Алекс Фишер - Сменяя маски

В том, что это был именно Кристофер, не приходилось сомневаться. Во-первых — его туалетная вода, во-вторых — только он мог так изящно, одним движением руки, отключить человека на такое долгое время. Крис давно занимался боевыми искусствами.

«А я хорошо стреляю», — усмехнулась я, рисуя в воображении, как медленно я буду стрелять ему сначала в руки, потом в ноги.

Нет, сначала в ноги, чтобы он не смог убежать. Потом в плечи, чтобы раздробить ключицы, но еще не задеть сонной артерии. Потом в живот. Когда же кровью наполнится его рот, я всажу ему пулю промеж бровей. Да, совсем забыла. Перед выстрелом в живот я раздроблю ему пах.

Альмов обвинял меня в убийстве?

Будет вам убийство! С пристрастием.

Жаль, что у меня с собой нет моего пистолета. Хотя зачем мне мой? Я возьму любой другой.

Проматывая в голове возможные сцены мести, я влетела в отель.

— Доброе утро, мисс Монтьер! — поприветствовал метрдотель. — Вам письмо.

Я проигнорировала его слова и, влетев как ураган на нужный этаж, толкнула дверь номера Криса. Он оказался закрыт.

Это остудило меня, словно ушат ледяной воды. Я в некотором замешательстве подергала ручку, что оказалось безрезультатным занятием.

Как-то до меня последнее время не сразу доходит, что некоторые двери бывают закрыты.

Я зло выдохнула и направилась в свой номер, доставая ключи из заднего кармана. Когда, погруженная в собственные невеселые мысли, я подошла к двери, меня снова бросило в жар. Она была чуть приоткрыта.

Какой раз я пожалела, что у меня нет с собой оружия?

Настороженно толкнув дверь, я не спешила проходить в номер. Моему взору открылась неприглядная картина: комната была перевернута вверх дном.

И это в пятизвездочном отеле!

Я стояла, не в силах сделать шаг внутрь. В голове проносилось множество мыслей. Судя по всему, похитителям нужна была статуэтка. Не найдя ее в номере, они решили поискать непосредственно у меня.

Он решил поискать у меня.

Почему нельзя было просто попросить? Крис же считает, что мы на одной стороне. В конце концов, он привез меня сюда, он спасает меня от чего-то. Значит, он со мной?

Голова раскалывалась от постоянно прибывающих головоломок. Я устала искать смысл в происходящем.

Я вошла в номер и набрала телефон администратора.

— Слушаю, мисс Монтьер, — раздался приветливый мужской голос.

— Вы не знаете, в мой номер в мое отсутствие кто-то заходил?

— Одну минуту, — последовала небольшая пауза. — Да, уборщица. У вас есть претензии?

Я окинула взглядом развороченный номер.

Еще какие!

— Нет, — тем не менее сказала я. — А Крис… Кристиан появлялся?

— Нет. Но мы можем ему передать все, что необходимо. Вы что-то хотите передать?

— Нет, спасибо. Я сама все ему скажу, — последняя фраза прозвучала как-то угрожающе.

— Да, еще, вам пришло письмо. Прислать к вам человека или вы спуститесь?

— Я спущусь, — процедила я и повесила трубку.

Куда ни посмотри, меня лишили всех возможных козырей. Статуэтку — украли, на жизнь покушаются, на свободу тоже, деньги…

Кстати!

Я заглянула в тумбочку. Деньги Кристофера были на месте, что еще раз подтверждало четкую нацеленность грабителей и значимость статуэтки. Вернее, ключа, находящегося в ней. Но зачем нужно было убивать Юлиану? Она ничего никому сделать не могла. Мозгов бы не хватило.

О покойниках либо хорошо, либо никак, но Юлиана действительно не обладала особой прозорливостью. Она просто оказалась не в то время не в том месте, обладая при этом определенной информацией. В любом случае, узнать, какой именно, уже не получится.

От своей же хладнокровности стало противно. Когда это я успела стать такой расчетливой? На моих глазах убили человека, я потеряла компаньона, а мысли только о собственной выгоде да о безопасности собственной шкуры.

Я снова глянула на часы. Состояние шока уже должно было пройти. С одной стороны, я никогда не испытывала особой привязанности и симпатии к Юле, а с другой — она все же была живым человеком.

Я прислушалась к себе.

Ничего. Эмоции находились в относительном спокойствии, и меня будоражили только головная боль, гнев, усталость и чувство голода.

— Эгоистка, — буркнула я своему отражению в дверном стекле.

Вывернув карманы, я, помимо ключей и документов, обнаружила визитку Альмова. Недолго думая я набрала его номер, успокаивая себя тем, что все, что можно было потерять, я уже потеряла. Оставалась свобода. Кто знает, может, эта сделка выгорит…

— Слушаю, — холодно донеслось из трубки.

— Это Фролова.

— Вы опоздали. Я уже выслал необходимый запрос.

Я ругнулась про себя. Сколько можно держать меня в напряжении?

— Ты бы и так это сделал. Не надо мне сказок о сроках! — выкрикнула я, почему-то перейдя на «ты».

— Это уже неважно… — ухмыльнулись в ответ.

— Не порите горячку, — зло оборвала я, понимая, что придется подлечивать нервы по возвращении. — Я согласна с вами сотрудничать.

— Что же изменилось? — в его голосе чувствовалось ехидство. — Отчаянные времена требуют отчаянных мер?

— Это не имеет значения, — процедила я. — Что я должна делать?

Получив несложные, казалось бы, на первый взгляд, инструкции, я, окинув взглядом номер, размышляла, стоит ли просить о повторной уборке? Придя к выводу, что мне только сейчас недоставало лишних вопросов, я снова повесила табличку «Не беспокоить» и спустилась вниз. На ресепшене администратор протянул мне конверт.

Это было письмо от Кристофера с предупреждением, что непредвиденные обстоятельства задержали его в городе-герое и что он будет, скорее всего, часов на двенадцать позже, чем планировал.

— Бред какой-то, — пробормотала я и отправилась на поиски ближайшего салона красоты, потому как уже ничего не могло остановить меня в осуществлении плана.

Спустившись вниз по улице, я набрела на небольшую парикмахерскую. Когда я открыла входную дверь и колокольчики возвестили о новом посетителе, меня встретила улыбкой милая администратор. Мы быстро нашли общий язык — им оказался английский. И я рассказала, чего хочу для своего нового образа.

Когда я села в кресло и парикмахер стал совершать стандартный ритуал, я закрыла глаза в надежде хоть чуть-чуть дать отдохнуть воспаленному мозгу.

Когда мои глаза открылись, парикмахер просила меня пройти к мойке, чтобы смыть «Блондоран» (кажется, он так назывался) с головы.

Ничего себе я отключилась! На приличных минут 40.

— Извините, — пробормотала я и улыбнулась, усилием воли разлепляя сонные веки, которые не хотели открываться.

Парикмахер улыбнулась в ответ.

— Бессонная ночь? — участливо спросила она.

— Да, и тяжелый перелет.

Осветлитель смывался под струями теплой воды и умелыми движениями рук парикмахера. Когда с моих волос сняли полотенце, я увидела рыжую девушку. Она с ужасом смотрела на меня из рамы зеркала. Волосы были цвета перьев цыпленка, и мне оставалось надеяться, что этим дело не завершится.