Павел Генералов - PRосто быть богом: ВВП

— Сидите! — резко приказал Степанов. — Статья сто двадцать пять УК: заведомое оставление без помощи лица, находящегося в опасном для жизни или здоровья состоянии. Впрочем, даже учитывая ваше криминальное прошлое… Сидите, сидите, а то охрану вызову! По этой статье вам много не дадут — всего–то до трёх месяцев ареста или исправработы. Но! — Степанов поднял палец. — Присовокупляется статья сто шестьдесят три — вымогательство. А это уже до четырёх лет!

— Какое к чёрту вымогательство! С долларами была инициатива Жарского. Скорее уж это можно квалифицировать как подкуп с его стороны, — Вася, как мог, старался держать себя в руках, но эмоции всё ж победили. — Вот ведь гад! Даже из–под земли… или там воды меня достал!

— Выбирайте выражения, Сухов. Вы признаёте, что питали к потерпевшему личную неприязнь?

— Питал! — огрызнулся Вася.

Опустив глаза и записывая ответы в протокол, Степанов незаметно улыбнулся.

— На сегодня вопросов у меня больше нет. Подпишите протокол и можете быть пока свободны…

Безропотно подписав протокол, Вася — Царь не прощаясь вышел из кабинета.

Старший Сухов опоздал на двадцать минут.

— Извините, господин следователь. Встреча с избирателями, — развёл он руками. — Кстати, по вашему ведомству — в следственном изоляторе.

— Как бы вам самому, Виктор Иванович, в компанию этих избирателей не попасть…

— Так они ж избирательных прав не лишены? — изрядно ёрническим тоном начал Сухов.

— Вы понимаете, о чём я… Подпишите — об ответственности за дачу ложных показаний.

— Ничего я не буду подписывать! — с праведным гневом во взгляде возмутился Сухов. — И с какой стати вы мне, господин следователь, угрожаете?

— Тогда я вынужден буду прибегнуть к вашему задержанию. Имею право — до четырёх суток, — ледяным тоном соврал Степанов.

Сухов, секунду подумав, всё подписал.

— И вообще, в чём вы меня конкретно обвиняете?

— Вы подозреваетесь в преступном сговоре для устранения вашего политического противника, действующего… на тот момент… главы администрации города Великоволжска Жарского Георгия Петровича.

— Да вы что, белены…

— Держите себя в руках, господин Сухов!

— Если вы про Ольгу, то я здесь совсем ни при чём. Занесите, занесите в протокол! Она откуда–то знала, что я собираюсь в Великоволжск. И сама мне позвонила. Сказала: муж уедет на полдня с самого утра. Я тебе позвоню… Ну, я тоже воспользовался моментом, что греха таить — шар запустил. Но это ж — шутки ради почти… А потом поехал к Ольге. Вы с неё–то показания сняли?

— Пошёл вон! — едва слышно сказал Степанов.

Но Сухов его услышал. И, вместо того, чтобы возмутиться и бить себя кулаками в грудь или уж прямо Степанова — по морде, тихо встал со стула и бесшумно ретировался к выходу.

Когда дверь за ним закрылась, Степанов смял протокол допроса и бросил в корзину для бумаг. Ему ведь и в самом деле нечего было предъявить Сухову. Кроме супружеской измены. Но за это у нас пока не судят.

Меньше всего на свете Васю — Царя волновали инвективы следователя Степанова. За время своих отсидок он настолько глубоко изучил не только Уголовный, но и Процессуальный вкупе с Административным кодексы, что в любой партии дал бы сто очков вперёд самому прожженному сутяжнику.

К тому же, как опытный зек, он прекрасно понимал, что на самом деле у следователя на него ничего нет. В противном случае его бы не пугали голыми статьями уголовного кодекса, а давно предъявили официальные обвинения. И, если всерьёз учитывать его «криминальное прошлое», взяли бы под стражу или, по крайней мере, беспрекословно предложили дать подписку о невыезде.

Да и в суде, если б дело до того дошло, «обвинения» следователя позорно посыпались бы на первом же заседании. Дело бы сразу закрыли или отправили на доследование. Не обошлось бы и без частного определения в адрес прокуратуры.

Но следователь Степанов — ясен пень — простаком не был. И вызвал Васю исключительно ради психологической профилактики. То есть — элементарно попугать. Но Вася — Царь уже и без того был изрядно пуганным — слишком хорошую прививку он получил давно и на все оставшиеся случаи жизни. Впрочем, опять же как старый зек, он без проблем следователю подыграл, изобразив во время допроса испуг и даже некоторую панику. Следователя не надо злить — пусть лучше он и дальше продолжает думать, что всех умней. А от Васи — не убудет.

Гораздо больше вопросов у Васи накопилось к своим соперникам по избирательной кампании.

Братец со своими московскими кукловодами, похоже, фонтанировал по полной программе. Агенты Дятлова доносили, что люди в городе и впрямь взбудоражены по самое не хочу. И хотя здравый смысл подсказывал, что все эти хитрые перформансы с колокольными звонами по ночам и кровавой водой из кранов — всего лишь хитрые уловки московских пиарщиков, приходилось признавать, что брат его на данном этапе кампании заметно переигрывает.

Правда, Зайцев обещал нанести адекватный удар. Это Васю, кстати, более всего и беспокоило. Зайцев в какие–то моменты начинал ему напоминать самого себя времён бури и натиска. Лёву Зайцева, похоже, всё больше заносило в сторону революционного экстремизма. Но по этому поводу Вася крепко держал руку на пульсе — чтоб в критический момент суметь придержать вожжи. Снова сидеть, да ещё за чужую дурь Васе совсем не хотелось.

Что же касается Ольги… Вот тут был самый вопрос из вопросов. После той памятной встречи в беседке Ольга на прямой контакт с Васей более не выходила, и даже мест возможных встреч старательно избегала. Но самым странным было то, что она внешне вроде как вовсе не вела избирательной кампании. В общепринятом смысле, во всяком случае.

В действенность банных «слухачей» Вася как–то не очень верил. Похоже, она что–то задумала, ведь совсем не дура–баба. Уж в чём в чём, а в уме и змеиной изворотливости бывшей любимой жёнушки Вася никогда не сомневался.

А ведь поначалу он купился. Чуть не со всеми потрохами. Как же, как же: Васькин — Васькин, обижают меня, честь мою поруганную защитить некому! Готов был бежать Витьке–подлецу морду чистить. Повезло тому, что не попался под горячую руку.

А с листовочкой–то паскудной, похоже, прокол вышел. Блефанула Оленька! Ни единой посланная на зачистку пехота не принесла! Ни единой! Видно, весь «тираж» они с Ольгой тогда, в беседке, и предали огню. А ведь как старалась девочка! Одного не учла — что всё Васино простодушие и доверчивость давно остались по ту сторону колючки. Бабья глупость — да и только! Что она себе думала? Что я Витьку на дуэль вызову? И пристрелю невзначай? Велика честь!

А ведь и следователь к ней неровно дышит! — кольнула невзначай ревность. Но тут как раз клюнуло.