из-за камня.

Поливая пространство чужой земли из АКМа, он понесся в сторону остановившегося вражеского отряда. Через мгновение все завертелось, превратилось в поле боя, на котором гамлетовский вопрос "быть или не быть" решается в доли секунды, нет возможности даже задуматься о нем -- надо стрелять и постараться убить; убивать до тех пор, пока никого не останется, никто уже не сможет убить тебя... Вокруг кричали выстрелы и пели пули. Песня их похоже на художественный свист. Вот и первые мертвые "духи". Хорошо, что не последние. Вот еще и еще. Рация работала, и в наушниках матерились бойцы. Наша русская, победная речь...