Ольга Богуславская - Боль

Димка родился в Сергиевом Посаде, это был его любимый город. Его бабушка жила в деревянном домике, из окон которого была видна колокольня лавры и монастырь Черниговской Божией Матери. Рождение в этом городе он воспринимал как значительное событие в своей жизни и настаивал на нем. В паспорте местом рождения записан Климовск. Это результат чиновничьего вмешательства в тайны нашего бытия. Так записали. Между тем, когда Диму призвали в армию и в военкомате заполняли документы, он сказал, что родился он в Сергиевом Посаде, хоть и "записан" в Климовске. Ему посоветовали не морочить добрым людям голову. Но он и не морочил. Церкви и церковки, ухоженные и разрушенные, везде прежде всего привлекали его взгляд. Он объездил все старинные русские города, не говоря уж о Подмосковье, и везде он без устали фотографировал храмы. Его любовь была деятельной. В местной газете рассказали о том, что нужны помощники, началась реставрация церкви в деревне Коледино. Он поехал туда и стал помогать реставраторам, хотя людей его возраста там больше не было.

И вообще он любил строить, а не разрушать. И любил с детства. Когда был маленьким, насобирал в магазине возле дома досочек и построил у бабушки во дворе маленький домик. Не игрушечный, а настоящий, просто маленький. Там можно было играть.

Мне очень понравилась его настольная лампа. Я так и знала, что она зеленая, не знала только, что такая яркая, веселая. Лампа ещё детских, школьных времен. В нем вообще было много неподдельно детского. Не инфантильного, а того драгоценного, что люди берегут в себе всю жизнь до старости. Он любил сказки и сам их писал. Они с мамой ездили в Москву, в Столешников переулок, в магазин, где продавались диафильмы. Сначала за мультиками, а потом оказалось, что есть и серьезные, по истории и всяким наукам. Волшебный фонарь детства. Стекло не бьется, огонек не гаснет.

Поднимаясь по лестнице к нему домой, я испытывала отвратительное неудобство от мысли, что я здесь по делу. Это чувство усилилось до нестерпимого у него в комнате, когда мы с Зоей Александровной сидели за его столом и разглядывали фотографии. Боже мой, я с блокнотом, с диктофоном, я работаю. Над столом на стене — большой золотистый ковер. Его купил Дима. А на ковер ведь как посмотреть — то ли это символ благополучия, то ли примета детства. Потому что нигде и никогда не бывает так хорошо, так спокойно, тепло и уютно, как на ковре, который лежит на полу в родительском доме.

А он, оказывается, ужасно любил играть в солдатики, растянувшись на полу в этой самой комнате. И когда не хватало игрушечных, он вырезал их из бумаги. Мама показывает рукой — вон их сколько было, этих игрушечных солдатиков, даже ещё больше. Но я-то ведь работаю, мне нужно написать статью, игрушечных солдатиков теснят в моем сознании настоящие, те, что приходили в редакцию, звонили Димке, или матери тех, кто уже не мог позвонить сам, матери погибших солдат.

И как он вообще его мог купить, этот ковер-самолет, сколько времени он отказывал себе в обедах, книжках и тому подобной роскоши…

Его родители всю жизнь проработали в знаменитом климовском ЦНИИ "Точмаш". Мама — программист мощных ЭВМ, а отец — электронщик, разработчик различных схем. Работали они всю жизнь на пару: отец макетировал, а мать моделировала процессы, просчитывала их на ЭВМ. Ими было разработано очень интересное устройство, которое широко используется в военной сфере. В частности, вертолет К-50 "Черная акула" обязан своим рождением в том числе и семье Холодовых. А потом оказалось, что такие специалисты не нужны государству, и Дима стал кормильцем семьи. Звучит, возможно, романтично, а на деле означает нечто более чем земное: шаг вправо, шаг влево — потрачен лишний рубль, а сейчас это как раз и означает немыслимую роскошь. Он бы, очевидно, сколько мог, работал бы на трех работах (кроме "МК" — ещё местная газета и местное радио), но в командировках он стал бывать чаще, чем это могло понравиться на "второй", "третьей" и всех других работах. Запомнилось почему-то: я иду в редакцию, а он навстречу, сталкиваемся на лестнице. И он ест огромное лучезарное яблоко. И на ходу читает журнал. Я ему говорю: тебе это яблоко уши не пачкает? И не боишься ли ты свалиться с лестницы? А он мне в ответ: вот это и есть наука побеждать!

На месте ковра раньше всегда висели географические карты.

Мы с Зоей Александровной пошли навестить Диминого отца. В день похорон у него случился инфаркт, но он продолжал ходить… Возвращаемся, только порог успели переступить, слышим по радио генерала Калугина, который говорит о том, что такое убийство, как убийство Холодова, по стилю не подходит нашим спецслужбам — они работают не так шумно, человек просто умирает, и все. Стилистический анализ убийства. И это тоже как-то надо пережить. Димкина мама молча повесила пальто на вешалку — и все.

Людям, которые не привыкли плакать, вообще трудно жить на свете. Аристократия аскетизма.

Зоя Александровна, готовясь к нашей встрече, исписала лист бумаги Диминым почерком — получилось что-то вроде наброска биографии. Там написано: прадеды — крестьяне, деды — бухгалтеры, откуда же тогда такая страсть к книгам и путешествиям? Вся квартира Холодовых переполнена книгами, журналами и фотографиями. Дима сделал первую фотографию в шесть лет. Но по-другому и быть не могло. В семье любили путешествовать "первым составом", родители и дети вместе. Говорю "любили", потому что Дима унес с собой билеты на все поезда.

Дима окончил МИФИ с красным дипломом. В 22 года он поступил ещё и в Молодежный университет культуры, факультет назывался "История и современность". История и современность распорядились его жизнью по-своему: диковинная мысль, но если будут писать учебник по истории русской журналистики конца ХХ века, там напишут о том, как и за что убили Дмитрия Холодова. Если, конечно, к тому времени в этом сумеют разобраться. А учиться Дима любил. Дома зубрил английские слова, попросил маму накупить разных разговорников… Тех, кто приходит в нашу газету по объявлению, первое время мы называем людьми с улицы. Я хорошо помню, какими словами ругался Вадим Поэгли, прочитав его первый материал. Мы правили его целую вечность. Но Дима пришел в газету не с улицы, а из глубины заветного желания научиться писать. Он выбирал между факультетом журналистики и литературным институтом и выбрал "МК". "Караул" — страница Димы Холодова…

Смешное воспоминание. Ко мне пришла по делу дама-адвокат. Уж не знаю, как она выступает на процессах, речь без матерных слов дается ей с трудом. Дама курит папиросы. Расположилась в нашем отделе политики и права со всеми удобствами, достает роскошный старинный серебряный портсигар. Слева сидит Сережа Гулый, справа — Холодов. Оба не курят. Гулый имеет обыкновение выгонять курильщиков взашей. Я приготовилась к военным маневрам. Вдруг дама суетливо вскакивает и говорит: пойдем, покурим в коридоре. Да что вы, говорю, курите здесь… А она, уже выскочив из комнаты, хрипло шепчет: да у вас там парень сидит, глядит на меня с укоризной…