Нина Васина - Правило крысолова

— Ладушкин! — Я потрясла его за плечи. — Не надо на мне испытывать ваши методы допроса! Я не беременна!

— Так вы же не о себе спрашивали, — хитро улыбается Ладушкин.

— Тем более!

— От трех до восьми, если без отягчающих.

— Отягчающие — это?..

— Это, к примеру, когда обвиняемый в состоянии аффекта убивал тещу заранее заготовленным топором или выслеживал жертву с оружием в руках.

— Восемь лет… Для него это равносильно смерти…

— Что вы сказали? Для него?

— Ничего, так, прикидываю.

— Чувствую, что вы готовите себя к веселой жизни. И мне в ней места нет? — серьезно спросил инспектор, и в глазах его была почти мольба.

— Всегда рада буду вас видеть, — открыто заявляю я, честно глядя в эти глаза. — А теперь мне пора.

— Да. — Ладушкин посмотрел на часы. — Вы за сколько шарфик вяжете?

— Если фильм интересный, могу за фильм связать. Потом, смотря какие нитки.

— Тогда уже можете сесть на телефон. За полдня две вязальщицы успели справиться с детским свитером, как вы думаете?

Мама позвонила через час моего напряженного гипнотизирования телефона. Чтобы не тратить времени и не выслушивать ее рассказ о посещении банка, я сразу же спросила:

— Чего ты не знала?

— Если бы я знала, чего не знаю, я бы сказала! — с ходу завелась мамочка. — Только представь себе, в этом банке действительно есть вклад, что-то из перечисленного мною оказалось номером счета! Но снять его, как мне объяснили, можно только в Швейцарии, в главном офисе, и только после определенной проверки получателя.

— Слушаю тебя. — Я сдалась. Мне стало все равно, что нас могут подслушивать, я была просто раздавлена недавним своим открытием, от которого вполне можно свихнуться, и так устала, что заочно прокляла эти деньги.

— Слушай, слушай! — многозначительно заметила мама. — Внимательно слушай. Я назвала первое попавшееся на язык число, и тогда они попросили меня пройти в соседнее помещение. И там!..

— Какое число ты назвала? — удивилась я.

— Я сказала — тридцать три.

— Почему — тридцать три?..

— Во-первых, это возраст Христа, во-вторых, оно состоит из двух троек, а шесть — мое любимое число, понимаешь?

— Нет, но это неважно. Число не подошло?

— Они сначала не знали и стали это проверять!

— Не тяни!..

— Они сделали со мной то, что мы делали с тобой по ночам в апреле в первый день полной луны, между кухней и коридором, помнишь? Ну, я еще ставила тебя возле…

— Все! — крикнула я так громко, что прибежали дети. — Прекрати говорить всякую ерунду. Я тебя понимаю, но нечего другим людям знать, чем мы занимались по ночам в апреле в первый день полной луны!

Я стараюсь унять дрожь. Теперь я вовсе не хочу, чтобы мама подробно объясняла всем подслушивающим, что именно мы делали каждый апрель, пока мне не исполнилось восемнадцать.

— Если ты понимаешь, думай дальше сама. А за мной тут ходят по пятам два совершенно андрогированных блондина! По очереди! Так что я пользуюсь бешеным успехом у представителей родных секретных служб и местных властей и потому серьезно подумываю, не остаться ли мне здесь навсегда, тем более что я определила формулу духов, которые одинаково действуют и на блондинов, и на…

— До свидания, мамочка! — кричу я. — Нечего разбалтывать семейные секреты!

Кладу трубку и интересуюсь у Лоры:

— Что такое андрогированный блондин?

— О-о-о-о! — стонет Лора. Без объяснений.

Самая страшная ночь в моей жизни.

Я подготовилась, как могла.

Сначала я думала, не пустить ли все на самотек, загрузиться снотворным и проспать сутки, спрятавшись от всех?

Все, что можно было разгадать, я разгадала.

Никакой радости мне это не принесло.

Деньги? А как их забрать? Куда девать? Как тратить? Нет, пусть подождут.

Я читала, что некоторые люди растут до двадцати восьми лет.

Часам к девяти вечера я вдруг поняла, что бабушка знает. Она же умней меня, и потом, это ее дочку убили!

К половине десятого я подумала, что она сама все сделает, но так, что мне придется подготавливать к захоронению в подвале дома сразу двоих.

К одиннадцати я подъехала к дому бабушки, вышла из машины и посмотрела на темное окно комнаты Питера. Помахала рукой. Зачем ему свет? Он видит в темноте…

И вот я сижу в темной комнате Питера, а он все смотрит в окно, мы молчим так долго, что у меня начинает закладывать барабанные перепонки, я придерживаю сердце ладонью, чтобы оно не выскочило из груди и мне не пришлось ловить его в темноте на полу.

— А ты не мог иначе? — спрашиваю я шепотом.

— Нет! — тут же громко отвечает Питер, словно уже давно ждал этого вопроса. — Я не мог больше смотреть, как она приговорила моего сына, а потом стала морально уничтожать детей. Такой человек не должен жить на свете. Я не мог просто отнять у нее Антона, что мне было делать?!

— А Латов?..

— О, этот ваш добряк Латов! Вы все здорово заблуждались на его счет. Ханна во всем ему подчинялась, и идея найти деньги Фракции КА — его идея. Латов — вариант вымирающего воина из рода пожирателей мертвечины. Он свои руки никогда не запачкает, он все сделает чужими! Падальщики стравляли племена друг с другом, а потом приходили на поле пожирать мертвых врагов. “Будущее всех воинов, — как-то походя, за обеденным столом, заметил Латов, — принадлежит Востоку, Европа, испорченная цивилизацией, свои террористические кланы похоронила”. Это с подачи Латова и, конечно же, под впечатлением телесных прелестей Ханны Руди перевел деньги всей организации на анонимный счет. Мой мальчик был бы жив, если бы не эти деньги! Ты… — Питер задумался, — ты давно узнала?

— Нет. Недавно. Я думала, думала, все пыталась представить, чем ты убивал, и вдруг вспомнила то, что постаралась стереть из моей памяти бабушка. И котенка, и ворона ты прирезал. Ты перерезал им горло. И ты видишь в темноте.

— А ты очень умна. Жаль, что ты рождена женщиной.

— А каково было тебе, мужчине, который не воин?! — Сглатывая подступившие слезы, я одновременно стараюсь сдержать бешенство и не разреветься от жалости. — Тебе, которого сестра учила, как правильно перерезать горло козам? Ты что, желаешь мне такой же участи заблудившегося и иссушенного нереализованной любовью мужчины?! Спасибо, я хочу быть женщиной! Я женщина, и я говорю, что ты — убийца. Банальный убийца.

— Ну уж, сразу — банальный… Твоя бабушка выразилась более романтично. Она назвала меня Крысоловом. Ты не можешь не отметить некоторый артистизм и аккуратность моего убийства, взять хотя бы, к примеру, тот факт, что целый отдел профессионально обученных розыскников не может меня вычислить.

Я же тогда, в лесу, оказался полнейшим невидимкой. И как я только попал в этот лес, под бдительным наблюдением федеральных агентов?.. — хитро интересуется Питер.