Наталия Речка - Выстрел в доме с колоннами. Сборник повестей

Нинка погрустнела и быстро направилась к дому. «Ничего, переживёт, и на её улице будет праздник», – подумала Дина и улыбнулась следователю всеобещающей улыбкой Клеопатры.

– Давненько не виделись, товарищ Борцов! Уже соскучились?

– Дина, вас с подругой в деревне с утра никто не видел, зато всем известно о ваших предпочтениях гулять по ночам.

– Проходите, посидим на скамеечке, тут тенёчек. Вам, наверно, жарко, Гриша? Можно Вас так называть?

Борцов выглядел растерянным, но недолго. Через минуту он уже сидел на скамейке в опасной близости от женщины-врача, по совместительству красавицы, и читал нотации о том, как опасно нынче гулять под луной без личной охраны.

Поболтав непринужденно ни о чём с полчасика, Дина осторожно перешла к волнующему вопросу:

– Гриша, скажите, кого и за что увезли в наручниках на милицейской машине?

Гриша хмурился, рассматривая траву под ногами, затем подкинул носком ботинка какой-то камушек, поймал его рукой и посмотрел на Дину. Он увидел взгляд мудрой женщины, которая ждёт доверительного отношения. Познакомились бы они при других обстоятельствах, он бы ответил: «это моя работа, тебя, к счастью, это не касается», но они встретились именно из-за его работы, и в больнице в двух шагах от смерти находилась бабушка, за судьбу которой они оба беспокоились, поэтому после минутной паузы Борцов произнёс:

– Хирург, который оперировал Зинаиду Васильевну, передал мне извлеченную из тела пулю. Наши специалисты установили: пуля была выпущена из немецкого пистолета «Вальтер» времён второй мировой войны. Вчера, ещё до прихода к вам, побеседовав с местными жителями, я узнал, что бездельник Колян любил похвастаться опасными находками. К тому же, он с приятелями частенько проводил вечера в старой усадьбе, деревенские слышали звон бьющихся бутылок в той стороне и пьяный голос Николая. Сегодня в его доме был произведён обыск, «Вальтер» оказался за печкой, аккуратно завёрнутый в тряпочку. Помимо пистолета были обнаружены и другие военные трофеи. Думаю, эксперты подтвердят, что в женщину стреляли именно из «Вальтера», найденного в доме Николая… – Борцову эта версия не нравилась, кое-что в ней не сходилось, но делиться своими соображениями с девушкой он не спешил. Более того, не в его правилах было говорить с посторонними о деле, пока ведется следствие. Но, как же приятно было находиться рядом с этой девушкой, она притягивала его к себе точно магнит! Григорий с удивлением заметил, что гладит кисть её руки. – Дина, а давайте перейдем на «ты»? – предложил Борцов, здраво рассудив: «а чего тянуть».

Дина сидела, не двигаясь, что-то шепча себе под нос, потом закашлялась и повторила громче: – Зачем этому мальчику убивать бабушку?

– Соседи поговаривали: Зинаида Васильевна страдала бессонницей, иногда поздними вечерами засиживалась на крыльце, гуляла по саду… и той ночью могла прогуливаться. Возможно, услышала шум, пошла к усадьбе, хотела сделать замечание хулигану, а Колька спьяну взял, да и выстрелил. Может, он и сам не ожидал, что пистолет выстрелит, но это уж пусть суд решает, – махнул рукой Борцов.

– Ты же сам в это не веришь! Мы с Ниной не слышали никакого шума, кроме выстрела! А Коля, как я поняла, раздражал именно шумом! Гриша, неужели этот Колька – настолько дурачок, чтобы прятать улику за печкой? Логичнее было бы сразу избавиться от пистолета. Послушай, здесь настоящие замки только в доме у Тараса Петровича, у остальных замки для честных людей, а этот Колька и вовсе дверь мог не закрывать! Любой, поверь, любой мог подкинуть ему пистолет.

– Согласен, хотя Колька, несомненно, дурак, каких мало. Он мог хранить пистолет, как ценный экземпляр, мог оставить для продажи, – сказал Борцов, вставая со скамейки.

Он спросил номер Дининого мобильного, тут же набрал и позвонил, мобильный девушки весело отозвался.

– Ну вот, у Вас определился мой номер, сохраните и звоните, если что-то случится, да и просто так звоните, Дина, – велел Борцов и направился к выходу.

Дина смотрела ему вслед, на душе было печально. Борцов уже взялся рукой за калитку, постоял секунду, потом развернулся и твёрдым шагом направился прямиком к Дине. Он взглянул в её глаза, резко привлек к себе, прижался жёсткой щекой к её нежной мягкой коже, нашёл губами её полные губы, они были такие горячие, почувствовал встречное движение всего её существа. Она гладила руками его спину, вся, как будто растворившись в его объятиях, ноги её не держали, голова приятно упиралась в крепкое мужское плечо. И в это время где-то издалека, с какой-то другой планеты донеслось:

– Товарищ следователь, Вы у нас папочку забыли, – над калиткой показалась голова интеллигентной Елены Тарасовны.

К удивлению Дины, Гриша не стал злиться, а наоборот весь расцвёл в самой наисчастливейшей улыбке и крикнул: «Леночка, я ещё к Вам зайду, нам с Тарасом Петровичем надо о многом поговорить». А Дина задумалась о том, как это Борцов мог забыть папочку с важными документами в доме у чужих людей. Или специально подбросил?

Елена Тарасовна исчезла из поля зрения. Григорий повернул рукой голову Дины лицом к себе, улыбнулся, потёрся носом о её носик, ласково провёл ладонью по её тонкой ручке от локтя до запястья. Еле ощутимые прикосновения его губ превращали тело в расплавленную массу, в голове тоже что-то приятно разливалось и оттаивало. Они сидели на скамейке, Борцов крепко держал Дину в своих объятиях, гладя её по длинным прямым волосам. Вырываться было бесполезно, и Дине хотелось верить, что с этого момента так будет всегда: эти сильные уверенные руки поддержат, широкая спина закроет от всех волнений и бед, на мужской груди можно будет поплакаться, и её поймут, приласкают и скажут правильные слова, в которые она сразу поверит. Как она существовала бы дальше, если б не поехала в это лето к тётке в деревню? Тем временем рука Борцова уже грела её ногу выше колена, она закрыла глаза и, как сквозь пелену, услышала, как Гриша прошептал: «Мне надо идти, я на работе, Дин». Затем вновь последовали поцелуи и ещё более крепкие объятия. Через полчаса, бросив лаконичное «увидимся», Григорий Михайлович сел в свою машину и отбыл. Дина поднялась на скрипучее крыльцо и вошла в дом, который показался ей самым уютным жилищем на земле. Нина позвала к накрытому к обеду столу:

– Поправь платье и садись, уже всё остыло. Может, расскажешь, как у вас дела-то?

– Ой, Ниночка, как здорово, что ты уговорила меня приехать сюда! Я тебе всю жизнь буду благодарна, – произнесла счастливая Дина.

– Ты думаешь, это может быть на всю жизнь?

– Он – мой суженый, я это чувствую. Слышала, что так бывает, но не верила.

– А те, что раньше в тебя влюблялись, чем хуже?