Раймонд Чандлер - Спящая красавица

— Кто же это может знать?

— Поговорите с ее матерью.

Он провел меня в дом, будто был там хозяином. В освещенном холле мы на мгновение оказались совсем рядом и обменялись быстрыми взглядами. У него было коричневое от солнца и ветра лицо, проницательные голубые глаза и шапка кудрявых русых волос, росших низко над лбом. Его взгляд был чересчур самоуверенный, губы капризные и надменные, но в то же время несколько растерянные, как будто он почувствовал первое холодное дуновение старости. Ему было, видимо, лет пятьдесят, но выглядел он моложе.

Его жена ожидала в гостиной в обществе двоюродной сестры Тома, о которой он рассказал мне в аптеке. Женщины сидели на стульях лицом друг к другу совершенно неподвижно, можно было не сомневаться, что они уже давно исчерпали все темы для разговора.

Кузина Тома, более молодая, была в светло-голубом брючном костюме, который подчеркивал округлые формы ее тела. Она чем-то напоминала затравленного зверя, но все же ответила мне веселым взглядом, когда я незаметно подмигнул ей.

— Я Глория,— представилась она.— Глория Флаэрти.

Женщина постарше была похожа на Лорел, повзрослевшую лет на двадцать пять, если, конечно, та доживет до такого возраста. У нее сохранились остатки былой красоты, но от носа к уголкам рта уже пролегли страдальческие складки, а черные круги под глазами невольно наводили на мысль, что она пережила множество неприятностей. В волосах мелькали белые нити.

Она вяло подняла руку в черной перчатке и вложила ее в мою.

— Мистер Арчер? Мы совершенно ничего не понимаем. А вы? Правду ли говорит ее муж, будто Лорел задумала покончить с собой?

— Вполне возможно.

— Но почему? Что-нибудь случилось?

— Я собирался вас спросить об этом.

— Вот уже несколько дней я не разговаривала с Лорел. Она гостила у бабушки. Ей там нравятся теннисные корты. Она уверяет, что для нее это прекрасная терапия.

— Выходит, она нуждалась в терапии, миссис Леннокс?

— Я употребила это слово в самом широком его значении.— Она повернулась, красноречиво посмотрела на кузину Тома, потом снова на меня.— Я бы Предпочла не затрагивать эту тему в присутствии посторонних.

Глория тотчас вскочила,

— Пойду закончу уборку кухни... Может быть, кто-нибудь хочет выпить или поесть?

Ленноксы с одинаковыми гримасами покачали головой. Казалось, их оскорбило предположение, что они могут есть или пить в доме Руссо. Похоже, они чувствовали себя космонавтами, которых непредвиденные обстоятельства задержали на враждебной планете, боящимися дольше ждать и презирающими чуждую обстановку, но вынужденными поддерживать мир с ее обитателями.

Кузина Тома ушла на кухню. Миссис Леннокс встала и принялась расхаживать по ограниченному пространству перед холодным камином. Она была довольно высокая и худощавая, передвигалась с юношеской нервозностью, поминутно хлопая в ладоши, по-прежнему не снимая черные перчатки.

— Интересно, какими духами она надушилась? Похоже на «Полночь на Лонг-Биче»...

Я подумал, что она старается держаться свободно, но слова ее падали тяжело, как свинцовые гири.

Затем миссис Леннокс обратилась ко мне:

-— Как вы думаете; она с Томом живет?

— Сомневаюсь. Он говорил, что она его двоюродная сестра. Но что гораздо важнее, он любит вашу дочь.

.— Тогда почему же он не смотрит за ней?

— Насколько я понимаю, «смотреть» за ней очень непросто, миссис Леннокс. Лорел руководствуется только собственными желаниями.

Женщина задумалась.

Это верно. Так всегда было. Никто не мог предугадать, что придет в голову Лорел. Я надеялась, что замужество...

— Забудь об этом замужестве! — вспылил Леннокс.— Оно явно приближается к концу. Они неделями живут врозь. Руссо уверяет, будто не хочет развода, а на самом деле, я уверен, он просто тянет время в ожидании отступного. Мне знакомы подобные типы’.

— В отношении его вы можете ошибаться,— возразил я.— Мне показалось, он волнуется за нее не меньше вас.

— В самом деле? Не забывайте, что я ее отец. И меня возмущает вынужденное родство с каким-то аптекарем. '

Впрочем, он был в таком настроении, когда его все возмущало. Сначала лицо его побагровело, потом приняло сероватый оттенок. Его супруга наблюдала за этими изменениями с всевозрастающей тревогой, как будто подобные сигналы были ей хорошо известны. И хотя в ее взгляде я уловил некоторую отчужденность, она наклонилась к нему, положив руки ему на плечи.

— Успокойся, Джек. Зачем торопить события? — И пояснила мне: — У мужа повышенное давление. В данном случае говорить о причине не требуется.

Я спокойно перевел разговор в нужное русло.

— Я толком не пойму, миссис Леннокс, почему вы приехали сюда?

— Мы подумали, что Лорел, может быть, здесь. Ее бабушка уверяла, что она толковала о возвращении к Тому.

— Очевидно, вы переживаете за нее?

— Я всю жизнь переживаю за нее, всю ее жизнь,

— Может, вы скажете почему?

— Хотела бы сама это знать.

— Означает ли это, что вы не можете-ответить на мой вопрос? Или не желаете?

Она снова посмотрела на мужа, как бы ожидая указаний. Его лицо стало пунцовым. Он провел по нему рукой, вытирая его, но это ничего не изменило. А вот голос, когда он заговорил, стал звучать иначе.

— Лорел для нас очень много значит, мистер Арчер. Она наш единственный ребенок, других детей у нас не было. Если что-нибудь с ней случится...— Он пожал плечами и поник в кресле.— Как вы считаете, что могло с ней произойти?

Леннокс замолчал. Жена смотрела на него, словно стараясь прочесть его мысли. Я обратился к ним обоим:

— Предпринимала ли она прежде попытки покончить с собой?

— Нет! — сразу же ответил отец.

Но мать покачала головой:

— В известном смысле, пыталась.

— Наркотики?

— Про наркотики я ничего не знаю. Один раз я застала ее с револьвером отца в его кабинете.

Леннокс заерзал в кресле, будто его ударили ремнем,

— Мне ты об этом ничего не говорила!

— Есть много вещей, о которых я тебе не говорю... До сегодняшнего дня в этом не было надобности.

— В таком случае не рассказывай и сейчас.. Я попал в полосу такого невезения, что у меня голова идет кругом и без семейных тайн.

Он поднялся, склонился над женой, стоя ко мне спиной, и свистящим шепотом спросил:

— Что будет, если старик об этом услышит?

— Ну а что может быть?

— Жизнь отца висит на волоске, ты это прекрасно знаешь. Единственное, чего ждет эта особа,— это хорошего предлога, чтобы отнять его у нас. А ведь мы не намерены его отдавать, не так ли?

Он приблизился к ней вплотную и шлепнул ее ладонью по щеке. Хотя это не было пощечиной, но и ласковым жестом не назовешь. Во всяком случае, хлопок был звонкий, да и миссис Леннокс отпрянула назад от неожиданности.