Нэнси Розенберг - Месть

Дело Оуэн стало настоящей жемчужиной в его короне, в этом он не сомневался. Для него это был эпохальный случай, над которым он работал несколько лет. Бедная старая Этель Оуэн, думал он, возвращаясь на стоянку к своей машине. За три года ее тело так и не нашли, но он смог накопить нужные доказательства и добился осуждения за убийство второй степени. Произошло это всего несколько дней назад. Это первое дело об убийстве в графстве Вентура, которое удалось довести до конца, несмотря на отсутствие трупа. И сделал это именно он, Брюс Каннингхэм. Этим стоило гордиться, думал он, подходя к двери своей гаражной секции.

Он сел за руль, выглянул в окно и, посмотрев на небо, подумал, что, наверное, пойдет дождь. Здесь, в этих местах, он путал времена года; настолько они были похожи между собой, что нагоняло на него тоску. Кроме того, он панически боялся землетрясений. Если над головой пролетал самолет или рядом проезжал грузовик, если почва хотя бы слегка сотрясалась, Каннингхэм немедленно бросался к первому попавшемуся дверному проему, втискивая туда свое громоздкое тело. За свою жизнь он видел больше трупов, чем у него на руках и ногах было пальцев, десятки раз смотрел он в дула направленных на него стволов, но не выносил ощущения содрогавшейся под ногами земли. Из-за этого его дразнили все, включая жену и детей. Правда, его жена Шэрон утверждала, что он хочет уехать обратно в Омаху вовсе не из-за землетрясений. Ему надоели бесчисленные банды и бесконечное насилие и бессмысленность борьбы с тем и с другим. Иногда, ночами, он допоздна засиживался в столовой, когда жена и дети давно спали, стараясь разобраться с доходами семьи и свести концы с концами, раздумывая, стоило ли так мучиться на этой работе ради таких денег. На следующее утро он вставал и, выйдя на улицу, обнаруживал на мостовой тело ребенка, застреленного каким-то маньяком из проезжавшей мимо машины. Он начинал думать о том, что в один прекрасный день, возвращаясь с работы, он, упаси его от этого Господь, увидит тело собственного сына, застреленного по дороге в школу.

Выехав со стоянки, он направился к моргу, продолжая думать о деле Оуэн. Он с первого дня догадался, что Этель убил ее молодой смазливый дружок. В ее доме были найдены вещественные доказательства убийства: кровь и явные следы борьбы. Дружок немедленно уехал за границу, как только снял со счетов старухи Этель все деньги и продал ее новенький «кадиллак», подделав для этого ее подпись на квитанциях. Когда жюри присяжных вынесло вердикт о виновности, был ясный солнечный день, и Каннингхэму показалось, что Этель Оуэн улыбается ему с небес. Может, из-за таких вот случаев он и продолжал служить в полиции, думал он, останавливая машину на стоянке у морга.

Войдя внутрь, он показал свое служебное удостоверение, сказал, что ему нужен труп Эрнандеса, и в сопровождении высокого женоподобного лаборанта прошел в выложенную кафельной плиткой прозекторскую. Лаборант проверил имя на бирке, привязанной к большому пальцу ноги трупа (это было похоже на этикетку в универмаге) и оставил Каннингхэма наедине с телом, уйдя в угловую комнату, где он работал с какими-то бумагами. Стянув с трупа белую простыню, он убедился в том, что тело соответствует описанию более восьмидесяти процентов жертв и пятидесяти процентов подозреваемых в этом графстве: испанец, под тридцать лет (этому двадцать девять), сто пятьдесят фунтов веса, в прошлом осужден за преступление, связанное с насилием. Обернувшись, Каннингхэм убедился, что лаборант не видит его, и, достав из кармана пузырек с камфарой, смочил себе ноздри. Он был не против того, чтобы разглядывать трупы, но отказывался добровольно их нюхать.

Причина смерти очевидна: в середине груди, там, где когда-то было сердце, зияла огромная дыра. Отблеск от стальной поверхности стола сквозь эту дыру заставил его подумать, что там внутри что-то лежит. Он подошел ближе и наклонился, чтобы лучше рассмотреть рану. К нему подошел похожий на мумию женоподобный лаборант и прощебетал:

— Если вы хотите взглянуть на недостающие части, то они сложены в банку с формалином.

Каннингхэм неопределенно хмыкнул. Ему всегда было интересно, какая душевная болезнь заставляет людей искать работу среди трупов, особенно за ту зарплату, которую им платили в этом графстве. Самое странное то, что работники морга всегда веселы и беззаботны, казалось, что они вот-вот начнут насвистывать веселенькую мелодию или чего доброго запоют.

С первого раза он не полностью снял с трупа простыню, и она прикрывала правую верхнюю часть тела. Теперь он рывком сдернул ее, обнажив правое плечо. Причина того, что простыня зацепилась, стала очевидной: рука висела в суставе на остатках сухожилия. На ум Каннингхэму пришло слово «сверхубийство».

— Жидкости тела уже проанализированы? — спросил он лаборанта.

— Сейчас посмотрим, — ответил тот, заглянув в свои бумаги. — Еще не полностью, но, кажется, содержание алкоголя не превышает ноль семь промилле, а наркотики в крови не обнаружены. Дайте нам передохнуть. Этот визитер поступил к нам только сегодня утром, а у нас и без него клиентов хватает. Мы и так регистрируем гораздо больше трупов, чем успеваем исследовать.

— Прекрасно, — без улыбки констатировал Каннингхэм. — Черт, по закону этого парня нельзя даже считать пьяным.

Сказав это, он вспомнил, что преступление было совершено сегодня рано утром. Он достал из кармана пиджака магнитофон и стал перечислять в микрофон видимые телесные повреждения. Закончив, он нажал кнопку «стоп» и снова прикрыл труп простыней. Он увидел все, что должен был увидеть. По дороге назад он сложил губы гузкой и почмокал на прощание лаборанту.

— Пошел я подальше от вашего залежалого товара, сладкий ты мой.

Усевшись в машину, он связался с диспетчерской.

— Шесть-пять-четыре, станция один, — сказал он.

— Станция один, поезжайте вперед, шесть-пять-четыре.

Обычно они никогда ничего сразу не отвечали по существу. Он полистал страницы дела. Ага, вот оно. Единственный свидетель — брат убитого.

— Станция, позвоните 495-3618 и скажите Мэнни Эрнандесу, чтобы он через тридцать минут встретил меня у крыльца своего дома.

Каннингхэм никогда не стучал в двери и не звонил в дверные звонки без экстренной надобности. Он хотел прожить еще несколько лет.

Зайдя в магазинчик, он купил сигарет и пакет чипсов. Положив пакет рядом с собой, он бросал чипсы в рот и жевал, пока ехал. Несколько дождевых капель упало на ветровое стекло. Типичная калифорнийская гроза: продолжительность пять минут.

Отодвинув пакет чипсов, он уточнил адрес. Мужчина испанского типа, похожий на убитого, стоял на тротуаре, засунув руки в карманы мешковатого хлопчатобумажного костюма. Парень хорошо выглядит, подумал Каннингхэм. Впрочем, покойник, когда еще был цел, тоже, должно быть, выглядел недурно. На парне был красный свитер, на голове бейсболка с надписью «Лос-Анджелес рейдерс» и темные солнцезащитные очки. Детектив обратился к нему через окно.