Мария Павлович - Felix

— Это интересная история, дослушай.

— Мне кажется, я знаю конец. Будет трагедия.

— Они много гуляли, занимались любовью, звонили друг другу по ночам, когда по радио крутили их любимую песню. В том возрасте отдаешь предпочтение физическим проявлениям чувств. Она хотела стать актрисой, и ему казалось, что это прекрасное занятие для такой красавицы, как она. Она мечтала блистать на сцене, а он — дарить ей огромные букеты цветов после каждого спектакля.

У того парня был лучший друг.

— Так, наконец-то. — Игорь потер руки. — Люблю, когда в дело вступают лучшие друзья.

— Друг был богаче, — Клим улыбнулся, предвкушая реакцию слушателя.

— И красивее, — закончил за него Игорь.

— Нет, умнее. Он был циничным молодым человеком, который любил играть больше, чем жить. У него было много девушек, он раньше других понял женскую сущность, но еще раньше осознал все привилегии, данные мужчинам на этой земле. Он очень любил своего друга, но считал его наивным и неприспособленным к реальной жизни.

— Ну, Клим Сергеевич, вы меня заинтриговали. Неужели в дело вступят инопланетяне, как иначе вы собираетесь выпутаться из этой банальной коллизии?

— Как-то раз, — Клим Сергеевич пропустил слова Игоря мимо ушей, его лицо стало серьезным и задумчивым, — наш герой пришел в гости к своему другу. Его родители уехали на выходные, и весь дом был в их полном распоряжении. Остальные приглашенные на вечеринку еще не появились, а мой знакомый был в тот вечер один, поскольку его принцесса готовилась к вступительным экзаменам. Она собиралась поступать в известную театральную школу и репетировала круглосуточно.

Конкурс туда был огромным, семнадцать человек на место, и, честно говоря, все вокруг нее понимали, что шансов у нее почти никаких. Но мой знакомый верил, что ей обязательно повезет. Он разучивал с ней роли, которые она играла в любительском театре, встречал из студии поздними вечерами и вытирал слезы отчаяния, которые все чаще появлялись на ее глазах.

Так вот, в тот вечер, сидя дома у своего друга, он расчувствовался от выпитого пива и поделился сомнениями насчет поступления своей возлюбленной в театральную школу. Он сказал, что боится, что она провалится и ее достоинство будет растоптано, что она откажется от своей мечты, станет несчастной. Впоследствии, вспоминая тот вечер, он очень жалел, что сам начал разговор.

— Как ты думаешь, насколько сильно она хочет поступить? — спросил его друг.

Мой знакомый разозлился, ему показалось, что над ним издеваются.

— Очень, — раздраженно ответил он.

— А на что бы она согласилась ради того, чтобы поступить, как ты думаешь? — продолжал гнуть свою линию его друг.

— На многое. — Мой знакомый насторожился, зная склонность своего друга к различным играм и экспериментам.

— Мой отец возглавляет попечительский фонд театральной школы, туда планирует поступать моя сестра через год. Отец очень любит театр и сам когда-то провалился на вступительных экзаменах, лет тридцать назад.

Мой знакомый замолчал, пораженный услышанным. Ему стало обидно, что его друг впервые упомянул о связях своего отца. С другой стороны, он знал, что его родители в разводе и друг не так часто видится с отцом.

— Я мог бы попросить отца помочь ей, — предложил друг.

— Попроси. — Мой знакомый напустил на себя равнодушный вид.

Они замолчали, погрузившись каждый в свои мысли. Парень закурил, хотя уже две недели не прикасался к сигаретам. Он нарушил обещание, данное своей девушке. Наверное, тогда он обманул ее в первый раз. Его друг тоже молчал, весело посматривая на него из-за клубов дыма. Они курили маленькие ароматные сигары, взятые из кабинета его отчима. Наконец, сделав глоток пива, хозяин дома добродушно произнес:

— А как ты думаешь, она переспала бы со мной, если бы я пообещал ей поступление?

Наш парень был готов к такому повороту, он не первый день знал своего друга и знал, что тот обожал подобные словесные провокации. На это не стоило обижаться, бурная реакция жертв еще больше подзадоривала его.

— А почему бы тебе не спросить ее? — сказал парень.

— Я просто хотел знать твое мнение. — Его друг рассмеялся. — Как ты думаешь, она переспала бы со мной ради своей мечты?

— Я думаю, что нет, — ответил мой знакомый.

— А я думаю, что да, — заявил его друг. — Но при своем пуританском характере она, скорее всего, попросила бы скрыть это от тебя. Спорим!

Мой знакомый почувствовал, как у него внутри все перевернулось. Он начал сомневаться. Он сам сказал мне, что с того момента не проходило ни дня, чтобы он не думал об их разговоре. Он сомневался: то ему казалась нелепой сама мысль о том, что его девушка дослушала бы подобное предложение до конца, то, встречая ее после репетиций и глядя в ее горящие глаза, он уверялся в обратном. Он страдал и наблюдал за ней, и вскоре перспектива узнать правду уже не казалась ему ужасной или подлой.

Настал июнь, и она уехала в столицу поступать в ту самую театральную школу. Друг моего знакомого к тому моменту уже месяц как гостил в том же городе у своего отца. Мой знакомый знал, что она обязательно позвонит ему. Она приехала на долгие три недели и не знала ни одного человека, кроме него, во всем этом большом городе. Он мог бы попросить ее этого не делать, но сомнения к тому моменту окончательно свели его с ума.

До ее отъезда они с другом как будто намеренно не вспоминали тот разговор, но слово «спор», брошенное в азарте, прочно засело в их головах. Через неделю после того как его девушка уехала, он перестал спать, не находил себе места. Они звонили друг другу каждый день, до экзаменов оставалось совсем немного времени. В один из вечеров, ожидая ее звонка, он поднял трубку и вместо ее мелодичного голоса услышал голос своего друга. Он звучал сдержанно, не так весело, как обычно. Между ними состоялся короткий разговор примерно такого содержания.

— Привет.

— Привет.

— Как там дела? Не очень скучаешь?

— Все нормально, спасибо.

— Я просто хотел спросить тебя, ты уверен, что хочешь проверить?

Какое-то время на другом конце провода царило молчание. Наконец прозвучало короткое «да».

Они попрощались, так закончился период их безоблачной дружбы.

— И все? — Игорь приподнялся с лежака.

— Подожди, не спеши, это еще не конец. Три недели спустя его девушка позвонила ему, рыдая от счастья, и сказала, что поступила. Я не буду описывать тебе, что творилось у него в душе в те дни. Он, конечно, сделал вид, что обрадовался, называл ее любимой, целовал трубку, но сам был готов умереть. Через пару дней позвонил его друг.

— Я слышал хорошую новость, — сказал он, — твоя принцесса поступила.

Мой знакомый застыл с трубкой в руке, он не знал, как спросить о главном.