Валерий Смирнов - Чужая осень (сборник)

Так что Велигуров одновременно и ставка на будущее, и защита прошлого. Не зря потомственный гэбист притащил за собой в Южноморск этого деятеля Петю, тоже на что-то рассчитывает. Ничего, очухаюсь окончательно, я вам такую арифметику устрою, аферюги, бандюги, пидарюги.

— О чем ты задумался? — тихо спросил меня Сережа.

— Всю жизнь с поганью воюю, а рассчитываю исключительно на кладбищенский памятник. Хотя за это время мог бы стать, минимум, десять раз Героем Советского Союза.

Рябов расхохотался от души. Он, наверное, как и я, представил себе пять моих монументов в ряд, установленных на родине Героя.

— А с конторой у тебя отношения…

— Уже больше, чем приятельские, — подтверждает Рябов. — Я между делом, им с трассовыми бандами помог.

С бандами этими у него получилось здорово. Перед тем, как притащить сюда очередного фельдшера, Константин соловьем заливался. Наверное в благодарность за то, что Сережа не узнал о его способности превратить троллейбус из общественного транспорта в таксомоторный.

Еще недавно мы все жили в единой стране, которая распалась после того, как в Беловежской пуще охотники-любители сообразили на троих. И теперь каждая из республик считает себя самостоятельной страной уже потому, что может показывать дули бывшим братьям через весьма условные границы. А пока пограничники потеют на сильно расплодившихся кордонах, проверяя, не везет ли какой-то проклятый контрабандист пять кофемолок и два термоса из Ашхабада в Брянск через три границы, чтобы нелегально тащить назад, сбросив по дороге в Урюпинске, аж пять палок колбасы при двенадцати парах валенок, нашлись ребята еще сообразительнее.

Они немного пошастали вдоль новоявленных границ и увидели что только хочешь, кроме контрольно-пропускных полос. Поэтому бегают через границы без виз и не рискуют, что их след возьмет овчарка, тянущая за собой в погоню отделение солдат. Изо всех документов эти ребята предпочитают носить при себе автоматы «Калашникова», которые обеспечивают им неприкосновенность понадежнее дипломатической.

И хотя так называемые границы свежеиспеченные президенты воспринимают всерьез, автотрассы, пересекающие кордоны, никто не думает перетаскивать на свои независимые территории. А по шоссе гоняют грузовики, сплошь и рядом иностранные — российские, украинские, белорусские, молдавские. Нужно заметить, что в тех грузовиках везут вовсе не пустой воздух для намотки тонно-километров, как в былые времена. И редкая машина не платит рэкету за так называемую охрану своего участка трассы.

Так что водители спокойны за свою неприкосновенность. И совершенно напрасно. Потому что из совсем другой державы, находящейся этак метров за триста от этой трассы, в аккурат между мостом и коровником, вдруг вылетают к обочине вражеские отряды, нарушающие территориальную неприкосновенность независимой страны. И никаких погранцев не боятся. Оттого, что в это время погранцы на своих КПП шмонают многочисленные торбы у чересчур расплодившихся туристов.

И раз никто не обращает внимания на эти нелегальные туры через границу, вражеский отряд нагло берет на вооружение партизанские методы нападения на немецкие обозы. Один из них выскакивает на трассу и вместо ментовской полосатой палочки начинает командовать водителю автоматом. Тот, на всякий случай, останавливается, потому что ничего не боится: он ведь заплатил гражданам этой страны за право ездить на приватизированном ими участке дороги. И только потом он убеждается, что перед ним чужеземные диверсанты, хорошо вооруженные и прекрасно владеющие иностранным языком: все говорят с ним и между собой почти без акцента.

В общем, водитель хотя и намекает, что он уже взнес за прохождение своего груза по дороге, эти импортные бандюги нагло срывают пломбы и тащат на себе экспортный груз через границу. Мимо коровника, на родную землю. А менты, в отличие от бандитов, законами не поступаются, и на заграничную территорию — ни ногой, даже если речь идет о погоне.

Многим бизнесменам и представителям директорского корпуса очень не нравилось такое повышенное внимание к их продукции без предварительной оплаты хотя бы по безналичному расчету. И они постоянно разорялись во все стороны, что во времена пиратского средневековья жили бы куда спокойнее. Менты облегченно вздохнули, когда у них забрали этот шмат нелегкой безрезультатной работы, взвалив его на тех, кто обязан обеспечивать безопасность государства, его границ и автомобильных дорог стратегического назначения. Госбезопасность по этому поводу имеет пограничные войска, у которых есть опыт отлова диверсантов-одиночек, прущих через кордон в спецбашмаках с коровьими отпечатками, чтобы насыпать яд в колодец председателя колхоза «Заветы Ильича». Зато пограничники не знают, как ловить моторизованные банды с пешими подразделениями, которые в течение пары часов спокойно пересекают сразу несколько государств, разделенных между собой не контрольными полосами, а исключительно ценами на самогон.

То, что не сумели сделать менты с пограничниками, успешно выполнил Рябов. Нанял несколько фур, постоянно менял номера, и в течение трех недель очистил четыре трассы от непрошенных гостей. Причем одна из дорог была даже иностранная, что говорит об истинном интернационализме Сереги. И все прошло, как по маслу; трясущийся при виде автоматов водитель ронял ключи от страшного перепуга на землю, банда тут же бежала в тыл машины открывать замки. А когда двери распахивались, вряд ли кто-нибудь успевал удивиться тому, что в накладной значится совсем другой товар, абсолютно непохожий на международный автомат «Калашникова», с бесплатными приложением в виде рябовской бригады. Да и тот налетчик, что стерег перепуганного донельзя водителя, дышал не больше нескольких секунд после первого выстрела. Так что в деле борьбы с международным терроризмом Рябов сильно помог своим партнерам из конторы. Но и они, понятное дело, в долгу не останутся. Тем более, что наши цели совпадают, а вернее сказать, пока совпадают.

— Нам по-прежнему нужна повышенная охрана на точках? — наивно спросил я, зная заранее ответ Рябова.

— Пока да. Береженого Бог бережет, — сказал Сережа то, что я надеялся услышать.

Прекрасно понимаю — специфика работы Рябова не позволяет ему доверять кому-либо полностью. В том числе и мне. Даже если не принимать в расчет автономные действия шефа. И правильно делает. С моим нелегким характером я сам себе доверяю не более раза в неделю.

— И не забудь, что я говорил насчет «Аргуса», — замечаю на прощание, — пришли мне весь материал, пока дома — обмозгую это дело, хотя из-за тебя голова болит.