Наталия Речка - Выстрел в доме с колоннами. Сборник повестей

– Жаль, Ира уже никогда не будет со мной. Говорят, с годами становится легче, а у меня всё та же горечь на душе. Знал бы ты, какая она была! Её мама не хотела, чтобы мы общались, но Ира всё равно приезжала к нам, всегда привозила мне какие-нибудь подарки. Мы часто обменивались модной одеждой, размеры у нас были одинаковые. Некоторые общие знакомые отмечали наше сходство, как внешнее, так и по характеру. Дядя Серёжа так радовался нашей дружбе! Он как-то повёз нас в Москву, мы ходили слушать оперу, сидели так близко к сцене! А ещё в малый театр, театр сатиры… Мы тогда много гуляли по центру, дядя Серёжа нас даже в Кремль водил. Нам тогда казалось, что это только начало, а самое лучшее и интересное у нас ещё впереди…

– Всё пройдёт, всё пройдёт, – приговаривал Саша. Они сидели, обнявшись, тихонько раскачиваясь из стороны в сторону.

– А этот Борцов пусть ещё докажет! – сквозь слезы выговорила Аня.

– Борцов – это тот следователь, который приходил к тебе? – Саша немного отстранился от Ани и задумался.

– Да, его все в городе знают, он, говорят, дотошный, все дела раскрывает.

– Тебе не о чем беспокоиться, Борцов – честный парень, мой боевой товарищ, он нас не выдаст, – уверенно произнес Саша.

– Не выдаст, потому, что вы воевали вместе? – в глазах Ани появился лучик надежды.

– Нет, не потому, что воевали, а потому что честный, – с улыбкой ответил Саня.

– Ты шутишь?

– Мне не до шуток. Борцов раньше всегда становился на сторону справедливости, а такие люди с годами не меняются. Правда за тобой и за теми женщинами, которые пострадали из-за этой сволочи. – Саша явно имел боевой настрой. И, хотя враг уже был повержен, огонь ненависти всё ещё полыхал в груди Александра. Он, как мог, сдерживал этот огонь, не давая ему вырваться наружу, и поэтому просил Иру избавить его от подробностей, которые он и так знал. Когда они с Аней познакомились, он сразу понял, что у возлюбленной есть тайны, стал копать и накопал даже то, о чем она сама уже позабыла. Анна смутно догадывалась про его всезнайство и однажды сказала: «Мне иногда кажется, что ты обо мне знаешь всё, а я о тебе ничего».

– Я ездила туда, где утонула Ира.

– Аня, я об этом уже слышал.

– Кажется, я тебе этого не рассказывала.

– Разве? Не понимаю, зачем вспоминать, всё в прошлом, – настаивал Александр.

– А местные жители долго помнили о той трагедии, про мою сестру писали в тамошних газетах: «Девушка тонула, звала на помощь своего приятеля, а тот даже не обернулся, наслаждаясь плаванием за буйками, спасатели бросились в воду, но опоздали, девушка быстро шла ко дну», «…поразительное равнодушие мужчины к своей девушке привело к трагедии». Одна женщина поведала, что Валера с Ирой часто ссорились, Валера позволял себе игнорировать мою сестру, подолгу с ней не разговаривал, бросал посередине дороги и шёл впереди, как будто Иры вовсе не существовало, а она пыталась его догнать, оправдывалась. Какой-то старичок рассказал, как она унижалась перед своим самодовольным кавалером, постоянно извиняясь, а Валера ей говорил: «Да кто ты такая, ты даже деньги зарабатывать не умеешь, машину не водишь, плавать и то не научилась». Старику настолько странными показались претензии молодого человека к своей девушке, что они надолго врезались в его память. Узнав, что я собираю сведения об утонувшей сестре, а в том городке новости разлетаются быстро, пожилой человек сам подошёл ко мне…

– Негодяй получил заслуженное наказание. А знаешь, на войне случалось убивать всех подряд, не разбираясь, кто враг, а кто так, рядом постоял. Замешкаешься, и конец, не ты, так тебя.

– Так ведь, то на войне…

– Война там, где людям помогают умереть преждевременно. Ты не должна всю жизнь изводить себя муками совести. Во всяком случае, он сам напросился, никто его специально не звал.

– Саша, каждое утро, открывая глаза и вспоминая то, что произошло, мне хочется снова заснуть и проснуться в то время, до того злополучного звонка, когда можно было послать Валеру ко всем чертям. Он бы остался жив, и я его никогда бы больше не увидела.

– Что сделано, то сделано. – Саша встал, подошёл к выключателю и потушил свет. Аня, съёжившись в комок от какого-то внутреннего холода, стала закутываться в большое двуспальное ватное одеяло. Она очень любила это одеяло, оно превращало вселенную в уютный островок. Сейчас самый близкий человек согреет её своим теплом, и на острове станет жарко, её тело и душа отогреются, и мир покажется не таким уж и мрачным. А утром они будут искать попугая, которого Оля выпустит из клетки полетать. Волнистый проказник устроится на карнизе, станет раскачиваться на занавеске или ходить важно по кухонному столу. Аня мысленно рисовала приятные сердцу картинки, и боль потихоньку отпускала. Саша, проникнув под одеяло, окружил её своими мышцами, дыханием и каким-то только ему всегда присущим знанием, что всё будет хорошо. Правда, вместо «хорошо» обычно использовалось другое слово-заменитель, но это значение не меняло, а напротив, его усиливало. Рядом с Сашей почему-то всё казалось намного проще и яснее, поэтому, когда он оставался на ночь, Аня спала как сурок.

Прошёл год и три месяца…

– Витя, ты торт выбирай, а я пойду, игрушки посмотрю.

– Так ведь дочурка у Борцова маленькая ещё, а там только мягкие игрушки.

– Ниночке год исполняется, самое время большого медведя дарить. Вить, у тебя был в детстве большой медведь?

– А как же? Потапычем звали.

– А моего медведя – Алёшкой.

– Марин, давай сначала вместе торт выберем, а потом к игрушкам направимся. Я сейчас возьму что-нибудь не то, а ты меня потом ругать будешь.

– Они в доме собираются праздновать или в квартире?

– Марин, ты что, забыла? У них пока ремонт там. В доме, конечно, отмечать будут.

– Мы с тобой, Витюш, молодцы, как нам дали ключи, так и въехали. Потихонечку то кухню, то спальню сами отремонтировали. Хорошо, с сантехники сразу начали. Помнишь, плита в кухне уже была, унитаз с раковиной приобрели и зажили себе нормальненько. А раскладушки соседка тётя Тася дала.

– Да помню я. Как, скажи, они с грудным ребёнком переедут туда, где краской пахнет? Григорий Михайлович – мужик основательный. Пока всё, как следует, мастера не сделают, не въедет. А у нас с тобой тогда выхода не было, тётка твоя из-заграницы прилетела, и пришлось для нее хату освобождать, причём, в экстренном порядке.

– Скоро опять новоселье будем справлять. То у Петьки твоего справляли, то у нас, теперь у Григория Михайловича!

– Марин, вино будем брать? – спросил Витя, мечтательно разглядывая ряды бутылок с манящими красивыми этикетками.

– Бери только хорошее, не жадничай.

Нагруженные продуктами, тортом, конфетами, шампанским и пару бутылками вина, молодые долго спорили, какого медведя купить.