Джеймс Чейз - С/С том 29. Никто ничего не заподозрит. Спокойной ночи. Игра в гольф

— Не могу себе представить! Уму непостижимо — все что захочешь, а его это не интересует! — причитала она, быстро катя каталку вдоль террасы с рестораном.

— Кати помедленней, — проворчал Бреди. — Или ты стартуешь на Большой приз?

— Я голодна, мое сокровище, — пожаловалась Мегги.

— Не повторяйся! — отрезал Бреди. Он решил ничего не говорить Мегги о том, что Майк смертельно больной человек. Он знал, что Мегги безнадежно сентиментальна. Если она узнает, что Майк через несколько месяцев умрет, она может вся изойти слезами и соплями, после чего станет совершенно непригодной к предстоящей операции.

Когда Мегги вкатила каталку на террасу и к ним подошел метрдотель, Бреди успокоился.

— Либо пан, либо пропал, — пробормотал он себе под нос, когда Мегги подкатила кресло к их столику в углу. — Восемь миллионов! — Он ничего не видел. — Это будет крупный куш!

Бреди был уверен, что вскроет сейф и кассеты с драгоценностями этих супербогачей. Он был уверен, что сможет достать бриллианты Уорентонов. Он доверял Майку, несмотря на его болезнь. Он был уверен, что Мегги задержит ночного детектива в кустах на необходимое время.

Восемь миллионов долларов!

Они словно уже лежали на его счету в швейцарском банке.

Последняя мысль возбудила аппетит. Бреди попросил у метрдотеля меню, бросил на него мимолетный взгляд и сказал:

— Мы берем все и бутылку вашего лучшего вина.

Мегги возбужденно пискнула, и этот писк до смерти напугал каких-то чванливых стариков, расположившихся неподалеку и уже приступивших к еде.

В час, когда медленно всходило солнце, Мануэль Торрес был занят своим ботом. В передней каюте на койке лежал, обливаясь потом, Фуентес, он прислушивался к тому, что делал Торрес.

Фуентес боялся выйти на палубу, а потому задыхался в маленькой каюте. Он метался, не успокаиваясь ни на минуту, гадая про себя, где находится полицейский портовый патруль и не на пути ли он к боту Мануэля. Он проклинал Торреса, что тот не обращал ни малейшего на него внимания.

Только после полудня Мануэль появился в каюте.

— Что ты там, черт возьми, делал? — набросился на него Фуентес. — Я валяюсь здесь в этой проклятой дыре, в такой духотище…

— Да, друг мой, мне жаль тебя, но скоро ты будешь дома. Имей терпение, — отрезал Мануэль и снова вернулся на палубу, пройдя в камбуз.

Фуентес вытер пот с лица и подошел к двери камбуза.

— Что происходит? Сколько мне еще торчать в этой каюте? — допытывался он.

Мануэль поставил кастрюлю с водой на газовую горелку и засыпал в нее соль.

— Мой бот готов к отплытию. Сегодня ночью мы провернем наше дельце. В полночь мы встретимся с Анитой и доведем все до конца.

Когда в кастрюле закипела вода, Мануэль насыпал туда спагетти.

— А через пару дней можно будет отплыть с пятью миллионами долларов в Гавану. В качестве заложника мы захватим Уорентона, и никто не осмелится задержать нас.

Фуентес втянул в себя воздух. Неожиданно он повеселел. Как же хорошо, что он обратился за помощью к этому человеку! Конечно, бот! А он-то думал, что они похитят самолет! Насколько же надежнее был рыбацкий бот! С этим богачом в качестве заложника не будет никаких проблем. Великолепный план!

— Ты просто чудо, Мануэль! — завопил Фуентес. — Это — блестящая идея!

Мануэль стал резать лук и помидоры.

— Уходи, — сказал он. — Мне надо еще многое продумать. Когда я один, мне лучше думается.

Фуентес знал, что он сам думать не способен, и быстро вернулся в каюту, чтобы не мешать. Через пару дней, как сказал Мануэль, они будут на пути в Гавану с пятью миллионами в кармане. Мануэль человек, который держит свое слово. Если он что-то обещает, он обязательно это делает. Все говорят: Мануэль — человек своего слова. Что он обещает, то исполняет.

Фуентес откинулся на койке, зажав руки между коленями. Через пару дней он будет тянуть пару миллионов. Только от одной мысли о такой сумме у него закружилась голова.

— Даже миллион долларов! — прошептал он. — Трудно поверить. — С чего он начнет, когда у него будет такая сумма? Может, стоить купить ферму? Нет, содержать ферму сахарного тростника слишком тяжелое дело. Фуентес покинул свой родной город только потому, что ему стало невмоготу ежедневно резать тростник. Может, траулер? Он мог бы набрать команду и заняться ловлей рыбы. Он представил, что он, как Мануэль, владелец большого рыбацкого бота. Нет, но как Мануэль, он работать не будет. Подумать только! У Мануэля даже нет подсобных рабочих.

Так Фуентес сидел и прикидывал. Боже, миллион у него в руках! Нет, хватит так рассуждать! — сказал он себе. Тростник, ловля рыбы! Смешно! Он поищет себе девушку. С миллионом он легко найдет себе девушку. Он купит кафе-бар. Она будет заниматься всеми делами, он будет патроном, станет вращаться в кругу богатых. Да, именно такая жизнь ему и нужна.

Мануэль вошел в каюту и поставил на стол миску со спагетти.

— Давай есть, — сказал он.

Только покончив седой и отдохнув, Мануэль заговорил.

— Ты должен знать, друг мой, — начал он и посмотрел прямо в глаза Фуентесу, — это дело связано с проблемами.

Фуентес, который думал, что там, где Мануэль, никаких проблем нет, да и не может быть, насторожился.

— Проблемы? Какие еще проблемы? — спросил он, нервничая.

Мануэль закурил сигарету и положил большие руки на стол. Он смотрел мимо Фуентеса на грязную стену каюты, словно того здесь и не было вовсе, как бы разговаривая сам с собой.

— Мы попадем в апартаменты только потому, что у Аниты есть дубликаты ключей. Это первый шаг. Потом мы схватим этих богачей, свяжем женщину и заставим ее мужа позвонить в Техас своему отцу. Его отец должен собрать пять миллионов в мелких купюрах, не крупнее сотни. На это потребуется не так много времени. Но это, мой друг, будет целая куча купюр. Само собой разумеется, что мы и его отца предостережем от обращения в полицию. При таких деньгах, какими он располагает, это не составляет никаких проблем. Я ему объясню, что мы отплываем, с заложниками, то есть с его сыном. Как только мы прибудем в Гавану, мы отпустим его. Ты берешь свою долю. После этого мы расстаемся. Мне кажется, что такой вариант вполне приемлем. Никакой полиции, никаких проблем.

Мануэль замолчал и посмотрел на Фуентеса.

— Ты со мной согласен?

Тот беспокойно заерзал.

— Да, но ты мне сказал, что есть какие-то проблемы. — Он провел рукой по вспотевшему лицу, — А теперь ты утверждаешь, что никаких проблем не существует. Я не понимаю тебя.

— Мой друг, как ты быстро все забываешь, — спокойно проговорил Мануэль. Наша самая большая проблема — это жена Педро.

Фуентес уставился на него.

— Да, но что такое одна женщина? Если она мешает, я легко ее уберу.