Джеймс Чейз - Том 23. Только за наличные. Ты найди, а я расправлюсь

Я не имел ни малейшего желания рассказывать о Петелли. Мне хотелось закрыть глаза и забыть обо всем.

— Навстречу нам на бешеной скорости мчался автомобиль, — начал я. — Делла пыталась уклониться, но машина на полной скорости врезалась в нас. Кстати, что с водителем сбившей нас машины?

Коп шумно выдохнул воздух.

— Сейчас мой черед задавать вопросы, — сказал он. — Но о парне вы тоже можете не беспокоиться. А теперь слушайте меня внимательно, молодой человек. Если вы путешествуете автостопом на грузовиках, то как вы оказались за рулем «бьюика»?

Настала моя очередь удивиться.

— Это был «бентли», и она сидела за рулем. Я сидел рядом с ней, а ее муж Пауль на заднем сиденье.

— Черт бы меня побрал! — воскликнул коп. Он снял шляпу и вытер пот на лысине. Водрузив шляпу на место, он сдвинул ее на затылок. — Вы были за рулем! А она сидела сзади! И там не было никакого чертова мужа! — наклонившись надо мной, он помахал тощим пальцем перед моим носом. — И эта проклятая машина была «бьюиком»!

Я заволновался.

— Но этого не может быть! — выкрикнул я, вцепившись в простыню. — Она сидела за рулем, а машина была черным «бентли». Встречный автомобиль врезался в нас. Спросите водителя, он все расскажет.

Коп помахал блокнотом у меня перед носом.

— Да не было никакой другой машины! Какого черта! С чего это ты так лжешь?

— Я не лгу! — сказал я, пытаясь сесть. Эта попытка дорого мне обошлась. В мозгу сверкнула молния, и я снова провалился в темноту.

Когда я вновь открыл глаза, был ясный солнечный день. Ширму убрали от моей кровати, и я мог видеть вторую пустую кровать. Я поискал глазами полицейского, но не нашел его. Некоторое время я лежал неподвижно, понимая, что это полезно для меня. Голова больше не болела, но в ней ощущалась какая-то гулкая пустота. С большим трудом мне удалось пошевелить руками. Я попытался проанализировать, что же сказал полицейский, но ничего не мог понять. Это меня не на шутку беспокоило. Никакой другой машины, никакого мужа, это был «бьюик», а не «бентли» и я сидел за рулем. Что бы это могло означать? Может быть, все это приснилось мне, в том числе и разговор с полицейским? Или он с кем-то перепутал меня?

В палату вошел врач и доброжелательно улыбнулся мне.

— Можете не говорить мне, что вам лучше, — сказал он. — Я и сам это вижу.

— Я чувствую себя значительно лучше, — согласился я. — Как давно я здесь?

Он бросил взгляд на лист бумаги, закрепленный в ногах моей кровати.

— Вы поступили к нам в 11.30 ночи 6 сентября. Сегодня 12 сентября. Следовательно, вы находитесь у нас уже шесть дней.

— Сентябрь?

— Совершенно верно.

— Не июль? Но это не может быть сентябрь. Мы разбились 29 июля, сразу после моей победы над Майами Кидом.

— Об этом мне ничего не известно. Вас доставили сюда 6 сентября.

— Но это невозможно! Не мог же я проваляться больше месяца без сознания, прежде чем вы меня нашли!

Врач улыбнулся.

— Разумеется, нет. Вас обнаружили достаточно быстро. Патрульный полицейский услышал удар, правда, он не видел вашей машины. Спустя несколько минут он уже был на месте аварии. Через час вас уже доставили сюда.

Я облизал пересохшие губы. Во рту было сухо.

— А вы не перепутали число, доктор?

Он покачал головой.

— Ни в коем разе, — он присел на постель. — Но вы не волнуйтесь. Вскоре все прояснится. У вас сотрясение мозга. В данный момент у вас наблюдаются симптомы, типичные для подобной травмы. И вообще, это чудо, что вам удалось выжить. Вам пока нужно примириться с тем, что еще некоторое время у вас не будет ясности сознания. Вы будете путать даты и подробности прошлой жизни.

Но не беспокойтесь. В свое время вы все вспомните. И не сердитесь на полицейских. Я объяснил сержанту характер вашей травмы и сказал, что вы не нарочно отвечали ему неверно. В данный момент вы нуждаетесь в покое. Время все излечит.

Врач был славный парень и из кожи лез, чтобы объяснить мне ситуацию. Но я не мог поверить в его слова и не на шутку встревожился. Я знал, что выступал против Майами Кида именно 29 июля и что именно в эту ночь произошла авария. Это был неоспоримый факт.

— Не буду с вами спорить по этому поводу, док, — сказал я. — Не могли бы вы сделать мне одолжение?

— Разумеется. Какое?

— Женщина, с которой я ехал в машине. Делла. Она ведь тоже здесь, не так ли? Спросите ее. Она подтвердит, что это случилось именно 29 июля. Спросите ее мужа. Он скажет то же самое.

Помрачнев, врач поерзал на постели.

— Ну откуда вы взяли ее мужа. В машине были только вы и она. Никакого мужа.

Мое сердце забилось чаще.

— О’кей, допустим, мужа не было, — сказал я, пытаясь унять дрожь в голосе. — Тогда спросите женщину.

Врач провел рукой по своим гладким темным волосам. Он продолжал доброжелательно улыбаться.

— Пару дней назад, когда ваше состояние было достаточно серьезным, я не мог сказать вам это. Сейчас это уже можно. Когда вас обнаружили, женщина уже была мертва. У нее был расколот череп.

После полудня ко мне в палату зашел лейтенант полиции Билл Рискин. Если бы медсестра не предупредила меня, что он коп, я ни за что бы не догадался. Это был невысокий человек лет пятидесяти, с морщинистым, как печеное яблоко, лицом и маленькими проницательными глазками. Он неслышно проскользнул в палату, держа в руках шляпу. Голос его был тихим и вежливым.

В это время я волновался, как норовистая лошадь. Что хочет от меня этот Рискин? Неужели он будет обвинять меня во лжи, как это делал сержант?

Пододвинув стул к кровати, он уселся, скрестил ноги и взглянул на меня. На нем были ботинки на толстой подошве и белые носки, а ноги тощие, как спички.

— Итак, парень, как твоя голова? — задал он первый вопрос.

Я ответил, что все в порядке, но пальцами судорожно сжал простыню. Я боялся, что в результате разговора он объявит меня сумасшедшим, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

— Док сказал, что вы немного нервничаете, — продолжал он. — Для этого нет никаких оснований. Не вы первый, не вы последний, у кого случилось сотрясение мозга. Дайте нам возможность разобраться в этом деле. Мы хотим внести ясность в ситуацию. Девушка мертва. Если кто-то столкнулся с вашей машиной, значит, он уехал с места аварии. Наша задача — найти его. Если вы нам поможете, мы справимся с этой задачей гораздо быстрее. Вы ведь хотите, чтобы мы нашли этого негодяя?

Его слова звучали убедительно, но озадачили меня еще больше. Я ведь успел заметить, как после столкновения с нами машина отлетела в сторону. Если меня обнаружили через пять минут после катастрофы, то должны были обнаружить и другую машину, и ее водителя.

Я сказал, что заинтересован в том, чтобы полиция все же смогла найти водителя.