Тамара Пилипцева - Лесная нимфа

Вера тряхнула головой, чтобы избавится от наваждения, но это у нее не получилось. Человек убит, а в селе тишина. Все-таки за этой тишиной что-то скрывается. Участковый по селу ходил, может быть, что-то пытался узнать или предупредить, как меня, чтобы я в лес не ходила. Значит, он знает то, что еще не предано огласке. Молчун и Пискун явно говорили о краже. Если связь между кражей, о которой они говорили, и кражей из ювелирного магазина, о которой говорил Сан Саныч? По всей вероятности, есть, они все говорили о ювелирных изделиях! Какая роль в этом деле братьев Чернышевых? К убийству причастны оба или один из них? На этот вопрос однозначно пока нельзя дать ответ. Наверняка это Павел, ведь прятал труп он. А может быть, это был Петр, ведь они так похожи, а видела она его какие-то секунды. Она вздохнула. Вопросов больше, чем ответов. Как говорит бабушка Лиза, поживем – увидим.

С этими мыслями она вышла во двор. Ее тут же окликнула Анисья. Она ее поджидала.

– Вера, пошли к нам ужинать. Мария Николаевна уехала в Катаевск, будет поздно. А у нас сегодня на ужин пельмени. Бабушка их, знаешь, как готовит, пальчики оближешь. – Все это было выпалено Анисьей на такой скорости, что Вера только поняла, что ее приглашают на ужин.

«Интересно пообщаться с бабушкой, – мелькнуло в голове девушки, – вдруг узнаю что-нибудь новенькое из ее новостей? Сарафанное радио нельзя недооценивать».

– А это прилично вот так без предупреждения? – засомневалась Вера.

– Очень прилично! Дарья Тимофеевна сама тебя и пригласила.

– Твою бабушку зовут Дарья Тимофеевна? – уточнила Вера.

– Дарья Тимофеевна Коваль – моя любимая бабушка. Кстати, сибирячка. Ну, пошли, пошли. – Анисья нетерпеливо дергала Веру за рукав платья.

– Подожди минутку, – остановила ее Вера и быстро побежала к дому. Через минуту она выбежала с коробкой конфет:

– Это – московские, на гостинец Дарье Тимофеевне.

Вера вошла следом за соседкой во двор и от неожиданности остановилась. Дом утопал в зелени. По стенам деревянного бревенчатого сооружения полз дикий виноград, создав пышные заросли. Ее взору предстало огромное количество цветов.

– Какая красота! – воскликнула Вера.

Почти у ног разбросала плетистые стебли настурция. Среди зелени округлых листьев ковром рассыпались ярко-красные, оранжевые, желтые, махровые и немахровые цветы. Взгляд ее выхватывал ирисы, хосту, пионы. За ними разместились астры, одни из них цвели, другие, осеннего цветения, поражали сочностью листьев.

Ближе к дому, в полутени, расположилось несколько кустов астильбы. Среди них по изящным, декоративным, сосредоточенным в нижней части куста листьям она узнала астильбу Арендса. У нее только начиналась пора цветения и из ее прямостоящих, компактных соцветий проглядывали различные окраски: от белых до темно-красных оттенков.

– Ах ты, моя красавица, – Вера наклонилась и рукою прикоснулась к верхушке соцветия. – Анисья, эта астильба, знаешь, как называется?

– Астильба, как она может еще называться?

– Это астильба Арендса. Она получена немецким ученым Георгом Арендсом от скрещивания астильбы Давида с астильбой японской, – медленно, со знанием дела проговорила Вера.

Она почувствовала на себе чей-то взгляд, подняла голову и встретилась с добрыми глазами. На крылечке стояла худенькая пожилая женщина невысокого роста и приветливо смотрела на гостью. Таких женщин никогда не называют старухами, потому что они излучают энергию.

– Здравствуйте, – первая поздоровалась Вера.

– Здравствуй, милая, – дружелюбно отозвалась женщина. – Анисьюшка уже нам сообщила, что к Николаевне племянница при ехала.

Вера сделала несколько шагов вперед и протянула коробку конфет:

– Это вам, Дарья Тимофеевна.

– Спасибо. – Женщина с достоинством приняла подарок. Руки ее были обсыпаны коричневыми пигментными пятнами.

«Как прожитыми годами», – подумала девушка.

– Анисьюшка, приглашай Верочку в дом. Сейчас ужинать будем.

Вера, которая находилась под впечатлением от увиденных в палисаднике цветов, не могла не сделать Дарье Тимофеевне комплемент.

– Люблю за цветами ухаживать. Спокойствие душе передается. Только тяжело становится наклоняться, да вот внучка помогает. А с цветами как-то жизнь веселее. Красота, она глаз радует. Но мы выращиваем не только одну «красоту», для еды, – смеясь, женщина показала в сторону огорода, – вон сколько овощей посажено. Сын не любит покупных овощей.

– Ее сын – это мой папа, – вставила Анисья и, изменив голос, произнесла:

– Собственноручно выращенные овощи всегда вкуснее и полезнее.

– Я согласна с сыном, – подхватила Дарья Тимофеевна, – если посчастливилось иметь хотя бы кусочек земли, то обязательно нужно на нем что-нибудь посадить, украсить, как-то облагородить. Но что-то мы, девочки, заговорились, а ужин стынет. – И Дарья Тимофеевна поспешила в дом.

Девушки пошли за ней.

Одноэтажный небольшой дом снаружи, внутри оказался очень просторным. С коридора несколько дверей вели в отдельные комнаты. Справа от входа находилась большая кухня с круглым столом, застланным вязанной крючком белой ажурной скатертью. Сверху нее была постелена тонкая белая клеенка. В доме все дышало чистотой и уютом.

– Садитесь, милые, сейчас кормить вас буду.

– Бабушка у меня самая что ни на есть настоящая сибирячка. Это мой умный дедушка, когда служил в Тюмени, познакомился с юной медсестрой Дарьей и умыкнул ее у родителей, – улыбаясь, протараторила Анисья. – И родились у них три сыночка. Старший Федор, средний Сергей и даже младший Тимофей, названный в честь отца бабушки и одновременно являющийся моим отцом, выросли очень даже приличными людьми. Не всегда правы русские народные сказки!

– Ваши сыновья все здесь живут, Дарья Тимофеевна? – поинтересовалась Вера.

– Какое там! – вздохнула женщина. – Федор и Сергей, отслужив, сразу после армии уехали, благо есть куда ехать, вон какая у нас большая страна – и вправду необъятная. А младший, Тимофей, остался в родительском доме. Долго не женился. А потом встретил Аннушку и влюбился с первого взгляда. Однолюб, впрочем, как и все в нашем роду.

– А потом появилась я, – подхватила Анисья, – поздний, но всеми любимый ребенок.

– Да, кушай ты, любимый ребенок, – посмеиваясь, говорила Дарья Тимофеевна, подкладывая внучке и гостье очередную порцию пельменей.

– Все, сдаюсь, не могу больше ни одной пельмешки проглотить. Спасибо, бабуля! Во, живот уже выторчевывается. – Анисья похлопала себя по животу.

– Спасибо, Дарья Тимофеевна, – искренне поблагодарила Вера, – все изумительно вкусно!

– Давай немного погуляем, – предложила Анисья.

– Давай, – согласилась Вера, – я только ключ занесу, а то тетя не сможет в дом войти.