Мария Павлович - Felix

— А что там, внизу? — Он махнул рукой в сторону реки.

— Гостевой дом для друзей и закрытый манеж для выездки, мы там почти не тренируемся. Зимой лошади переезжают в клуб или уезжают в Германию. — В голосе конюха отчетливо послышалась тоска.

— А где кончается забор? — Игорь покрутил головой.

— С этой стороны забора нет. Здесь проходит ток, американская система безопасности. Когда кто-то приближается к границе территории, звучит предупредительный сигнал и загорается кнопка на пульте охраны с указанием координат возможного вторжения.

Игорь нервно засмеялся:

— У вас здесь что, концлагерь? Разряд тока, сигнал, охрана, бегущая к обугленному трупу местного алкоголика.

— Здесь нет местных. До ближайшего населенного пункта тридцать километров. Есть охотничье хозяйство за лесом, там все знают о том, что «Аменция» охраняется, им не разрешается разбивать лагерь в пределах десяти километров от дома.

— Похоже, Марк Аркадьевич долго искал такое место, — сказал Игорь. Он продолжал с напряжением вглядываться в пространство, как будто мог увидеть импульсы тока.

— Да, он не хотел, чтобы рядом с его поместьем был «Шанхай». Так он называет деревенские поселения. Он считает, что главное, чтобы дом и местность идеально подходили друг другу. А его архитекторы поставили условие, что вокруг не должно быть никаких других построек.

— А как же прогулки верхом?

— Когда мы выезжаем, охрана отключает датчики, потом снова включает.

— Это же опасно. А если какая-то лошадь перепрыгнет ограду и поскачет к реке?

Костя снисходительно улыбнулся:

— Это невозможно. Ну, даже если предположить, что такая ситуация возникнет…

Игорь не переставал удивляться богатому словарному запасу конюха. Он мог бы преподавать в институте, если бы захотел. Похоже, жизнь в семье Ройтера пошла ему на пользу. Неудивительно, что Матвей с Филиппом с такой легкостью приняли его в свой элитный мужской клуб.

— Разряд тока не настолько сильный, чтобы причинить лошади непоправимый вред. Она просто испугается. Но, правда, больше уже к реке никогда не пойдет.

— А человек?

— Такое уже было. — Костя усмехнулся. — Один охранник поставил эксперимент.

— И что? — нетерпеливо поинтересовался Игорь.

— Потерял сознание, испытал сильную боль, но выжил.

Игорю захотелось курить, он пожалел, что не захватил свои сигареты. В кармане лежала лишь пара конфет и папироса, изъятая у садовника. Курить то, что курил Костя, Игорь не решился. От такого крепкого табака он, перманентно бросающий курить на протяжении последних трех лет, успел отвыкнуть.

— Хотите конфету? — Игорь полез в карман.

— Спасибо, я не люблю сладкое.

Игорь с удивлением поднял глаза. С учетом того, что в тумбочке конюха хранилось не менее трех килограммов конфет «Мишка на севере», такое заявление звучало крайне странно.

— А лошадей вы балуете? — озадаченно спросил он.

— Никогда. Это вредно, — не задумываясь, ответил конюх.

Игорь не стал продолжать разговор, вокруг происходило много такого, что он не мог объяснить.

— Возьмите рацию. — Костя залез в карман и достал переговорное устройство. — Третий канал. Захотите прогуляться к реке, свяжитесь с Климом Сергеевичем, он вас выпустит.

Игорь кивнул в сторону приближающейся к ним фигуры управляющего:

— А вот и он.

Они не спеша, прогулочным шагом спустились вниз, в долину. Сначала позади них за зеленым холмом исчезли конюшня и гостиница, потом постепенно скрылась «Аменция», построенная на самой высокой точке участка. Игорь подумал, что это место похоже на крепость: с одной стороны надежно охраняется лесом, с другой стороны водой.

Вблизи река оказалась шире, чем он предполагал, ровные невысокие берега покрывала густая трава. В одном из пологих мест был насыпан маленький песчаный пляж, на котором разместились пара лежаков и зонтик от солнца.

Клим Сергеевич присел на мягкий бежевый матрас. Игорь последовал его примеру, устроившись напротив. Лежаки были влажными.

— Почему «Аменция»? — неожиданно для себя поинтересовался Игорь.

— Это слово на латыни означает «сумасбродство» или «безумство». Когда Марк задумал этот дом и познакомился с Хорхе и Лавио, все вокруг твердили ему, что он сошел с ума. Что такой земли ему не найти, что такой проект осуществить невозможно. Говорили, что он сумасброд, называли сумасшедшим. Поэтому, когда все благополучно завершилось, он не задумываясь решил назвать этот дом «Аменцией». Дети смеются, что здесь под крышей собрались все чокнутые. — В черных непрозрачных глазах управляющего промелькнула озорная искорка. — И, в общем, они правы.

— Я сомневаюсь, мне кажется, что семья Марка Аркадьевича может служить образцом для подражания.

— А ты поменьше сомневайся, это нарушает сон. — Клим улыбнулся.

— Я сплю прекрасно, — возразил Игорь.

— Вчера ночью я видел свет под твоей дверью.

— Мне всегда не спится на новом месте в первую ночь.

— Ты часто ночуешь в разных местах?

Игорь невольно насторожился. Он не любил расспросов.

— Я — журналист. Мне приходится много ездить.

— И все же не стоит мучить себя сомнениями, — повторил управляющий.

— У меня нет таких проблем.

— Тогда ты везунчик, большинство людей губит свою жизнь из-за того, что постоянно сомневается.

Игорь с интересом взглянул на собеседника.

— Мы все хотим быть уверенными в чем-то, хотим знать наверняка и тем самым обрекаем себя на вечные сомнения. Никто не хочет довольствоваться настоящим, все хотят заглянуть в будущее.

— Не все, — не согласился Игорь, — бывают исключения.

— Я таких не встречал. — Клим покачал головой. — Кто-то сомневается в правильности своего пути, кто-то в искренности чужой любви, кто-то в преданности, кто-то в удаче.

— Я верю, что правда у каждого своя. — Игорь засунул руки поглубже в карманы.

— Я знал одного человека, который говорил точно так же: правда у каждого своя. Он, кстати, был добрым и умным парнем. Знаешь, такое здоровое сочетание юношеской наглости и зрелого великодушия. Ему тогда едва исполнилось восемнадцать, он верил в вечность любви.

Игорь хмыкнул. Он уже забыл, когда сам был таким, ему казалось, никогда.

— Так вот, — продолжил Клим, — у него была девушка. Он рассказывал мне, что ее кожа пахла песком, сухим и горячим, с тонким ароматом моря. — Он улыбнулся одними глазами.

Игорь слушал не перебивая, он решил, что Клим вспомнил эту историю не случайно.

— Они встречались около года, и он собирался жениться на ней. У женщин шкала чувств выше, чем у мужчин, и она в свои семнадцать лет отдалась любви со всей пылкостью своей детской души.

— Вы хотите выдавить из меня слезу? — не выдержал Игорь. — Вы прекрасный рассказчик.