Павел Генералов - Юность олигархов

А кепку–то у нас брал, — автоматически отметил Лёвка.

— Это собака — для души, — пел продавец фальшивых лабрадоров. — Берите, задаром почти отдаю. Если в хорошие руки. Это ж королевская собака! У Миттерана — лабрадор, у английской королевы — лабрадор. Даже два. Нет, три! И еще у этого… Блина Клинтона.

Но Лёвка его не слушал. Он смотрел только на соседний ряд.

Он уже узрел то, что подарит Кэт на её вторую свадьбу. На долгую–долгую память.

5 сентября 1997 года

Катя Чайкина больше всего на свете хотела быть богатой и знаменитой. Именно поэтому она и уехала поступать в Москву, хотя Ростовский университет был полностью к её услугам — Катина мама, Евгения Макаровна, работала в секретариате университета с незапамятных времён. Характер у маменьки был ого–го: самые строгие профессора ходили перед нею «на цирлах» и носили подобострастные шоколадки по положенным дням, в календарные и общенародные праздники.

Но Катин характер был похлеще маминого. Во всяком случае, никакие вопли, мигрени и прочие «господи, кого я вырастила!» и «ждут тебя не дождутся в твоей Москве!» не смогли остановить юную Чайкину. Она б и в Америку уехала, но ответов на свои запросы и разосланные анкеты Катя не дождалась ни из одного охваченного её юным пылом университета. Ну, и хрен с ними — чем учиться в «мериканском» захолустье, лучше было покорять Москву.

Что Катя и сделала с первого захода. С её золотой медалью и кучей дипломов со всевозможных олимпиад — от российской до международной, российско–украинской, ей надо было лишь на «пять» сдать первый экзамен в заветный МГУ. Биофак не филфак — свою пятёрочку Катя–таки получила.

Но романа с наукой не вытанцевалось. Вмешалась проза жизни. Наука и богатство отказывались мирно сосуществовать в новой России. Да и слава как–то не подгребала к научному берегу, вилась, легкомысленная возле шоу–бизнеса, политики и отдельно взятых интеллектуалов. Да, времена торжеств отечественной науки давно миновали. Героини из романов Каверина могли спать спокойно: около их квартир не ночевали восторженные поклонники и настырные папарацци.

Что ж, для женщины, к тому ж напористой и с вполне (даже очень) приличными внешними данными путь к славе и богатству мог лежать и совсем иными стёжками–дорожками. И тому подтверждением стало первое Катино замужество. Конечно, несколько опосредованно, но Лёвка вывел её на тропу богатства. Ну, конечно, дико извините, не богатства, но всё же вполне даже приличного заработка. Во всяком случае со своими кроликами и мышами она хрена с два купила бы себе собственную, пусть и со смежными, но всё же двухкомнатную квартиру

А мыши подождут. Катя внимательно следила: пока к её теме никто даже близко не подобрался. Правда, одна лаборатория в Англии что–то там затевала, но пока медлительные островитяне хоть на что–то выйдут, она уже ознаменится, разбогатеет и примчится к ним поддержать и возглавить новое открытие.

Пока же ей предстояло сделать иной шаг к славе. Она решила снискать себе у истории лавры Арины Родионовны. Ибо новым её избранником стал писатель. Прозаик Игорь Скоков. Что, не слышали? Ну, ещё услышите! Запомните: Воксо Ко. Именно таким изощрённым псевдонимом, сконструированным из собственной фамилии, пользовался Игорь.

Со Скоковым её познакомила Нюша. Точнее, Нюша привела Катю на семинар, где обсуждали последний рассказ Воксо Ко. В Игоре её поразили две вещи: толстенные стёкла очков и очевидная гениальность. Гениальность была в его уверенном спокойном голосе. В слишком крупной для худого тела голове. В жестах и улыбке, в походке и манере одёргивать вытянутый свитер. Короче, Катя влюбилась с первого взгляда.

А решение выйти замуж за Скокова приняла сразу после Нюшиных слов, когда та представила ей Игоря после семинара:

— Он, Кать, у нас на курсе самый талантливый. Пишет такие рассказы, знаешь, цикличные, как скорпион, кусающие себя за хвост. Ну, чистая Латинская Америка!

— Как Маркес? — проявила осведомлённость в латиноамериканской литературе Катя.

Решение она уже приняла, остальное было делом техники. Прекрасная картинка пронеслась перед её взором. С обложки глянцевого журнала высокомерно улыбался Воксо Ко во фраке. Рядом с ним — ослепительная красавица в нескромном декольте. Простая ростовская девочка Катя… Крупно — крик–надпись «Четвёртого русского лауреата в области литературы и его очаровательную супругу принял король Швеции…» Надпись не была закончена — имени короля Катя не помнила.

— Ну, Маркес, это попса, — усмехнулся Воксо Ко. — Если уж Аня так настаивает на латиноамериканских аллюзиях, то скорее это Оннетти.

— Или Борхес, — подхватила Нюша. — Но ты, Игорь, пошёл дальше Борхеса…

— Куда уж дальше, — застеснялся Воксо Ко и одёрнул свитер.

— Ну почему, — распалилась Нюша, — в этом сегодняшнем рассказе…

— Это только подход к теме, — прервал ее Игорь. — Вот я следующую вещь начал… Представляете, девочки, женщина превращается в бабочку, а ей отрывают крылья… Пожалуй, тянет на роман, — сам себе с удивлением признался он.

— Классно! — восхитилась Нюша. — Забацай, Игорёк, вековуху на Нобелёк!

— Слушайте, ребята, — предложила Катя, — а поехали ко мне, выпьем, поболтаем. У меня шампанское итальянское есть!

— А что? — Воксо Ко склонил голову, внимательно рассматривая Катю снизу вверх сквозь толстые линзы. — Поехали, девчонки!

…Платье сидело нормально, а вот туфли подло натирали. Она специально купила себе к этому дню туфли на низком каблуке, чтобы не слишком возвышаться над женихом, хотя он ничуть не комплексовал по поводу своего роста. Он и не был маленьким, просто Катя вымахала ого–го — на ростовских–то харчах!

Расписались они ещё с утра, а теперь ждали гостей. В Ростов, на домашние смотрины им предстояло ехать в выходные, а оттуда — сразу к морю, в свадебное турне по югу нашей необъятной родины.

— Катюш, да не мучайся ты! — Игорь в тёмно–синем костюме и бабочке был хорош собою необыкновенно. — Мы ж дома празднуем, надевай хоть шлёпанцы.

— Ты не понимаешь!

— Не понимаю, — признался он, указательным пальцем поправляя очки.

— Так вот, объясняю для тупых: к этому платью нужен каблук не больше трёх сантиметров! — Катя чмокнула мужа в маковку. — Твоих сколько будет?

— Думаю, пятеро, хотя…

— Ну, признавайся, признавайся!

— Где пять, там и десять, литераторы размножаются почкованием, — философски вздохнул Скоков. — Ничего, жратвы на всех хватит. А это в нашем деле — главное. Кстати, пойду подкреплюсь.

— А по–моему, главное, чтобы выпивки хватило, — практичная Катя тут же схватилась за телефон. — Блин! Лёвка уже свалил, — и она снова принялась нажимать кнопки: