Нэнси Розенберг - Испытание огнем

— Этого я не говорила, — сказала Стелла, как отрезала. — Дело в том, что ты, Марио, отнюдь не адвокат и многого не понимаешь. Да уже одно то, что ты выступишь на стороне обвинения, покажет меня в самом неприглядном свете. А ведь ты мой брат! Марио покраснел от злости.

— Ага, — заявил он, — получается, что если в беде оказываешься ты, то это черт знает как важно. В то же время ты совершенно спокойно относишься к тому, что меня могут отправить в тюрьму. Тебя заботит только то, чтобы предстать чистенькой перед судом. Разве не так? Выходит, из-за того, что у меня нет познаний в области юриспруденции, мое будущее может идти коту под хвост?

— Меня обвиняют в убийстве, Марио, — заметила Стелла, — а это куда более серьезно, нежели торговля наркотиками по мелочи.

Они оба замолчали, и в комнате повисла напряженная тишина. Стелла никак не могла взять в толк, отчего две их жизни неожиданно полетели под откос. Еще совсем недавно Марио не без успеха занимался фотографией, а она делала просто блестящую карьеру. И вот они сидят и спорят, пытаясь решить, кто из них оказался в более трудной ситуации.

Марио сделал несколько неуверенных шагов по направлению к ней и остановился. Стелла взглянула на него и по нездоровой бледности на лице и темным кругам под глазами мгновенно определила, в каком скверном состоянии находится ее брат.

— Пора прекратить перепалку, — произнесла она, с трудом подбирая слова. — Я чувствую себя настолько одинокой в последнее время… Такое ощущение, что все на свете про меня забыли.

— Может быть, это ты забыла про меня, Стелла? — сказал Марио. — Знаешь, сколько раз ты приезжала повидаться со мной, с тех пор, как я вернулся в Хьюстон? Да, в самом деле — сколько? Один или два раза, кажется, не больше. Ты была так занята своей работой, что я словно перестал для тебя существовать. Всякий раз, когда я пытался дозвониться до тебя, трубку снимала твоя высокомерная секретарша.

— Я бы обязательно тебе перезвонила, — сказала Стелла, нахмурившись. — Тебе нужно было оставить мне сообщение — только и всего. Я не могу отвечать на звонки сама.

Теперь Марио стоял уже прямо перед ней. Он протянул к ней руку, и Стелла приняла ее, дав брату возможность одним рывком поставить ее на ноги. После чего она сразу же попала в объятия брата.

— Прости меня, — растроганно произнесла она. — Боюсь, я поступила с тобой так же, как и с Брэдом — все это время я была чрезвычайно занятой дамой…

— Все нормально, — сказал Марио, прижав ее голову к своему плечу. — Теперь мы вместе. И ничего на свете больше не разделит нас.

— Пообещай мне это, — прошептала Стелла.

— Я обещаю тебе, — сказал Марио.

Стелла вошла в зал суда, где должно было проводиться утреннее слушание, ровно в девять часов. Она бросила взгляд на стол, за которым обычно располагались представители обвинения, и увидела, что Холли еще не приехала. Поскольку к этому заседанию было представлено только одно дело и судья не могла заняться чем-то иным, все замерли в ожидании. Стелла терпеть не могла, когда простаивал дорогостоящий инструмент правосудия. Она чуть ли не кожей в такие минуты чувствовала, как доллар за долларом улетают на ветер денежки налогоплательщиков.

Судья Мэддокс перегнулась через стол и попросила одного из служащих позвонить в офис Оппенгеймер.

— Скажите миссис Оппенгеймер, что еще немного, и я привлеку ее к ответственности за оскорбление суда.

— Ее нет на месте, — ответила женщина через минуту, положив трубку на рычаг. — Сказали, она уже в пути.

— В таком случае мы можем объявить перерыв, — заявила судья, приподнимаясь со скамьи и делая шаг вниз по ступенькам. Тут дверь зала распахнулась и в проходе между стульями появилась Холли.

— Весьма рада, что вы наконец-то изволили к нам присоединиться, прокурор, — произнесла судья Мэддокс, взяв из рук секретарши черную папку и возвращаясь на место. — Еще пять минут, и вам, весьма возможно, пришлось бы посмотреть, как выглядит тюремная камера изнутри. Я не намерена терпеть ваши ставшие уже привычными опоздания. Вы понимаете меня?

— Прошу извинить меня, Ваша Честь, — сказала Холл и, усаживаясь за свой стол.

Судья Мэддокс приступила к слушанию дела. Как только включилась записывающая аппаратура, она заявила:

— Вы должны были предъявить суду утраченную улику, миссис Оппенгеймер. По этой причине слушание было назначено на сегодняшний день — я напоминаю вам на тот случай, если вы забыли об этом.

— Мы так и не смогли ее найти, — сказала Холли, бросив быстрый взгляд на Стеллу. — Мы тщательно обыскали помещение, где хранятся вещественные доказательства, но ничего не обнаружили. Позволю себе в этой связи напомнить уважаемому суду, что утраченный предмет крайне невелик, а с момента совершения преступления прошло уже около шестнадцати лет.

— Мы не можем продолжать слушание, пока означенная улика не будет предъявлена суду, Ваша Честь, — громко сообщила Стелла. — Я вынуждена просить суд о переносе сроков рассмотрения дела. Миссис Оппенгеймер, как мне кажется, утаивает данную улику намеренно.

— Ваше предложение о переносе сроков разбирательства принимается, — кивнула судья Мэддокс, — но мне хочется поговорить с вами лично у себя в кабинете. — Сказав это, судья назначила время нового разбирательства и удалилась.

Холли и Стелла с минуту поколебались, а затем последовали за судьей через заднюю дверь в апартаменты Мэддокс. Офис судьи был довольно обширен и хорошо обставлен. Большой стол красного дерева с мраморной столешницей был помещен в углу комнаты, а круглый стол для совещаний располагался ближе к окну. Обе женщины подождали, пока судья заняла свое место, а потом расположились в креслах, стоявших напротив ее стола.

— Я не потерплю петушиные бои у себя в суде, — произнесла Мэддокс. — Надеюсь, вам ясно, что я хочу сказать?

— Не смотрите, пожалуйста, на меня, — сказала Холли, помахивая ногой. — Это она бросается беспочвенными обвинениями.

— Дайте мне возможность объясниться, — негромко проговорила Стелла. — Эта женщина ненавидит меня, Ваша Честь. Она ведет против меня что то вроде необъявленной войны, причиной которой стала ревность и профессиональное соперничество. Я ничего не требую от уважаемого суда, кроме справедливости, а ведь на это может рассчитывать любой обвиняемый.

— Что за чушь! — закричала Холли, покраснев. — Она все это выдумала. Моя единственная цель — наказать убийцу. Если она считает, что таким образом я веду с ней войну — что ж, значит, это действительно война. Но я называю это исполнением своих служебных обязанностей.

— Тогда, может быть, лучше подключить к делу другого прокурора? — устало предложила судья Мэддокс. — Сложилась парадоксальная ситуация — мне никогда не приходилось видеть на скамье подсудимых прокурора, который бы обвинялся в уголовном преступлении. К тому же не так давно вы работали в одной команде. Данную ситуацию можно толковать как своего рода конфликт интересов.